Апостол Павел
Шрифт:
Затем Павел направился в Ефес, проходя «верхние страны» [705] Центральной Анатолии — это означало, что он пошел по Виа Себасте из Антиохии Писидийской в Апамею, откуда добрался в верхнюю долину Ликии. Это был дорожный перекресток первостепенной важности [706] в той области, где разводили овец, знаменитых мягкостью своей блестяще-черной шерсти, из которой изготавливали одежду, поставляемую во все римские владения. Эта область кроме иудейских торговцев и банкиров издавна привлекала также и итальянских дельцов, которые распространяли иногда сферу своей деятельности до самой Ликаонии [707] . Впрочем, говорят, что Павел не останавливался здесь. Он прошел по долине Меандрии, перешел реку Карий в Антиохии, затем по легкому маршруту направился в нижний долину Каистры и добрался до Ефеса.
705
Деян., 19, 1 и 18, 23, которые уточняют, что Павел «прошел по-порядку страну Галатийскую и Фригию». Ж. Берар. «Маршруты святого Павла в Малой Азии». RA, 1935, 1, 84–88 (об этом почти ничего неизвестно) анализирует маловероятное предположение об исследовании Павлом Центральной Турции через Кесарию Каппадокийскую, Тавиум, Анкиру (Апсуге) и Пессинонт. К его аргументации можно добавить следующее: «Деяния», которые перечисляют области в том порядке, как их проходил Павел, не упоминают о Каппадокии; ни одно Павлово писание не говорит о христианах этих областей, вступивших в его группу или оставшихся в сельской среде (Plin Le Jeune. «Letters», 10, 69, 9), совершенно незнакомой Павлу и находящейся в зоне влияния Петра (1 Пет., 1); обращение Послания к Галатам, не обозначает непременно народы, живущие племенами в Центральной Турции, в упомянутых местностях Ликаонии и Писидии, включенных в провинцию Галатию, потому что в ту эпоху запросто можно было называть людей названием местности их происхождения, так же, как и названием города (по
706
Strabon, 14, 2, 29 (663): подход особенно легок к юго-востоку, то есть к Писидии; этапы пути указаны в «Table de Peutinger», 10, 1. Страбон описывает участок, находящийся между Лаодикией Ликийской и Ликаонией, как «горный склон» (paroreis), что соответствует описанию горного пути в Деяниях, 19, 1.
707
Кроме Страбона, 12, 9, 16 (578), и Плина, HN, 8, 190, есть свидетельство Апокалипсиса, 1, 4, о шерсти и о банках Лаодикии и об указе Максимум в отношении экспорта хитонов и манто. Об иудейском расселении с конца третьего столетия смотри: Иосиф, AJ, 12, 3, 4 (147–153) и 14, 10, 20 (241–243). О населении смотри: Л. Робер. J des Gagniers. «Лаодикия Ликийская». Квебек — Париж, 1969, 360.
Иудейское общество в Ефесе было древним и весьма процветающим [708] , но для Павла Акила и Прискилла подготовили почву в одной из своих наиболее маргинальных групп, где ссылались на Иоанна Крестителя [709] и которая должна была покинуть Палестину в тридцатые годы после казни их наставника. Затем к ней присоединились другие эмигранты, близкие к этому движению — разве не была всегда Малая Азия избранной землей для иудейских сект, учение которых являлось спорным [710] ?
708
Смотри: Иосиф, AJ, 14, 10, 13 (228–230).
709
Деян., 19, 3.
710
Смотри: F. Blanchetiere. «Иудеи и не иудеи». Эссе об иудейской диаспоре Малой Азии. RPHR, 54, 1974, 367–382.
Наши знания об этой среде почерпнуты главным образом, из последующих свидетельств, таких как Апокалипсис и Послания от Иоанна [711] . Но надо полагать, что к прибытию Павла эта среда была очень разнородна. Баптистская группа состояла из исконных иудеев, которые согласно «Деяниям» уже получили евангельскую проповедь. Эта группа, безоговорочно признающая Ветхий Завет, легко приняла в Иисусе Мессию, которого они ожидали, даже несмотря на то, что он еще не принял свой славный божественный образ. Кроме того, группа опиралась на ессейское наследие, оппозиционная идея которого выражалась в постоянном проведении границы между светом и тьмой в писаниях. Наконец, изгнанные из Палестины самаритяне и эллинисты представили здесь свое свидетельство: евангелие, составленное позднее обществом Иоанна, неоднократно упоминает о самаритянах и их обращенных, а также отражает в некоторой степени проповедования эллинистов в этой местности [712] , это проповедование открыто выражало взгляды, противоположные позиции Храма [713] , что наводит на мысль — эллинистическое движение в конечном счете вовлекло в свои ряды и другие религиозные направления. Эллинистский и самаритянский вклад немало способствовал замкнутости группы в лоне ефесского иудейства, боговдохновенный характер которого был для нее неоспорим [714] . Эта группа оказала прекрасный прием Аполлосу, молодому и блестящему александрийскому толкователю, эрудиция которого не мешала говорить ему, подобно пророку, по вдохновению [715] . Он прибыл в Ефес немного раньше Павла и был послан в Коринф, наставленный Акилой к Прискиллой и побуждаемый ефесскими коринфянами [716] .
