Аполлинарий и другие…
Шрифт:
«Опять нажрался! Я догадывался, что ты мудак, но не думал, что настолько!», – думал Джек, глядя на довольного Акимыча. Тот, пьяно улыбаясь, сидел на завалинке, пыхтя папиросой. Васька все-таки принес ему семь бутылок армянского, недовольно передал через забор с искренним пожеланием подавиться.
«Он все равно не жилец…, – думал Джек, вспоминая наглую усатую морду. – Хирург со своей кодлой наверняка его уже приговорил!»
Джек вскочил и выбежал за калитку.
– Джек, ты куда? – услышал он.
«Кота твоего спасать! Кому расскажешь – не поверят!», – раздраженно подумал Джек, набирая скорость.
***
Аполлинарий брел по улице, опустив голову, и думал о любви. И эти мысли нагоняли на него такую тоску, что ему ничего не хотелось! Так хреново ему не было давно.
– Эй, фраер! – услышал он сверху.
Поднял голову. На тополе сидели трое. Старые знакомые.
– А-а, утырки! – равнодушно ответил он. – Давно не виделись.
Бесшумными тенями троица соскользнула с ветки. Встала на его пути. Не тратя времени на разговоры набросилась. Аполлинарий отпрыгнул в сторону, встал на задние лапы и замахал передними.
Первым под раздачу попал Косой. Аполлинарий от души влепил ему лапой по морде, отчего глаза того на секунду выровнялись. Не давая Косому опомниться, вцепился зубами в ухо. Кот завизжал, но Аполлинарий крепко держался зубами, ясно ощущая вкус крови.
Гайморит, подкравшись сзади, хрипло шипя, молотил противника по спине. Аполлинарий разжал зубы и двумя размашистыми ударами отправил Косого в канаву. Быстро развернулся и навалился на Гайморита всем своим весом. Тот завизжал, прижатый к земле десятикилограммовой тушкой.
Хирург запрыгнул на дерево, ловко развернулся на ветке и с ревом прыгнул обратно вниз, на Аполлинария. Размашистый удар длинными когтями…
Мир, еще секунду назад зеленый и яркий, вдруг потускнел. Аполлинарий вслепую замахал лапами, чувствуя, как кровь заливает глаза. Второй удар сбил его с визжащего Гайморита.
Последнее, что услышал Аполлинарий перед тем, как провалиться в темноту, был приказ Хирурга:
– Уходим!
***
– Это любопытно! – Берта положила сворованную связку плотвы на землю. Бесшумно ступая по траве, подкралась к лежащему толстому серому коту. Тот был без сознания, лишь прерывисто дышал.
– Эй! – она тронула его лапой. Аполлинарий захрипел, содрал запекшуюся кровь с шерсти у глаз.
Кошка была обыкновенной, такой же беспородной, как и он сам. И глаза такие же желтые. Только весом в три раза меньше – тонкая и гибкая. При ее профессии, а Берта была воровкой, лишний вес – непозволительная роскошь.
– Ты кто? И что ты тут разлегся? – бесцеремонно спросила кошка. – Вроде не бродяжка. Упитанный, ухоженный.
– А ты кто? – спросил Аполлинарий и выплюнул шерсть Косого.
– Я первая спросила! Ну да ладно. Меня Бертой зовут!
– Аполлинарий.
– Нормально! А покороче нельзя?
– Аполлинарий!
– Ну ладно-ладно, – кошка примирительно подняла лапы. – Встать сможешь, Аполлинарий?
Он с трудом поднялся на лапы. Его шатнуло, Берта с готовностью подставила свой бок. Кот завалился, придавив ее к земле.
– Ну ты и жирдяй! – восхищенно протянула Берта, выбираясь из-под него.
– Какой есть! – раздраженно мяукнул кот. Привалился к дереву, тяжело дыша.
– А кто тебя так? – кошка явно была любопытной.
– Какой-то Хирург.
– А-а-а, – понимающе закивала Берта. – Местный Корлеоне.
– Ты тоже с ним?
– С чего бы?! – кошка затряслась от смеха. – Я – кошка, гуляющая сама по себе! Хирург, конечно, красавчик, но редкостная тварь и беспредельщик. Мне с такими не по пути.
***
Берта присмотрелась – в конце улицы, в их сторону пылил огромный серый пес. Ну вот, только его не хватало для полного счастья!
– Началось! Надо сваливать!
Вопросительно уставилась на Аполлинария.
– Чего сидим? Жопу в горсть, и дергаем отсюда!
Он равнодушно посмотрел на приближающегося Джека, затем на нее.
– Аполлинарий! – кошка беспокойно забегала вокруг. – Это есть собака! Это есть большой голодный пес! Он будет делать больно нам всем! Ферштейн?
– Беги одна, – Аполлинарий ощущал такую слабость, что ни о какой беготне и речи не могло быть.
Кошка понимающе посмотрела на его исцарапанную морду и больные глаза.
– Лезь на дерево! – приказала она.
Аполлинарий тяжело встал покачиваясь. Выпустил когти, вонзил их в сухую кору и стал потихоньку карабкаться.
– Молодца! Мне тоже пора! Не болей, Аполлинарий! – одобрительно мяукнула кошка, глядя снизу вверх. Подхватила связку рыбы и побежала прочь.
Сзади что-то тяжело шмякнулось. Обернулась. Аполлинарий лежал на траве, выставил перед собой лапы. В когтях застряли кусочки коры.
Берта остановилась. Закрыла глаза и покачала головой. Выплюнула из пасти пропахшую рыбой бечевку и медленно вернулась.
– Ты жрать меньше не пробовал?! – раздраженно прошипела она. – Говорят, помогает!
Аполлинарий не ответил. Похоже, ему было совсем плохо, а падение только усугубило ситуацию. Он прерывисто дышал и подрагивал.
Было поздно что-то предпринимать: Джек уже был тут. Из оскаленной пасти капала слюна, глаза горели, мощные лапы устрашающе били по пыльной дороге.
– Джек, дружище! – расплылась в улыбке Берта. Несмотря на свою беспородность, кошка была обаятельной. – Давно не виделись!