Апокалипсис завтра
Шрифт:
– К твоему сведению, это было мое любимое бикини. Эксклюзив, обошедшийся мне в тысячи долларов, – прошептала она ему на ухо, ощутимо прикусив мочку, а потом губами спустилась к шее, решив снова попытаться оставить там засос. Этернель был невероятно толстокожим, а также слишком быстро восстанавливался, чтобы кровоподтеки находились там больше минуты. А ведь иногда так хотелось сделать ему какую-нибудь пакость и показать всем, что он принадлежит ей. Хлоя не уставала придумывать, как бы посильнее его задеть.
Что может быть забавнее, чем провоцировать своего собственного вудика, м?
–
Пальцы Эда спустились ниже, он обеими руками ухватился за ткань трусиков. Кто бы сомневался, что через мгновение они все еще будут на ней? Жалкий клочок ткани просто не выдержал. Член резко проник внутрь нее, и Хлоя судорожно вздохнула, ртом ловя воздух.
Может, они бы и смогли продержаться на поверхности, если бы в следующую секунду их с головой не накрыла волна. Они оба ушли под воду, не в силах разъединить тела. Одним движением сильных рук Эд снова вытащил их на поверхность.
– Утонуть с тобой не входит в мои планы, – оттолкнула она этернеля и поплыла к берегу.
Эд выругался и последовал за ней. Как только он вышел на берег, то сразу притянул к себе Хлою и упал на песок, посадив ее на себя сверху.
– Правильно, вудик, если ты думал, что я буду елозить задницей по песку, то ошибся. Оставляю это тебе, – пропела она.
Хлоя начала двигаться, тут же приняв быстрый темп и облокотившись на грудь вампира. Все в ней болело, желая как можно быстрее получить желанную разрядку. Она поднималась и опускалась, глубже и глубже вбирая в себя разгоряченную плоть.
– О, – выдохнула она, чувствуя, что уже готова кончить, а член внутри, казалось, стал еще тверже и больше. Эд не сводил с нее взгляда, а за пару мгновений до того, как взорваться внутри нее освобождением, с силой сжал ягодицы Хлои и стал помогать ее движениям. Их крики раздались в унисон, унося с собой тревоги и напряжение последних дней.
Хлоя, тяжело дыша, упала на грудь Эдду и уткнулась носом куда-то в его шею. Она бы не призналась, но была рада, что ей удалось отвлечь его от мыслей об Орлеане и Курте. Состояние Бейна беспокоило Хлою, ведь она не была идиоткой и чувствовала, что через связь Эду передается боль его родителя. Ее душа болела за обоих, но Хло так и не придумала, как можно им помочь. Информации катастрофично не хватало, а Курт не кололся, хотя она ходила к нему пару раз даже без ведома Эда. Все, что она от него получила, это: «Не волнуйся, красавица. Все так, как и должно быть».
Однако боль и тоска в глазах Эдду не давали ей покоя… Учитывая то, что видения вдруг ее покинули, не тревожа со времен поимки орлеанского полукровки, оставалось только одно.
– Спорим, ты меня не догонишь, – куснула она его за плечо и тут же вскочила на ноги, метнувшись в море. Эд зарычал, поднимаясь на ноги.
«Это будет длинная ночь», – подумала Хло, когда, смеясь, обрызгала Эда водой, а он, тряхнув головой на собачий манер, последовал за ней в воду.
ГЛАВА 4
Телепат отошел от двери ванной, где сейчас вовсю поливал себя холодной водой Руперт, и удовлетворительно улыбнулся. Замазать дыры в сознании парня стало делом не самым легким, но этернель справился быстро.
Мужчина вздохнул, спускаясь по лестнице на первый этаж. Девчушка. Взгляд ее изменился. Никакого испуга, неуверенности и растерянности там больше не было и в помине. Дэни выросла.
В доме, где живет этернель, полукровка и двое людей, никогда не чувствовалось то вечернее время, в которое все тихо занимались своими делами, готовясь ко сну. Здесь всегда кто-нибудь да бодрствовал. Хотя, на самом деле, Джимм очень плохо помнил то состояние. Мать наоборот обычно перед тем, как ему лечь спать, уходила на работу.
Когда он спустился вниз, женщины даже и не думали идти по кроватям. Вечер только начался. Несмотря на то, что обе – мать и дочь – сами устали от всей предпраздничной суеты.
– Джимм, мальчик мой, – подозвала к себе музыканта Розалия, и Бротт в который раз ухмыльнулся. Общение у них складывалось интересное. Розалия хоть и знала, что чисто технически Джимм старше ее, но никак не могла отвязаться от привычки видеть в нем двадцатипятилетнего мужчину, коим он казался всем внешне. Впрочем, это даже нравилось ему. – Унеси стаканы на кухню, пожалуйста. И по дороге не разбей, я над ними два дня мучилась, – женщина указала на поднос, где стояла дюжина красиво расписанных специальной краской для стекла фужеров.
– У тебя просто здорово вышло, – честно признался Джимм, поднимая поднос. – Может, стоит снова сесть за холст и взять в руки кисть?
Она помотала головой, выдав грустную улыбку.
– Вдохновение ушло много-много лет назад, – призналась она и тут же прищурилась. – Что ты задумал, Джимм?
Сейчас она напомнила ему Саманту, с той же искоркой в глазах и полуулыбкой.
– В смысле?
– Четвертый раз за двадцать минут спускаешься, выбегаешь на улицу и возвращаешься. Что ты там таскал?
Телепат лишь улыбнулся и пошел в сторону кухни.
– Верни ее к завтраку, – тихо произнесла Розалия и заулыбалась, покачивая головой в тот момент, когда он остановился и удивленно обернулся. – Скоро ты станешь ее мужем, и я не смогу тебе что-либо диктовать, так? А пока это не произошло… только попробуй опоздать.
На кухне была только Саманта. Она стояла спиной к выходу и разглядывала разложенные скатерти на столе. Наверное, выбирала, которая из них подойдет лучше для небольшого праздничного фуршета. Джимм прошел мимо, загадочно стреляя глазами. Поставил поднос рядом с остальной приготовленной на скорое празднество посудой и развернулся, опираясь руками о светлую столешницу кухонного гарнитура. Саманта лишь на секунду подняла взгляд и снова уставилась на скатерти, имитируя глубокую задумчивость.