Апостол Павел
Шрифт:
Встреча прошла бурно, хотя Павел был сдержан. Он понимал, что должен упорно защищаться от обвинений «самозванцев» — людей, которым, по его мнении, нечего было делать на этом собрании апостолов высшего уровня; он имел в виду обращенных из фарисеев, которых, вероятно, было довольно много в окружении Иакова и которые, без сомнения, сохранили, как и Павел, дух миссионерства, характерный для некой мятежной группы, вышедшей из их нервоначальной секты [667] . Но в противоположность Павлу они проявили себя крайне консервативно, требуя от всякою нового христианина полного подчинения Закону Моисееву, включая и обрезание: язычники должны стать иудеями, чтобы быть спасенными Мессией. Павел к тому времени уже прошел печальное испытание, оказавшись на ложном пути с людьми, которые шли тем же духовным путем, что и он. Очевидно, проблема была скорее политического, чем богословского характера: камнем преткновения оказалась степень причастности к греко-римскому обществу.
667
Можно сравнить Деян., 15, 5, и Гал., 2, 4: Лука называет тех, чьи имена не назвал Павел, возможно, из уважения к учителям его молодости.
Итак, «знаменитые» поняли Павла и приняли его евангелие в целостности, «не возложив на него ничего более» [668] .
Разрыва удалось избежать, хотя и не без того, чтобы определить и уточнить правоверность послания, ориентируясь на основы веры. Для этого первого поколения христиан единственным фундаментальным критерием являлась вера в распятого и воскресшего Иисуса, и этой веры было достаточно. Споры были возможны только в отношении организации жизни Церкви или концепции апостольства, которые могли подвергаться критике ради будущего единства и сплоченности Церкви [669] .Но нет никакой уверенности, что участвующие в спорах ясно понимали, в чем заключаются расхождения тех или других богословов, возможно, весьма значительные — а также видели опасность этих расхождений, которые могли довольно быстро распространиться.
668
Гал., 2, 6.
669
Об основных расхождениях Павла с иерусалимской группой были сделаны предположения толкователями, такими как С.Г.Ф. Брэндон. «Падение Иерусалима и Христианская Церковь». Лондон, 1951, 77–79.
Было признано также апостольское призвание Павла и особое получение этого призвания, как «милость, которая была ему оказана» прямым призывом Воскресшего [670] .
Приступили, наконец, к обсуждению вопроса о разделении апостольских территорий проповедования для апостолов-миссионеров, утвердив за Павлом и Варнавой звание обращающих язычников, для Петра же предусмотрев обращение иудеев [671] . По меньшей мере, это то, что понял Павел, или то, что он впоследствии описал, так как не нужно забывать, что Послание к Галатам — единственное повествование, которое имеется об этой встрече в Иерусалиме, — было написано тогда, когда Петр и Павел, как увидим далее, конкурировали между собой, действуя в греческом мире. Не стоит удивляться этой точке зрения, потому что все предания сходятся в том, что Петр был одним из первых апостолов-миссионеров в самаритянских и языческих странах, а также в том, что почти сразу после этой встречи он последовал за Павлом в Сирию, Грецию и Малую Азию: не переписывал ли Павел историю?
670
Гал., 2, 9.
671
Гал., 2, 7–8.
Точка зрения Павла в вопросе церковной власти, которая появилась у него после этой встречи в Иерусалиме, стоит того, чтобы рассмотреть ее более детально. Между ним — с одной стороны, Варнавой — с другой «столпами Церкви» — с третьей установилась, по его словам, « koinonia», то есть принцип участия в управлении в самом классическом греческом понимании [672] , основанный на идее паритета, независимо от какой бы то ни было иерархии, установленной на основе права рождения или расовой принадлежности (что скорее присуще системе восточного устройства обществ), на идее коллегиальности и праве поочередно занимать главенствующее место, а также на требовании неизменной взаимности. Символический жест такого управления — протянутая рука, наглядно изображающая реальное распределение податей, которые Варнава и Павел должны были собирать в своей миссионерской зоне в пользу бедняков Иерусалима.
