Апостол Павел
Шрифт:
После Афин — Коринф. После ученого университетского города — замечательный деловой город. После древней столицы, где Ареопаг служил оплотом консерватизму, — новый город… На самом деле Коринф, полностью разрушенный в 146 году римскими армиями, был восстановлен и вновь заселен лишь в эпоху Цезаря и Августа. После общества, где неукоснительно соблюдались традиции, Павел оказался в среде новаций и прагматизма, доведенных почти до крайности [580] .
580
Коринфская среда известна главным образом по свидетельствам географа Страбона в эпоху Августа, а среда Кенхреи — по свидетельствам Апулея. «Метаморфозы», 10, 19–35 и 11, 8-16, во втором веке, а также благодаря американским исследованиям и греческим и латинским писаниям: недавняя разработка И. Вайамана. «Коринф и Рим 1», ANRW, II/7/1. Берлин-Нью-Йорк, 1979, 438–548, который вносит иногда крайне необходимые коррективы в многочисленные специализированные исследования, такие как: F. J. Waele. «Коринф и святой Павел». Париж, 1961, 0. F.A Meinardus, «Святой Павел в Греции». 2-е изд. Афины, 1973; J. Murphy O'Connor. «Коринф во времена святого Павла». Париж, 1986.
Коринф интересовал римлян прежде всего из-за своего географического положения. В городе было два порта, выходящих в Эгейское и Адриатическое
Задачей миссии, которую он определил в Македонии, было сделать провинциальные столицы любого административного региона центром христианства: Павел представлялся как «апостол Ахайи», а также считал себя посланником в области «Сирии и Киликии» [581] . Это, без сомнения, одно из спорных утверждений, которое мы не можем ни подтвердить, ни опровергнуть: мы исходим только из проповедей Павла в этом городе.
Коринф был для Павла таким же полем деятельности, как и области Антиохии; он оставался здесь восемнадцать месяцев (антиохии — двенадцать) [582] . Во время своего пребывания в городе он много передвигался: его знали по меньшей мере в четырех поселениях, которые должны соответствовать четырем этапам его миссии.
581
1 Кор., 16, 15; 2 Кор., 1, 1 и И, 10 (близко к Гал.,1, 21).
582
Деян., 18, 11. С осени 50 года до начала лета 51 года.
В Кенхрейском порту ему оказывала покровительство Фива. Иметь покровителя или покровительницу («prostate») было важным для путешествующего иностранца, подобного Павлу, поскольку отсутствие официальных бумаг, по-видимому, вызывало презрительное отношение к нему. Покровитель мог сам быть защитником его прав или дать ему возможность защищать свои интересы на основе собственных прав; он был его свидетелем и гарантом [583] . Имея такую покровительницу, как Фива, Павел и его соратники уже не были в Коринфе незащищенными иностранцами, какими они были в Филиппах. Эта великодушная женщина, сама большая любительница путешествий и которую Павел позднее рекомендовал другому обществу [584] , была человеком приблизительно того же размаха, что и Лидия; она стала главой независимого общества, собиравшегося в Кенхрее, основанного среди восточных культов, распространявшихся благодаря приезжим торговцам и морякам.
583
О традиции и функциях «prostate» в греческой классической Античности смотри: Ф. Готье. «Symbola». Нанси, 1972, 126–136. Об адаптации греческого «prostate» к образу римского «patron» и о «prostates» синагог смотри замечательную разработку X. Ж. Леона. «Иудеи античного Рима». Филадельфия, 1960, 191–194.
584
Рим., 16, 1–2. О смысле термина «pragma» смотри: G. Theissen. «The Social Setting of Pauline Christianity. Essays on Corinth». Филадельфия, 1982, 249–250.
Павел стал жить и работать у своих единоверцев Акилы и Прискиллы, называших себя латинскими именами, которые, возможно, были его родственниками или деловыми партнерами; во всяком случае, у них была одна профессия [585] . Их вполне можно было считать «космополитами»; они были выходцами из Понта — северной части Малой Азии, некогда отправились в Рим, чтобы жить там, но вынуждены были покинуть имперскую столицу из-за указа Клавдия, обнародованного странами порядка в 49 году. Они снова направились в сторону Азии, задерживаясь в тех портах, где с выгодой занимались своим ремеслом [586] . Так они остановились в Коринфе, поскольку могли делать здесь свои палатки, которые были очень нужны паломникам и всем, кто посещал город во время спортивных соревнований, проходивших два раза на территории этого перешейка — в 49 и 51 годах [587] .Павел работал в мастерской Акилы, но здесь не остался.
