Апокалипсис в Неявь-Мире

Луговцова Полина

–Вот Ваня, спаситель наш, узнает, пойдет и искоренит, – сказал Седобород, отчего у Вани брови взлетели на лоб.

–Я? Искореню вечное зло? Как это? Я не собираюсь никуда идти! Я домой хочу! Я вообще не понимаю, почему снова здесь очутился! – Ваня затараторил, протестуя, но Седобород прервал его.

–Ясно, почему. Благовей тебя выбрал. Как и в прошлый раз.

–Но за что?

–Благовей – великий мудрец, все видит, все знает… В прошлый раз ты наш мир от злодеев спас, и в этот раз сможешь…

–Да я бы с радостью, но что я могу против ведьмы сделать?– недоумевал Ваня.
– В прошлый раз мне удалось ей в лицо огнем плюнуть, потому что она этого не ожидала. Теперь ведьма меня к себе и близко не подпустит!

–Найдется другой способ,

поверь, -уверенно ответил Седобород. – Мы все в тебя верим, Ваня.

Ваня даже ссутулился от свалившейся на него ответственности. Весь народ Снеговении надеялся на него! А он вовсе не был уверен в том, что сможет им хоть чем-то помочь! Вдруг взгляд его упал на полумертвую Живинку, о которой он на мгновение позабыл.

–Что с ней? Почему она так выглядит? – спросил он снова.

–Бедная девочка… – послышался слабый шепот справа от Вани. Говорила та самая женщина, которая открыла ему дверь. Вид у нее был почти такой же болезненный, как и у Живинки. Ваня вдруг узнал ее. Это ей он подал руку год назад, когда она выбиралась из логова Леденюхи в лесу! Так, значит, перед ним была Добролюба, мать Живинки.

–Всю свою силу жизненную отдала людям, оживляя их. Себе лишь слабую искорку оставила, -продолжала женщина, с трудом выговаривая слова. – Дотянула б до утра. Взойдет солнышко, мы ее на свет вынесем, солнечные лучи силой ее наполнят. Только б дождалась утра…

–До утра недолго осталось, светает уж, – ответил Седобород, желая подбодрить мать.

Вдруг все вздрогнули от того, что резко хлопнула входная дверь, и незнакомый человек, громко топая и тяжело дыша, ввалился в горницу. От него клубами шел пар, а брови, усы и борода были покрыты налетом инея.

–Беда, братцы! Леденюха во дворце! На трон села!

В избе раздался единогласный испуганный вздох.

В дорогу, на поиски солнца

После секундной паузы в горнице начался переполох. Мужчины повскакивали, хватая тулупы и наскоро натягивая валенки, женщины загомонили, запричитали, некоторые тоже начали собираться, но их останавливали. Через пару минут изба наполовину опустела. Кроме Вани и лежащей без чувств Живинки, остались лишь ее мать Добролюба, бабушка Акулина, Седобород, да еще несколько старушек и женщины с ребятишками. Отец Живинки умчался вместе со всеми сражаться с ведьмой. Ушли даже самые дряхлые старики.

–И я за ними, -сказал Седобород, одеваясь.
– Вот только возьму кое-что, – при этом он осторожно снял с шеи Живинки деревянный свисток на кожаном шнурке. – Нам сейчас любая помощь важна. Надо бы сов из леса позвать. А вы, – и он обратился к Акулине и Добролюбе. – Парня-то накормите, чаю налейте, оденьте, а то стоит босой, ноги посинели вон, замерз совсем…

–Ой!
– бабушка Акулина, опомнившись, всплеснула руками.
– Что ж это я! В доме гость дорогой, а я ему чаю не налила до сих пор!

Она загремела крышкой сундука, трясущимися от волнения руками вытащила из его недр охапку теплых вещей, и, сунув ворох Ване, помчалась к самовару, засуетилась вокруг него, разогревая. А Седобород взял Ваню за плечи, глянул ему в лицо и произнес:

–Ничего не бойся! Иди и делай то, что велит твое сердце! Все у тебя получится. Только берегись злостня.

–Это ещё кто такой? – с тревогой в голосе спросил Ваня. Предостережение Седоборода прозвучало устрашающе и не понравилось ему.

–Рассказывать долго, а времени нет. Ты бабку Акулину поспрошай, она знает…

С этими словами он повернулся и поспешно вышел из дома. Ваня ошарашенно смотрел ему в след.

Чернильная синева за окном посветлела и сменилась бледной серостью утра. Бабушка Акулина и Добролюба усадили Ваню за стол, уставленный пирогами и блинами, а сами вышли на улицу. Но вскоре вернулись, мрачные.

