Апокриф от соседа
Шрифт:
– А ты не узнал меня, ученик мой? Или не видишь ты, что дух учителя вашего Ешуа, сына Господня, вселился в тщедушное тело раба Господня Авиэля, принявшего ныне имя Йоханана, ибо воздалось ему по вере его!
С
– И как вселился в меня дух Господен, проступили эти раны на руках моих, как следы гвоздей на дланях учителя вашего.
– Так это, наверное, следы от камней, за которые ты цеплялся руками, пока лез сюда, - предположил Фома и показал две свои царапины.
Но в ответ получил от Авиэля плевок в лицо.
– Воистину, ты Фома неверующий, и будет тебе такое прозвание во веки веков!
– А ты, Андрей, и ты, Симон, Петр - камень основания церкви моей! Полны ли вы верой?
Услышав последние слова Авиэля, повторившие столь дорогие ему слова Ешуа о себе, Симон рухнул на колени и, увлекая за собой растерянного Андрея, возгласил:
– Все! Прочь сомнения! Нет сомнениям места в вере истинной. С именем учителя нашего мы возродим мир. И, да здравствует новая эра - эра Христа! Это будет эра счастия и благодати. И люди станут добрыми и
– Истинно, истинно! Грядет Царствие небесное! Осанна в вышних!
– и безумный нечеловеческий хохот сотряс хлипкое тело Авиэля.
Страшное зрелище этого сумасшествия столь напугало Фому, что он попытался ускользнуть из пещеры, но внезапно был остановлен видением вовсе немыслимым: бесшумные всполохи, предвестники землетрясения, возникли в темнеющем вечернем небе, и с ясностью знамения на тяжелой металлической глади Мертвого моря отразились картины, которые могли бы быть понятны только далеким потомкам.
– Смотрите, - закричал Фома не своим голосом, и обернувшиеся на его крик Андрей и Симон тоже увидели отраженные всполохи, похожие на костры с горящими на них людьми, и вспышки, напоминающие взрывы снарядов и бомб. С суеверным страхом апостолы всматривались в это непонятное, жуткое зрелище, озвученное безумным хохотом потерявшего рассудок Авиэля и гулом начинающей содрогаться земли.
Симону показалось, что кто-то зовет его и, дрожа, он шагнул к краю скалы…
Москва, 1987 -1997