585
Деян., 18, 3, западный текст которого уточняет, что Акила и Павел принадлежали к одному роду. Профессия «делателя палаток» не может, впрочем, рассматриваться, как специальность, не считая того, что древнее предание говорит, что Павел был кожевенным ремесленником. Он скорее занимался этим в силу обстоятельств, по причине особенной и временной необходимости, возникшей в городе (смотри прим. 32). Это занятие при случае могло подойти любому ремесленнику или торговцу текстилем, вынужденному зарабатывать себе на жизнь вдали от дома. Смотри также заключения Р. Ф. Хокка. «Paul's Tentmaking and the Problem of his Social Class». RBL, 97, 1978, 437–439.
586
Дата этого изгнания — один из ориентиров Павловой хронологии, она зафиксирована Орозом, 7, 6, 5 (согласно Иосифу), на двадцать девятый год правления Клавдия, между январем 49 года и январем 50 года, то есть за год до прибытия проконсула Галлиона (смотри прим. 71), что согласуется с его (Павла) восемнадцатимесячным пребыванием, как это зафиксировано в «Деяниях». Эта дата безуспешно оспаривалась из-за менее точных текстов Суэтона, «Клавдий», 25, 4, и текста Диона Кассия, 60, 6, который, само собой разумеется, не имеет отношения к этому событию: смотри разработку Ж. Вайзмана. «Коринф и Рим 1», 503–304, № 255.
587
О. Bronner. «The Apostle Paul and the Isthmain Games», Bibl. Archeologist, 25, 1962, 1-31, и «Paul and the Pagan Cults at Isthmia», HTR, 64, 1971, 169–187.
Когда он снова нашел Силуана и Тимофея, которые доставили ему деньги, присланные Церквами Македонии, он ушел от Акилы и Прискиллы и обосновался у одного романизированного иудея Иисуса, называемого Иустом [588] . Эта смена жилища представлена «Деяниями» как переломный момент: Павла раздосадовали повторяющиеся неудачи с иудеями, и он, ободренный видением, решил идти к язычникам. Но Павел не разорвал отношения с Акилой и Прискиллой, с которыми продолжал видеться и которые оставались в Коринфе так же долго, как и он. Они помогали Павлу в деле евангелизации в Ефесе и Коринфе. Скорее всего решение Павла было вызвано практическими соображениями: прекратив работать, он мог полностью посвятить себя проповедованию. Павел принял решение жить в доме, который одновременно являлся и синагогой, что доказывает его намерения продолжать свои «поучения» во время субботних чтений.
588
Деян., 18, 7 (об этой личности смотри Кол., 4, 11). Напомним, что выражение «боящийся Бога», которое часто используется автором «Деяний», в словаре синагог применяется как к иудеям, так и к прозелитам: смотри прим. 76.
Наконец, появился Гаий, которого впоследствии Павел стал считать своим «странноприимцем» в полном смысле этого слова, тот, с кем он был связан крепкими взаимными обязательствами. У него он всегда, по крайней мере на несколько дней, мог остановиться и получить необходимую поддержку [589] . Это был важный человек, вероятно, не римлянин, но весьма романизированный, у которого имелся большой дом, где он мог принять «всю Церковь». Думается, это была пригородная вилла, одна из тех, что уже в середине первого столетия строились за воротами Коринфа [590] . Такое жилье обычно предназначалось для приема гостей [591] .
589
Рим., 16, 23. О гостеприимных отношениях, фундаментальных в греческом мире, смотри: «Иностранец в античной Греции». Париж, 1984, 49–83.
590
Вилла Анаплога существовала как раз в 50–70 годы (не печатавшееся исследование), смотри: В. Вайзман. «Коринф и Рим 1», 528.
591
Я.-М. Андрэ и М — Ф. Басле, «Путешествие, туризм и курортная жизнь в греко-римской древности».
Имея теперь больше свободного времени, Павел ходил по городу, прислушиваясь к его сердцебиению. Оставаясь вечным студентом, он собирал нужные ему сведения. Проповедник искал тему, которая могла бы получить отклик. Он посетил из любопытства храм целителя Асклепия, расположенный на дороге Сикеон, возле Источника Лерны: здесь он обнаружил интерес к медицинским вопросам; в первый раз тема строения тела появилась в его проповеди, когда он сравнил взаимосвязь между частями тела и отношениями христиан между собой и Христом; в ней он упоминал о руках, ногах, глазах и тех органах, которые коринфяне могли видеть в храме, как ex-voto [592] . Другим центром притяжения в Коринфе была территория перешейка, где проводились спортивные соревнования, которые Павел, наверное, мог наблюдать в 51 году — обычно в них участвовали иудеи Ми лита, хотя для иудейской диаспоры это было непросто. Образ Павла как спортсмена-победителя может показаться нам не столь обычным, каким казался в ту эпоху, однако этот образ оказался удачным для того, чтобы завладеть вниманием аудитории, привыкшей ценить спортивные достижения [593] .