672
Гал., 2, 9. Лучшее определение термина koinonia дано Аристотелем (Aristote). «Ethique aNicomaque», 8. Попытка Ж.П. Сэмпли. «Pauline Partnerships in Christ. Christian Community and Commitment in Light of Roman Law». Филадельфия, 1980, представить термин koinonia, как эквивалент societas, то есть как структуру, подобную деловому обществу, почти необоснована. Созданное таким образом равенства наглядно выражается восточным жестом — подать правую руку — засвидетельствованном также у иудеев (2 Царств, 10. 1 Паралипоменон, 29, 24; 2 Паралипоменон, 30…), а также на ахеменидском Востоке (Diodore, 16, 43, 3; Chariton, 6, 7, 5). О религиозном развитии koinonia, смотри: S. Brown. «Koinonia as the Basis of N. T. Ecclesiology». One in Christ, 12, 1976, 157–167.
Павел достиг главного. В своем повествовании он быстро переходит — единственно, приведя частный случай Тита, — к дебатам по другому вопросу, связанному с проблемой обрезания обращенных. Этот вопрос, поставленный обращенными фарисеями в тесном кругу, был выдвинут апостолами и Старейшинами Иерусалима на собрании всего общества. В этих публичных дебатах Павел согласно «Деяниям» играл второстепенную роль делая отчет о своей миссии, он лишь подтвердил — и не более того — те успехи, которые имел у язычников. Главную роль «Деяния» отвели Петру, который сумел отстоять либеральную позицию в отношении свободы язычников, предоставив затем слово Павлу и Варнаве, как осуществляющим евангелизацию язычников [673] . Очевидно, что версия автора «Деяний», использующего антиохийскую летопись, коренным образом отличается от того воспоминания, которое сохранилось у Павла о полномочиях и призвании Петра.
673
Деян., 15, 7-11.
Удовлетворенный результатом встречи, Павел покинул Иерусалим. Продолжались ли там споры в отношении кошерной пищи или нет, но ясно, что Павел, в любом случае, не принимал в них участия [674] . Итак, он уехал, но оставалось еще много двусмысленностей в позиции тех и других, и далеко не все было урегулировано: запреты на пищу не замедлили вызвать конфликты в антиохийских обществах.
Собрание в Иерусалиме, в котором Павел принимал участие, утвердило возможность существования (среди христиан) разных направлений и религиозных обрядов, более или менее соответствующих иудаизму. Но основная проблема осталась полностью нерешенной: как устроить повседневное сосуществование христиан, принадлежащих к разным культурам, в рамках одного общества, главное собрание которого имело функцию причастия, евхаристического приема пищи?
674
Деян., 15, 6-30. Этот отрывок объединяет спор в отношении обрезания и спор по поводу пищевых запретов в форме словесного поединка между Петром и Иаковом, что вдохновило современных историографов дать этому столкновению название «первый иерусалимский совет»; некоторые предполагают даже созыв всех прибывших апостолов областей, где проходили миссии (смотри еще М. Убо. «Павел Тарсянин». Париж, 1989, 52). Эти диахронические уклоны, ведущие к искусственному синхронизму, вполне обычны в подобного рода литературе: смотри главу 5, и как параллельный пример в языческой литературе: Филострат, 5. Apollonios, 4, 42. 1 Кор., 8, 10, и Деян., 21, 25 доказывают, что Павел никогда не придерживался этого решения в зоне своей миссионерской деятельности, что бщло еще большей провокацией, учитывая его участие в собрании. Смотри разъяснения: «Paul, James and the Apostolic Decree», «Изучение Нового Завета», 1977, 428–440, которые резюмируют общепринятое мнение толкователей, хотя некоторые, как Г. Борнкамм и В. Шмитхолс, не считают это постановление апостольским декретом, а видят в нем упорядочение синагогальных правил.
Начались ли антиохийские противоречия из-за письма, отправленного по наущению Иакова во все Церкви миссионерской зоны Варнавы и Павла? Или этот «апостольский декрет» утвердили только спустя некоторое время для усмирения духа? Это до сих пор еще остается спорным вопросом [675] . Знаменитый текст, который «Деяния» приводят полностью, как часть архива, предписывает обращенным язычникам соблюдение минимального кодекса, взятого прямо из книги «Левит» [676] запрещение использовать в пищу жертвенное мясо, приносимое языческим богам («idolothytes»), запрещение употреблять кровь животных, запрещение есть мясо удушенных животных и, наконец, запрещение «кровосмешений» — греки занимали более терпимую позицию, чем иудеи, по поводу единокровных браков [677] . Эти постановления нельзя было считать ни суровыми, ни исключительными: они просто-напросто повторяли правила, которые существовали в некоторых синагогах диаспоры, устроенных для привлечения новообращенных, чтобы выделить их из других «народов». По Павел был несогласен с приравниванием христиан, вышедших из язычества к новообращенным из синагог, то есть к второстепенным верующим, не состоявшим в обществе. Он утверждал, что нужно судить только по духу, а не по образу жизни. Именно от «неверия» нужно отделиться «верующему». Именно «неверия» он должен остерегаться больше всего, сохраняя безупречность, сберегая себя от «ярма с неверными» [678] .