711
Они требуют многопланового изучения, чтобы можно было увидеть основные пласты, которые косвенно говорят нам об истории общества или по крайней мере о его составляющих: в этом вопросе сходятся во взглядах два известных толкователя: О. Кульманн. «Иоаннова среда». Невшатель — Париж, 1976, и Р.Е. Браун. «Общество возлюбленного ученика». Париж, 1990.
712
Иоанн, 4, 4-42, Деян., 8, 1-25.
713
Иоанн, 4, 21.
714
Их миссионерский сборник, самый поздний, был, похоже, сборником чудес, который назвали «Евангелие знамений» («Evangile de Signes»), часть которого попала в Евангелие от Иоанна: смотри «Иудеи, греки и христиане». Leyde, 1976, 164–180.
715
Деян., 18, 25, употребляют по этому случаю глагол 1 alien, тот же, что и в отношении апостолов в день Пятидесятницы (Деян., 2, 3).
716
Западная версия Деяний апостолов.
В этом окружении «Деяния» приписывают Павлу способность проповедовать, подобно Иоанну, отражая даже восприятие своих слушателей, для которых он открыл Духа Святого, занявшего главное место в местном евангелии. Такой взгляд, должно быть, сформировался благодаря ефесским летописям, которые использовал автор и которые рисуют картину деятельности апостола так, как это, в свою очередь, передает автор «Деяний». Два первых года, которые Павел провел в Ефесе, представлены в книге «Деяний» как хроника чудес (единственный случай в книге), аналогичная «Сборнику знамений», составленному первыми последователями Иоанна; способ, посредством которого жители Ефеса надеялись получить выздоровление — через прикосновение к одежде Павла — без сомнения, напоминает действия женщины, страдавшей кровотечением и получившей исцеление от прикосновения к одежде Иисуса, описанные в Евангелии [717] . По примеру последователей Иоанна автор «Деяний» преподносит эти чудеса как средство для осуществления миссионерских целей, а также часть проповеди и орудие для обращения: вести о чудесах, распространяясь в народе, среди иудеев и греков, вызывали всеобщие исповедания и даже сожжения на костре.
717
Деян., 19, 11–19, близко к Марк, 5, 28, и Лука 6, 9. Есть параллель с «действием на расстоянии» Петра, о котором рассказано в Деян., 5, 15.
Однако автор «Деяний» не может сделать заключения об успешности миссии в этой иудейской среде, где Павел проповедовал три месяца. Он покрестил примерно двенадцать человек, вероятно, только группу Иоанна.
Как не предвидеть начавшегося с тех нор раскола в этом обществе, вызванного учением и самой личностью Павла? Нигде, ни в какое время не было засвидетельствовано о дружелюбных отношениях между об ращенными, но оставшимися верными Иерусалиму фарисеями и эллинистами.
Шаткое положение, которое могло бы, кажется, подтолкнуть жертву иудеев Антиохии к эллинистам Ефеса, укрепилось. Надо думать, что в областях Ефеса первое христианское проповедование не слишком затронуло верующих из синагог, где греческая культура и сильное вовлечение иудеев в эллинизированное общество не исключали также продолжительной и замечательной верности традиционному иудейству, которую можно было наблюдать еще в четвертом веке уже в полностью христианской Империи [718] . Первый из обращенных Павлом иудеев, которых он называл «первенцы из Азии», имел греческое имя Епеиет. Именно в этой традиционно иудейской среде Павел приобрел симпатию Александра, иудея из Ефеса, который рискнул публично выступить в его защиту. Это первое общество собиралось у Акилы и Прискяллы, вернейших из верных, которые основывали домашнюю Церковь во всех местах своего жительства, повсюду, где бы они ни проходили [719] .
