Аполлинарий и другие…
Шрифт:
Он зевнул, потянулся. Выпустил когти, поточил их о свежеокрашенную дверь, оставляя глубокие борозды. Оглядел двор, скучный и большой. Вздохнул и проскользнул в дом.
Из комнаты доносились звуки работающего телевизора. Аполлинарий заглянул: по трассе на велосипеде ехал долговязый кот, с глупой улыбкой на добродушной морде. Крутил педали и пел какую-то оптимистическую ерунду.
«Блевантин какой-то!», – подумал Аполлинарий, с отвращением глядя на Леопольда.
Аполлинарий уже давно классифицировал всех знакомых
1. Матроскин – вне конкуренции, вот просто ваще! Это его Вселенная!
2. Леопольд. Классический лох и терпила. Даже стыдно…
3. Котенок Гав. Малолетний инфантил. Наивен, будем надеяться, что в силу возраста.
4. Кот-баюн. Маньяк.
5. Чучело-мяучило. Тот самый случай, когда название полностью отражает суть. Ниочемный кот!
6. Том. Американский аналог советского Леопольда. Разве что более борзый, а так, один хрен – терпила.
7. Котенок с улицы Лизюкова. Попаданец.
8. Чеширский кот. Продался рекламщикам стоматологических услуг. За улыбкой и кота не видать.
9. Кот в сапогах. Крутой парень, умен, хладнокровен, но… невоспитан! Не снимает обувь и шляпу в помещении. И ваще, нахрена коту сапоги?!
10. Гарфилд. Норм кот, чем-то на него, Аполлинария, похож…
При воспоминаниях о Матроскине он вздохнул. Горько и протяжно. С тех пор, как эта мартышка Таня самым наглым образом стырила картинку Великого, заменив на гнусную мышь, он совсем сник. Хотя, как там говорят: вера – она не во внешних атрибутах, а внутри? Что ж, как бы там ни изгалялись враги, светлый образ Матроскина навсегда останется в его кошачьей душе.
Он прошел на большую кухню, где у холодильника стояли миски. Они были пусты. Он сел, поиграл жестяной емкостью. Есть ему не хотелось, просто скучно.
В кухню вошла Мила, внучка бабаньки, рыжая и конопатая – мать того самого мелкого, вечноорущего существа, вокруг которого вращались сельские Солнце и Луна. Подошла к холодильнику и отодвинула Аполлинария ногой. Вытащила бутылку молока, присосалась прямо к широкому горлышку. Оторвалась, оставляя белые следы над верхней губой.
– Как тебя там? – посмотрела на сидящего внизу кота. – Ипполит? Аполлинарий? Жрать хочешь?
Она вытащила консервную банку с недоеденной сайрой и поставила перед ним. Закрыла холодильник и вышла. Кот понюхал содержимое банки, поморщился и отодвинул в сторону. Запрыгнул на подоконник и уставился в окно.
«Я самый одинокий кот в этом огромном мире!», – подумал он. Прислонился мордой к стеклу. Ого! Оживился. На крыше соседской бани сидело премилое существо. Чудо, а не кошечка! Белая, как снег. Она томно грелась на солнце, помахивая длинным пушистым хвостом. Большие зеленые глаза смотрели на него заинтересованно.
«О-о-о, какая!», – Аполлинарий подмигнул. Кошечка фыркнула и отвернулась.
Он спрыгнул с подоконника и выбежал из дома. Быстренько перелез через штакетник и
Аполлинарий считал себя стойким ко всякого рода провокациям. Но в бубенчиках звенело и отдавало гулким эхом в мозгу. Он оперся лапами на забор, с надеждой глядя на прелестницу. Она, подмигнув, вдруг спрыгнула на улицу.
«О, играем? Люблю таких!», – кот протиснул свои объемные телеса между досками. Кошечка, сверкая белой шерсткой, бежала по улице. Аполлинарий припустил следом. Он летел со всей дури, ничего не видя, кроме кошки впереди. Желанной и неприступной. Ну, это пока…
Из переулка вырулил какой-то мужик в кепке. На его заросшем лице сияла улыбка, волосатые руки держали ящик, в котором что-то весело позвякивало…
Звон, крики, ругань…
«Аж в глазах потемнело. Что это было? Некогда оглядываться! Надо догнать эту красотку!»
Кошечка легко и грациозно летела по улице. Тяжеловесному Аполлинарию было нелегко.
«Надо на диету сесть… Сметанную».
Красотка вдруг остановилась, мигнула преследователю и шмыгнула в раскрытую калитку в желтом заборе. Аполлинарий резко притормозил, но по инерции проехал на своей пятой точке мимо калитки еще добрых пару метров. Развернулся и тихонько подкрался к забору. Во дворе послышался ласковый детский голос:
– Челси, ты где была, а? Я тебя потеряла.
Аполлинарий осторожно заглянул в дыру. Маленькая девочка нежно прижимала к себе кошку, целуя в нос.
Аполлинарий сел на траву, почесал ухо. Да уж… Шпили-вили сегодня отменяются, но зато он теперь знает, как ее зовут и где она живет. Будем считать, что первое свидание состоялось.
Настроение было отличным, сельская жизнь уже не казалась ему серой и однообразной. Рисуя в воображении всякие непристойности по отношению к красотке Челси, он бодро потрусил домой.
«Челси, значит? Ну-ну…»
***
– Да ты ему спасибо должен сказать! – Алена вытирала слезы от смеха. Рассказ мужа, конечно же, произвел на нее впечатление, но совсем не такой реакции ждал Акимыч. Он искал сочувствия, а в ответ получил лишь циничный смех.
– Коту?! За что?! – оскорбленно спросил Акимыч.
– Если бы ты притащил это пойло домой, я бы все двенадцать бутылок об твою голову разбила! Алкаш!
– Это мой законный выигрыш!
– Ну так подай на кота в суд!
– А ты не издевайся!
– Знаешь, меня всегда удивляло: почему, если люди спорят, то обязательно на бутылку, если расплачиваются за что-то – опять бутылкой. Другой валюты нет у русского мужика, а?
Жена махнула рукой и вышла из дома. Акимыч ухмыльнулся: ничего-ничего, Джек с ним быстро разберется. Безо всякого суда!