Апостолы Революции. Книга первая. Лицедеи
Шрифт:
Барер предпочел пропустить едкое замечание мимо ушей.
– Я только что разговаривал с Бийо-Варенном, – продолжал он как ни в чем не бывало. – Ты не встретил его на лестнице? Нет? Так вот, послезавтра, как тебе известно, первое вантоза, и место председателя Конвента снова становится вакантным, – Сен-Жюст согласно кивнул. – Бийо предлагает выдвинуть твою кандидатуру.
Сен-Жюст удивленно взглянул на Барера: Бийо?!
– Никогда бы не подумал, что ты пользуешься расположением Бийо, – Барер словно читал его мысли. – Но идея мне нравится. Думаю, она понравится всем членам Комитета, и тогда твое избрание – дело решенное. В конце концов,
Сен-Жюст рассеянно кивнул, погруженный в свои мысли. О да, он понимал, о чем толкует Барер, понимал, что пришло время действовать и, наконец, выбрать лагерь, как понимал он и то, что его коллега Бийо-Варенн не случайно ратует за его избрание председателем высшего законодательного – по крайней мере, формально – органа страны. Бийо рассчитывает привлечь его на свою сторону. А на что, интересно, рассчитывает Барер?
– Пора остановить затянувшуюся дуэль экстремистов во главе с Эбером и умеренных во главе с Дантоном и Демуленом, – продолжал Барер, отвечая на незаданный вопрос Сен-Жюста. – Комитет должен выступить против одной из фракций, пока они окончательно не уничтожили единство революционного правительства. Нам необходимо сделать выбор, Антуан, и как можно скорее. Твое председательство в Конвенте придется как нельзя более кстати.
Пока Барер говорил, Сен-Жюст медленно вышагивал по просторному залу между столом и окнами с зелеными шторами.
– Умеренные или экстремисты? – спросил он, останавливаясь и глядя сверху вниз на Барера. – Как возможно сделать выбор, если победа любого из них станет губительна для свободы? Эбер с агитацией в Клубе кордельеров и требованиями развернуть террор до невиданных доселе размеров и Дантон с речами в Конвенте, в которых то и дело звучат призывы к открытию тюрем и прекращению террора, – оба в случае победы нанесут одинаково страшный, непоправимый ущерб республике. Мы поставлены в ситуацию, когда выбор невозможен, – Сен-Жюст опустился на стул рядом с Барером. – Все фракции должны быть уничтожены, Бертран, в противном случае, будет уничтожено революционное правительство.
Серые внимательные глаза Сен-Жюста прямо смотрели на собеседника. Барер спокойно выдержал этот взгляд и коротко кивнул.
– Я поддержал бы тебя, Антуан, если бы был уверен, что члены правительственных Комитетов пойдут за нами. Комитет общей безопасности сплошь состоит из сторонников эбертистов. Большинство же Комитета общественного спасения, включая Робеспьера, на стороне Дантона и Демулена. Для того, чтобы свалить обе фракции, Комитеты должны выступить единым фронтом. Каким образом ты рассчитываешь достичь этого единства?
– Достаточно показать угрозу, которую их деятельность представляет для правительственных Комитетов, чтобы заставить их членов поддержать мое предложение, – уверенно ответил Сен-Жюст.
– Если бы все было так просто! – горько усмехнулся Барер. – К тому же, выступить против обеих фракций одновременно означает толкнуть их к объединению против Комитетов. А это уж точно приведет к краху правительства и его членов.
– Разве я говорил об одновременной войне против обеих фракций? – снисходительно улыбнулся Сен-Жюст, покачав головой. – Не-ет, сперва одна из них, более слабая, должна помочь нам уничтожить другую, более сильную, вернее, мы должны ей в этом помочь.
«Неплохая мысль, – признался самому себе Барер. – Чертовски хорошая мысль», – но вслух лишь спросил:
– С которой же ты хочешь начать?
– Именно над этим я сейчас и размышляю. Ты прав: мы должны считаться с симпатиями членов Комитетов. Гармония в правительстве превыше всего.
Барер скривил губы в некое подобие улыбки: странно слышать о гармонии в правительстве от человека, не далее как этой ночью приказавшего убить агента своего дорогого коллеги, с которым теперь так откровенно обсуждает общую стратегию!
– Вадье, а вместе с ним весь Комитет безопасности никогда не пойдут против эбертистов, не будь у них гарантий, что дантонисты также будут уничтожены, – продолжал Сен-Жюст. Барер согласно кивнул. – Что до нашего Комитета, то главную трудность здесь представляет Робеспьер. Он ни за что не согласится пожертвовать своим дорогим Камиллом. И инцидент в Якобинском клубе, когда Робеспьер предложил сжечь газету Демулена, никого не обманул: плевать ему на газету, лишь бы жизнь Камилла была вне опасности. А если Робеспьер не даст гарантий Вадье покончить с дантонистами, Вадье не пойдет на уничтожение эбертистов, да и Бийо-Варенна с Колло д’Эрбуа не стоит сбрасывать со счетов: их дружба с Эбером хорошо известна.
– Ну и задачка, – процедил сквозь зубы Барер. – Боюсь, мы зашли в тупик.
– Конечно, мы можем попытаться уговорить Робеспьера, доказать ему необходимость очистить республику от фракций, – голос Сен-Жюста звучал не очень уверенно.
Барер отрицательно покачал головой.
– Нет-нет, Антуан, это не сработает, ты сам знаешь.
– Сейчас не сработает, – возразил Сен-Жюст. – Но если сперва помочь Дантону и Демулену расправиться с Эбером, что доставит Максимилиану немалое удовольствие, а затем представить этих двоих как последнее препятствие на пути к свободе… Как знать, мы можем преуспеть, – и заметив скептическую усмешку, скривившую губы Барера, он добавил: – В любом случае, без помощи Дантона нам не одолеть эбертистов. Штурмовать крепость должен он. Когда же эбертисты будут обезврежены, Дантон расслабится, а Робеспьер успокоится… – он сделал неопределенный жест.
– Весьма туманная перспектива, которая вряд ли заставит Колло и Бийо предать друзей, а Вадье – выгодных ему агитаторов, – Барер нервно постукивал пальцами по зеленому сукну. – Им нужны серьезные аргументы, чтобы поверить, что устранение эксремистов выгодно, в первую очередь, им самим.
– Дай мне время, и я найду способ заставить их поверить в опасность экстремистов для их же собственной власти, – пообещал Сен-Жюст.
– Надеюсь, ты понимаешь, что у нас не более двух недель, – напомнил Барер.
– Да-да, разумеется, – поспешно кивнул Сен-Жюст, мысли которого уже были целиком поглощены предстоящей кампанией. – Надо бы спровоцировать Эбера на выпады против правительства, хотя бы словесные, без разницы. Пусть Комитеты испугаются. Впрочем… – он замолчал, погрузившись в раздумья. – Это вряд ли получится. Экстремисты считают своим главным врагом Дантона и полностью сосредоточены на нем и Камилле. Вот если сперва приручить их, показать, что мы готовы играть на их стороне, а затем оглушить неожиданным ударом в спину, тогда Эбер, решив, что его предали, возопит о возмездии. Тут-то мы и обвиним его в подстрекательстве к мятежу.