718
Этот аспект подтвержден позднейшими христианскими источниками и главное прямыми свидетельствами анатолийских синагог, ставшими известными благодаря археологии. Смотри: А. Т. Kraabel, G. Hanfmann. «Sardis». Harvard University Press, 1983, 178–180.
719
1 Кор., 16, 19.
Условия в языческой среде полностью отличались от условий среды иудейской. С точки зрения греков, картина, отображенная «Деяниями», абсолютно правдоподобна, но успех проповедования в таком стиле, то есть проповедования легкодоступного, которое можно рассматривать как «общее вероисповедание», публичное (exomologesis),был довольно специфическим в некоторых религиозных общинах Малой Азии, в Лидии и прилегающей Фригии, неподалеку от Ефеса [720] . Божественные знаки — в основном негативные (болезнь, безумие, слепота, смерть) — воспринимались здесь как необходимость заглянуть в себя и примириться с божеством. Единственным различием было то, что знамения, которые представлял Павел, были все положительными — исцеления и изгнания злых духов… Именно поэтому они казались «не совсем ординарными»!
720
Кроме общеизвестных классических произведений Ф. Штейнлейтнера. «Die Beicht in Zusammenhange mit der Sakralen Rechtspflege in der Antike». Лейпциг, 1913, и P. Петтаццони. «La confessione dei peccaty». 111. Болонья, 1929, смотри: X.B. Плекет. «Religious History as the History of Mentality». Faith, Hope and Worship. Leyde, 1981, 178–189. Региональный аспект выделен благодаря восстановлению эпиграфических свидетельств, ТАМ, V/1.
Таким образом, в своем проповедовании Павел использовал, хотя бы частично, приемы, которые могли влиять на чувства народа и чрезмерное количество которых подчеркивает автор «Деяний»; создается впечатление, что Павел был вызван в Ефес по случаю настоящей эпидемии чудотворений и демонологии, какие обычно внезапно возникают в городе во время стихийных бедствий [721] — известно, что голод, эпидемии чумы, землетрясения причинили большое горе именно в этой области и особенно в это время [722] . Ефесяне охотно обращались к действию талисманов, которые продавались вокруг храма Артемиды. Это были маленькие бронзовые пластиночки, украшенные изображениями оленей и пчел, которые символизировали культ Артемиды и на которых писали заклинания [723] .
721
Будут сравнивать с надеждами, возложенными на мага Аполлония Тианийского во время чумы (Филострат, V. Ар., 4, 1).
722
Перечень смотри в: D. М. Magie. «Roman Rule in Asia Minor». Princeton, 1950, 1332, № 8 и 1421, № 73.
723
Hesychius и La Souda s.v. ephesiaka grammata. Смотри: Ш. Пикар. «Ephese et Claros». Paris, 1922, 130 и 31.
В Ефесе всегда было в обычае обращаться к чудотворцам, что практиковалось даже в именитых семьях греко-римской аристократии: чтобы излечить больных детей, они не колеблясь обращались к божествам и священникам, которые совершали жертвоприношения и жертвенные возлияния (вина, например), произнося «тайные заклинания», чтобы смягчить подземных богов, которые, как принято было считать, ведали болезнями [724] . Иудейские целители, используя фармацевтические рецепты, созданные еще во времена царя Соломона, особенно ценились в самых высоких кругах [725] .
724
Роман Ксенофонта Ефесского, 1, 7 (конец первого или начало второго столетия).
725
Деян., 19, 13–16, близко к Иосифу, AJ, 8, 45–49, несмотря на особую демонстративность в отношении положения иудейских заклинателей и целителей.
На самом деле эта эпоха не была эпохой резко обозначенных контрастов между философией и магией, между рационализмом и мистицизмом, между Грецией и Востоком. В Азии семьи римских государственных служащих — всадников — соглашались вступать в союзы с местными княжескими династиями, где традиции иранского мистицизма и халдейской астрологии оставались весьма жизнестойкими [726] . Во время пребывания Павла в Ефесе знаменитый римский всадник, пользующийся большим почетом, сделал себе двойную карьеру: высокопоставленного чиновника и астролога. Этот Тиверий Клавдий Валвиллиус (Balbillus) был, к тому же, «замечательный писатель», по словам Сенеки, он опубликовал множество работ по астрологии, озаглавленных «Balbillea ephesia»и полностью посвященных защите классической культуры, образцы которой были в музее и библиотеке Александрии [727] . Астрологи, так же как и философы, отстаивали мудрость [728] , а интеллектуалы — современники Павла — имели склонность уподоблять божественную мудрость магии в высшем смысле, то есть восприятии сверхъестественного. Павел неустанно заботился о том, чтобы одно отличали от другого [729] : его деятельность в Ефесском обществе, увлеченном оккультизмом, побудила его обратиться к мудрости, и он начал преподавать в философской школе некоего Тиранна [730] . Но Павел не был ни философом, ни магом, ни тем более тем и другим одновременно, он был чудотворцем на службе божественного откровения.