675
Смотри: D. Catchpole, art. cit., и М. Simon. «The Apostolic Decree and its Setting in the Ancient Church». Bulletin of the John Rylands Library, 1970, 437–447.
676
Лев., 17, 18, приведенное в «Послании Аристея», 139–142 (Александрия, 3 век), «Юбилейная книга» (около 125 г.), «Роман Иосифа и Азенета», 7, 1 (Александрия).
677
О смысле термина porneia в христианском контексте смотри: A. Roussele. «Porneia: de la maitrise du corps a la privation sensorielle». Париж, 1983. Греки, например, позволяли вступать в брак родным братьям и сестрам, но не единоутробным.
678
2 Кор., 6, 14 — 7, 1.
Неудивительно, что этот вопрос получил распространение не только в Антиохии, где, несмотря на общее название «христиане», иудеи и язычники на деле были, как и раньше, разделены Торой, которая была насущной необходимостью и для иудеев. Тем не менее до прибытия посланников из Иерусалима, иудеи и обращенные язычники вместе участвовали в евхаристическом причастии с Петром, допустившим эту оплошность.
На этот раз Павел совершенно определенно называет своих противников: это сообщество «обрезанных» [679] , тех, которые согласно «Деяниям» вызвали первые разногласия в Антиохии и говорили о необходимости третейского суда Иерусалима. Не сумев одержать победу по вопросу обрезания, они не сложили оружия, а оседлали конька для нового сражения — сражения по поводу кошерной пищи и разделения за столом. Они опять подняли этот вопрос, требуя разобраться с Петром, которого уже обвиняли в Иерусалиме [680] ; эти нападки помогают понять природу «страха» и «уверток» глашатая Двенадцати в Антиохии, так раздосадовавших Павла. Можно по-разному объяснять полную перемену позиции Петра: истинное желание миссионера слиться воедино с иудейским народом; забота о безопасности, заставляющая умы признать и согласиться с необходимостью занять одинаково верную позицию как по отношению к иудейским властям, так и к властям Империи, поскольку государственная власть Рима со времен Цезаря не переставала признавать и защищать законом древние обычаи иудеев [681] . В конце концов, нет никаких доказательств того, что Петр во всех сферах деятельности занимал такую же позицию, что и Иаков, и что не существовало как в самом Иерусалиме, так и в зонах его влияния некоторой конкуренции между главой Двенадцати, чье влияние было обусловлено его положением среди апостолов, и родственником Иисуса, которому именно это родство позволило занять видное место.
679
Гал., 2, 12 (смотри Деян., 15, 5).
680
Деян., 11, 2.
681
О предоставлении привилегий смотри у Иосифа, AJ, 14, 10.
Но насколько соответствовало действительности то, что посланники общества «обрезанных» были отправлены Иаковом с целью навязать Павлу точку зрения Иерусалима в его собственной миссионерской зоне? Разве что они ссылались на того, кто всем был известен своей требовательностью к чистоте? Этого нельзя утверждать. Самому Павлу не всегда удавалось скрыть раздражение, которое в нем вызывали «новые апостолы», но он продолжал до самого конца поддерживать авторитет Иакова в Иерусалиме [682] .
682
2 Кор., 11, 5.
В этом деле Павел шел от разочарования к разочарованию. Петр и даже Варнава уступили давлению непримиримых консерваторов: они оба стали принимать пищу отдельно от тех, кто употреблял некошерную еду. Павел решился на публичное выступление против Петра, произнеся речь, суть которой он изложил в послании, сохранив тем самым для нас свое выступление, предназначенное исключительно для аудитории иудейского происхождения. Пусть эта единственная речь, позднее включенная Павлом в его Послание к Галатам, передаст ту важность, которую придавал Павел этому вопросу.