592
1 Кор., 12, 13–21. Смотри: М. Ланг. «Cure and Cult in Ancient Corinth». Princetone, 1977, и A. E. Hill. «The Temple of Asclepius: an Alternative Source for Paul’s Body theology», JBL, 99, 1980, 437–439. Этот храм описан Позаниа, 2, 4, 5.
593
1 Кор., 9, 24–27. Смотри исследования О. Бронира, смотри прим. 32.
Рано или поздно, Павел узнал, насколько была развита проституция в кварталах порта и даже, Возможно, в храме Афродиты. Здесь репутация Коринфа оставляла желать лучшего… Павел сразу выступил обвинителем развращенных нравов, но требуя исключения из общества сводников (сутенеров), он не отвергает блудников «малакиев и мужеложников», пришедших к покаянию, которые через крещение могут быть омыты, освящены, оправданы [594] .
Так как Коринфское общество было далеко не однородно, Павел понимал, что это является серьезной проблемой. Среди вновь обращенных были, по его определению, «сильные» и «благородные», но они находились в меньшинстве [595] ; Павел обольщался на этот счет, и автор «Деяний» вообще ничего не говорит об этом, ведь он всегда весьма щепетилен в вопросе происхождения и достоинств [596] . Найти благородных в Коринфе оказалось невероятно трудно, ведь этот город был населен вольноотпущенниками с Востока: некоторые обращенные имели почти простонародные имена, как уменьшительное Стефаний или Ераст — «Возлюбленный» — имя, придающее его образу чувственность. Тем не менее речь идет о людях зажиточных, стоящих на голову выше всех остальных подневольных [597] . В этой среде царило смешение языков: Павел писал и на латинском и на греческом, примешивая еще и арамейский [598] .
594
1 Кор., 5, 10–11; 6, 9-10 и 13–18. Для большей ясности смотри: Strabon, 8, 6, 20 (378); Апулей. «Метаморфозы», 10, 19–35 (о разложении добропорядочного общества); Филострат. V. Ар., 4, 25 (о вертепах на Кенхрейской дороге). Смотри также работу Х.Д. Саффрея. RB, 92, 1985, 359–374, и С. Salles. «Отбросы общества античного мира». Париж, 1982, 26–32.
595
1 Кор., 1, 26.
596
Смотри, к примеру, 13, 1, 12 и 50; 17, 4, 12 и 34.
597
Имеется в виду Ераст, который был городским казначеем (Рим., 16, 23), и Гаий, владелец большой виллы (Рим., 16, 23; смотри прим. 35); также Стефаний и Хлой, у которых были рабы (1 Кор., 1, 11 и 15, 16). Коринф, превращенный Цезарем в римскую колонию в 44, av. J.-C., был населен ветеранами и вольноотпущенниками вместе с сирийскими и иудейскими иммигрантами до правления Калигулы (Филон, «Legatio ad Gaium», 281): смотри Strabon, 8, б, 23; Plutarque. «Cesar», 52, 57; Pausanias, 2, 1, 2; Dion Cassius, 43, 50, 3–5.
598
1 Кор., 16, 22: приветствие на арамейском. Смотри также в 10, 25 термин makellon, являющийся эллинизированной формой латинского makellum, употребляемого вместо «агоры» (рыночная площадь и место собраний в Древней Греции).
Богатые аристократы являлись представителями знатного общества: у них было много рабов, как, например, у Стефания и Хлоя, и они занимали видные должности: так, Ераст был членом городского управления. Павел не стремился разрушить социальную иерархию: руководить обществом христиан он доверил Стефанию, своему первому обращенному. Те, кто более остальных содействовали миссии, были также наиболее богаты: Сосфен был главой основанной им синагоги; Ераст смог профинансировать работы по мощению эспланады между рынком и театром в то время, когда занимал свою должность [599] . Ведь и в самом деле, деньги, являясь средством для осуществления путешествий, определяли и время путешествий.
599
Смотри: Д. Кент. «Коринф», 8, 3, «Греческие писания № 232.