726
Можно упомянуть, к примеру, о браке, примерно 60-70-е годы, Клавдии Валвиллы, дочери Пергамского благотворителя, императорского прокуратора, затем Египетского лрефекта и Коммагенского князя, незадолго до того эллинизировавшегося, но верного прародительским традициям (их сын будет назван показательным именем Philopapos), смотри: А. и Е. Bernand. «Inscriptions du colosse de Memnon». Le Caire, 1960, № 29.
727
Смотри: А. Штейн. PIR, «Balbillus», 38 и главу 11.
728
Внучка Валвиллиуса называла его «мудрецом» (Sophos): «Inscriptions du colosse de Memnon», № 29.
729
Смотри главу 4.
730
Деян., 19, 40. Из имени Тиранн нельзя сделать вывод, что речь идет о фригийце, в связи с мистическим культом бога Мэн: об имени смотри пояснения Ж. и Л. Робера, «Bulletin epigraphique», 1973, 95.
Павловское проповедование этого периода было призывом к «истинной» мудрости, мудрости Христа, «в котором сокрыты все сокровища премудрости и ведения», только вера в Христа ведет к ведению. Павел и его соратники «вразумляли всякого человека, научая всякой премудрости», и разоблачали философию «по преданию человеческому», которая есть «пустое обольщение» [731] .
Насколько смог Павел затронуть добропорядочное местное общество? Среди тех, кого он крестил в Ефесе, был, по меньшей мере, один из «господ» — могущественных землевладельцев, которые в то время являлись социальной элитой страны: Филимон, обосновавшийся в Западной Фригии, в двухстах километрах от Ефеса, в этом богатом регионе, где разводили овец и вырабатывали шерсть, который встретил Павла во время одного из своих путешествий в столицу Азии [732] . Он принадлежал к узкому кругу «evergetes», то есть к группе людей, которые своими благодеяниями, душевной широтой улучшали повседневную жизнь сограждан и помогали им преодолевать трудности, например, раскрывая запасы зерна или финансируя общественное питание. Павел подчеркивает его роль «кормильца» (tropheus), которая составляла одну из основных функций эвергета (evergete) [733] . В социальном плане Филимон был близок asiarques, которые согласно «Деяниям» [734] имели взгляды, более или менее сходные со взглядами Павла, и поощряли его деятельность, что было редкой честью, если иметь в виду, что речь идет о сановниках, поддерживающих имперский культ, привлекавших своих современников грандиозными празднествами по этому поводу. Таким образом, у Павла складывается о Филимоне представление, как о человеке, поддающемся чувствам филантропии и гуманности, которые стали распространяться тогда среди греко-римской элиты [735] .
731
Кол., 1, 28, 2, 3; 2, 8 и 23 (будем считать, что это послание принадлежит самому Павлу или одному из его сотрудников — Тимофею? — как сейчас склонны предполагать из-за стилистических и теологических позиций). Смотри: W. Bujard. «Stilanalystische Untersuchungen zum Kolosserbrief…». Gottingen, 1973.
732
Филим., 19, отрывок, который не указывает точно на жилище Филимона; его имя не упоминается с именами обращенных в Послании к Колоссянам. Впрочем, имя Филимон и имя его супруги, в форме Апфия, которое дается в Филим., 2, очень распространены в этой области, особенно в Иконии Ликаонийской и в Антиохии Писидийской — местностях, сильно связанных с местностями Западной Фригии (посвящения богу Мэн, CMRD, 1, 149 и 6: записи Балбура в Писидии).
733
Филим., 7. Сравни его деятельность с деятельностью благотворителя, известного по записям Колосс (IGR, 4, 870), который снабжал зерном по очень низким ценам во время неурожая.
734
Деян., 19, 29; но будет учитываться постоянное стремление автора показать проникновение христианства в высшее общество.
735
Обычно проводят параллель между письмом Павла к Филимону, в котором он пытается защитить беглого раба, и письмом Плина Младшего, «Letters», 9, 21 (начало второго столетия), «его дорогому Савиану» с теми же обстоятельствами. В эпоху Павла такой образ действий был характерен для стоиков, таких как Сенека.