–Нет солнца. И, похоже, не будет! Небо все в тучах, – прошептала бледными губами Добролюба.

–Плохо дело, – бабушка Акулина тревожно покачала головой.
– Долго ждать нельзя, не выживет…

Последние слова сказала очень тихо, но Ваня услышал, вскочил с лавки, чуть не опрокинув кружку с чаем.

–Что значит "не выживет"?– выкрикнул он испуганно.

Добролюба стерла с лица слезу и села на край кровати рядом с дочерью. Взяв ее безжизненную руку в свои, начала медленно раскачиваться, и Ваня почувствовал, насколько сильно мать убита горем. Похоже, дело плохо. Живинка в беде.

–А есть у вас самоходные сани? – вдруг спросил он, осененный идеей.

–Далеко ли собрался? – удивилась бабушка Акулина.

–Солнце искать! Оденьте Живинку, полечу туда, где туч нет!

–А ведь дело! – обрадовалась старушка. – Чего сидеть и ждать? Отправляйся, Ванюша! И сани есть, за домом стоят.

Глаза у Добролюбы вспыхнули надеждой. Она медленно поднялась и начала помогать суетящейся бабушке Акулине, которая уже достала из сундуков походные мешки и складывала в них необходимые вещи. Туда отправились знакомые Ване "хлебосольники" и "водохлебники", теплые "самогрейные" одеяла, запасные носки, рукавицы и шапки, и вскоре сборы были окончены. Живинку, не подающую признаков жизни, одели и осторожно вынесли на улицу, где уложили на мягкое сиденье обитых красным бархатом больших просторных саней, похоже, тех самых, в которых они путешествовали в прошлый раз. Перед тем, как сесть рядом с ней, Ваня задал бабушке Акулине не дающий покоя вопрос:

–Мне Седобород сказал беречься злостня, но не объяснил, кто это. Расскажите.

Акулина вздрогнула и наморщила лоб в раздумьях. Ваня понял, что старушка колеблется, говорить ему или нет. И понял, что о злостне она знает. Помолчав пару секунд, она ответила:

–Не надо тебе всякой чепухой раньше времени голову забивать, Ванюша. Ты, главное, на солнышко Живинку поскорее вывези. А она как очнётся, так сама тебе все и расскажет.

Допытываться было неловко. После поспешных прощаний Ваня усилием мысли поднял сани в воздух. Надо же, не забыл, как это делается! Правда, прошел только один год. Но это в его мире. А в Неявь-Мире сколько прошло времени? Мальчик прикинул. Когда в его мире проходит день, здесь – целый год. Ну а если в его мире прошло триста шестьдесят пять дней, то что же получается, здесь – триста шестьдесят пять лет? Фантастика! Но, похоже, так и есть. Интересно, а Живинка, хоть и выглядит плохо, но совсем не постарела! Даже почти не повзрослела… Наверное, люди в Неявь-Мире живут по несколько тысяч лет. Если не вечно! Когда Живинка очнется (а она обязательно придет в себя, он даже и мысли другой не допускал), Ваня расспросит ее об этом. Ну а сейчас нужно торопиться! Нужно срочно попасть туда, где светит солнце, чтобы спасти ее! Бабушка Акулина и Добролюба, а рядом с ними другие женщины и детвора, остались далеко внизу, и лиц их уже нельзя было разглядеть. Деревенские домики стали маленькими, а сани поднимались все выше и выше. От такой высоты даже голова закружилась. Вдали за спиной виднелись городские башенки. Где-то там, во дворце Деда Мороза, сидела ведьма Леденюха, чудом воскресшая и ужасно злая. Ваня хорошо помнил ее холодные безжалостные глаза. Ему предстояло вскоре вновь взглянуть в них. Ваня должен был найти способ уничтожить злодейку раз и навсегда, ведь весь народ Снеговении верил в него. Вот только надо решить, куда лучше полететь? В Весению? Но там, на границе, сани вновь, как в прошлый раз, опустятся вниз и откажутся двигаться дальше. Живинка худенькая и легкая, но вряд ли Ваня сможет пронести ее далеко. А если и там солнца нет? Она будет обречена! Тогда лучше перелететь Одинокие Горы. Где-то у их подножия живет дракон, который однажды уже помог им. Если за горами нет солнца, дракон может перенести Ваню и Живинку через Грохочущее Море в Осению. А там, даже если небо тоже в тучах, королева Листопадия и Принцесса Дождинка сумеют разогнать их, ведь обе – Повелительницы Дождя. Только надо торопиться! Ведь сказала же бабушка Акулина, "без солнца долго не протянет"… Ваня не знал, сколько у него времени, но прогонял плохие мысли. Он и думать не хотел, что Живинка может не очнуться.