Апостолы судьбы
Шрифт:
— Я живу для того, чтобы любить тебя. Если тебе это не нужно, дай мне, пожалуйста, знать. Только подумай. Если не надо, не добивай меня жалостью. Я справлюсь. Я хочу, чтобы мы остались людьми.
Дмитрий прерывисто вздохнул и уткнулся лицом в подушку.
— Господи, как же это все! Я разбит. Я не знаю, что мне делать. Ну, конечно, мне нужно. Я не могу жить без твоей любви. Но что ты сказала насчет загубленной подруги? О ком это? О Кате? И при чем тут ты и я?
— Не знаю, о чем ты говоришь. Ты разве не понял? Я была не в себе.
Ирина
Глава 11
Дина выбрала ярко-зеленое шифоновое платье от Эммануэля Унгаро с пышной многослойной юбкой, объемными рукавами и простым полупрозрачным лифом, вышитым мелким жемчугом и бисером. Стилист Саша затянул на ее талии широкий атласный пояс, задумчиво подержал в ладонях копну золотых волос, а затем решительно пригладил волосы с помощью легкого мусса и разделил их прямым пробором. «Косметики не нужно», — веско заявил он и лишь провел кисточкой с золотистым блеском по губам.
— Ты просто цветок, — он подвел Дину к зеркалу. — Другого такого быть не может.
В комнату вошла Алена в диковинном наряде от Жана-Поля Готье. Кантри, цыганские мотивы, длинная полосатая юбка с оборками, блузка в горошек, корсет с простым узором, грубое полотно и плотный шелк.
— Хорошо! — восхищенно выдохнула Дина.
— Да, — согласился Саша. — Слушай, Алена, у тебя волосы немного отросли. Давай я тебя причешу как следует.
— Ради бога, не надо! Только без рук!
— Она не выносит, когда к ее голове кто-то прикасается, — объяснила Дина.
— Давай причешу тебя под наркозом, — не обиделся Саша.
Алена молча подошла к зеркалу и плотно повязала голову платком в неярких бежево-коричневых цветах, туго стянув концы на затылке.
— А что! — одобрительно кивнул Саша. — Это стиль! Пастушка на миллион долларов.
Анна Ивановна, растревоженная, смущенная и склоняющаяся к мысли о побеге, предстала перед зеркалом в костюме из тонкого шелка, комбинированного с кружевами. На черном фоне — алые маки на высоких зеленых стеблях. Всего три цветка, которые шевелились, как живые, при каждом движении.
— Ну, Дина, ну, хоть ты скажи: нельзя старой тетке так ярко одеваться.
— Я скажу. Старой, может, и нельзя, тетке — тем более, а для вас — лучше не придумаешь. Английская леди в своем замке — элегантная, женственная, умеющая соединить строгий стиль с романтическим сочетанием цвета и рисунка.
Анна Ивановна быстро взглянула в зеркало и поспешила погасить довольную улыбку.
— Ас этой гривой, парень, что делать, подскажи, пожалуйста?
— Эту благородную седину, — усаживая Анну Ивановну в кресло, сказал Саша, — мы просто гладко причешем, увеличим пучок на затылке и украсим его старинным гребнем.
Когда в гардеробной запахло французскими духами, в проеме двери появилась удивленная мордочка Чарли. Он осторожно приблизился к нарядным хозяйкам, радостно уставился на них и вдруг, высоко подпрыгнув, выдернул зубами гребень из прически Анны Ивановны и помчался с ним прочь.
— Какая сволочь! — не на шутку разозлился Саша.
— Ты что! — тут же возникла Дина. — Это прелесть, а не собака. У него просто повышенная игривость и тяжелая судьба. Немножко ворует. Но он отдаст.
Бегали они за игруном не меньше получаса. Потом на скорую руку устранили последствия незапланированного кросса. И, наконец, все спустились к машине, где Николай Иванович склонился перед ними в восхищенном приветствии.
— Катьки не хватает, — вздохнула в машине Дина. — Вот кто любит украшения. — Она посмотрела на Анну Ивановну и глупо добавила: — Ой!
Анна Ивановна сделала непроницаемое лицо, Алена, окинув скептическим взглядом обеих, ровно заметила:
— Но мы обязательно ей что-нибудь купим. Ей это полезнее всех лекарств.
— Да, Диночка, — повернулся к ним Николай Иванович. — Я пытался выполнить вашу просьбу. Заходил к своему приятелю, чтобы узнать координаты гадалки, которая его жене помогала. Но попал в недобрый час. Умерла его жена несколько дней назад.
— Ой, как жалко, что умерла.
— Да, приятель очень подавлен. А насчет гадалки говорит: никто из нас ничего не знает. Маргарита сама ее нашла.
— Ну, это уже неважно, Николай Иванович. Спасибо, что беспокоились. Алена, не надо на меня смотреть как на безнадежную идиотку. Мне просто было любопытно. И вообще… Отсутствие предрассудков тоже можно рассматривать как ограниченность.
— Девочки, не ссорьтесь, — привычно сказала Анна Ивановна. — Мы ведь на «счастливые» бриллианты смотреть едем.
В сумке Дины запел телефон.
— Дина, — услышала она голос Сергея, — ты где?
— Мы в «Черный бриллиант» едем, Сережа. Смотреть новую коллекцию. Хочешь к нам присоединиться?
— Да нет, спасибо. Не до того. Слушай, дело есть любопытное. Одна баба мужа убила. Между нами, правильно сделала. Суть в том, что она утверждает, будто какая-то ясновидящая отдала ей мысленный приказ. Сейчас проверяется вменяемость убийцы, то да се. Но есть странные детали в деле. Потом расскажу. Я к чему звоню. Ты, когда к Кате пойдешь, поговори с профессором Тарковым. Не знает ли он каких-то частнопрактикующих гипнотизеров. Возможно, с медицинским образованием, или вообще действующих врачей. Так, на всякий случай. Я тут кое-какую литературу посмотрел.
— Да, конечно, я завтра поеду.
Дина положила телефон в сумочку и посмотрела на Алену. Та улыбнулась:
— Я все слышала. Не такая уж глупая мысль. Для него.
— Она нормальна, — Слава Земцов придвинул к Сергею заключение психиатрической экспертизы о состоянии Галины Ивановой, подозреваемой в убийстве мужа. — То есть вообще. Как бы «аффект» у нас не сорвался. Могут навесить «умышленное». Смотри: не склонна к порывистым, внезапным поступкам, вызванным эмоциональным потрясением. Вот какой образ запузырили: «Для личности подобного типа характерно поведение страуса, прячущего голову в песок».