Апостолы
Шрифт:
В своих проповедях Иисус из Назарета утверждал, что старый Дом Божий утратил своё сакральное значение. Эти слова не просто оскорбляли юного Савла – он горел желанием расплатиться с христианами, и как можно жёстче! Но что он мог противопоставить пропаганде Нового Учения? Только праведный гнев! Жажду мщения. И беспощадную борьбу. Савл был молод, полон сил и стремления выйти на историческую сцену. И тут появился Стефан с его проповедью, повторявшей слова недавно распятого Мессии.
Молодой Савл не растерялся – его пламенное слово прозвучало приговором Стефану.
– Этот человек – враг народа Израиля! – на улицах Иерусалима сказал
Он сам возглавил процессию к дому Стефана. Стоял и смотрел, как в дверь проповедника Благой Вести остервенело барабанили взбешённые жители Иерусалима. Как открывшего им Стефана вытащили на улицу, бросили в пыль и били. И когда окровавленного Стефана повели к Каиафе, он, Савл, возглавил процессию. И отступил только тогда, когда толпа вынесла проповеднику смертный приговор. Молодой фарисей не участвовал в расправе, он брезговал подобными действиями, но с удовлетворением наблюдал за тем, как исполняется воля толпы. А ведь его учитель Гамалиил был против насилия, учил веротерпимости и часто говорил об этом своему норовистому ученику. Но Савл не хотел и слушать его – разве тот не человек и не мог ошибаться? Савл не знал одного, что в тайне Гамалиил был сторонником Назарянина, но откройся он, то сам бы мог тотчас же превратиться в мишень. Гамалиил находил иные способы нести разумное и вечное пастве. Он даже боролся за права женщин, настаивая на том, что женщина может повторно выйти замуж, если представит доказательство смерти мужа. Революционная реформа! Когда совсем недавно последователей распятого назарянина Иоанна и Петра за их проповеди привели на суд в Синедрион, это Гамалиил сказал перед верховными судьями, в том числе и Каиафой, свои знаменитые слова: «Если это дело только от человеков, то оно быстро разрушится, но если оно от Бога, то вы не можете разрушить его, и берегитесь, чтобы вам самим не оказаться богопротивниками!» Его слова подействовали на судей – Иоанна и Петра отпустили.
Но не пришло ещё время Савлу послушать своего мудрого учителя. И поэтому с наглухо закрытым сердцем, полным ожесточения и гнева, он стоял и слушал хрипы умирающего Стефана – своей жертвы. Самого первого христианского мученика на земле! И твердил про себя: «Так и надо! Так и надо! Так и надо!»
На следующий день после казни Стефана в дом к молодому фарисею Савлу постучались. Он открыл дверь, на пороге стоял один из ревнителей веры.
– Савл! – разъярённо воскликнул гость. – Тело Стефана исчезло!
Так оно и было. Ночью проклятое соплеменниками тело казнённого, которое должны были растаскать по кускам хищные птицы и звери, забрали и унесли. Это был ещё один удар по Храму!
– Кто это мог сделать? – спросил Савл. – Впрочем, я знаю. Последователи. Его последователи!
– Они! – охотно кивнул ревнитель веры. – Их уже много расплодилось в Иерусалиме! Вот бы изловить их всех, бросить в одну яму и забить всех камнями! И чтобы ни росточка не взошло!
Верные слова, думал молодой фарисей. Он даже улыбнулся: ни росточка! Ещё какие верные!
– Мы отыщем их, – сказал Савл.
Если бы знал правоверный иудей, горя желанием найти и покарать виновных, что тело Стефана была забрано его учителем Гамалиилом и похоронено на его частной земле под Иерусалимом!
Прежде о верном фарисее Савле иудеи только слышали. Теперь же, вдохновлённый праведным гневом и своей ролью в искоренении ереси, он смело шагнул на историческую сцену. В тот же день, когда пропало тело Стефана, молодой фарисей пришёл в Синедрион и выступил перед Каиафой и старейшинами.
– Они всюду! – сказал он. – Мы будем преследовать назарян, гнать их как диких зверей! Ловить и предавать суду. Всех назарян Иерусалима и других городов Иудеи должна постигнуть одна судьба. А потом мы призовём к ответу назарян всей Римской империи. И начнём мы немедленно, сегодня же, сейчас же.
Его праведный огонь пришёлся по вкусу Каиафе. А как горели глаза молодого фарисея! Слова молниями слетали с его пламенных уст! Первосвященник был доволен. Такие люди нужны в те времена, когда вера отцов подвергается сомнению, ещё как нужны!
– Я предоставляю тебе полную свободу действий, – сказал Каиафа. – С Богом, Савл!
Именно так, с выступления Савла в Синедрионе, и начались первые решительные гонения на христиан. Иерусалим точно взбесился. Ревнители веры указывали на дома, где исповедовали назарейскую ересь. Многих назарян стража вытаскивала из домов и тащила в тюрьму. И Савл был всегда здесь, в гуще событий. Он лично указывал перстом страже и говорил, кого брать и что с преступниками делать. И грозил, грозил проклятым врагам Закона. Его всегда преследовала толпа ревнителей и воодушевляла проклятиями. Синедрион не мог нарадоваться на Савла, и лично первосвященник Каиафа.
И все-таки большинство последователей Иисуса бежало в те дни из Иерусалима, чтобы уже никогда больше не вернуться на родину. Воистину велик замысел Господа! Стефан первым показал пример мученичества за веру христову, это во-первых, вдохновив героическим поступком многих своих соплеменников, а во-вторых, тысячи его последователей, бежавших в те дни от мести первосвященника, его окружения и римской стражи поселятся в других городах – и не только иудейских, но далеко за пределами этого государства и дадут ростки жизни новому спасительному учению. Апостолы в эти дни также ушли из Иерусалима – рыбаки и пастухи, неприметные с виду, они рассредоточились до срока на просторах Галилеи.
После того, как христиане Иерусалима подверглись репрессиям, несколько ревнителей старой веры пожаловали в дом к фарисею Савлу.
– Теперь мы знаем, Савл, какой город после Иерусалима особенно полюбился еретикам, будь они прокляты!
– Ну же, говорите, – потребовал пламенный фарисей.
– Дамаск! – выпалил один из ревнителей веры.
– И у вас есть доказательства? – спросил Савл.
– Да! – радостно ответили ему.
И ревнитель веры вытащил из одежд узкий лист пергамента и положил его перед Савлом. Тот взял его и приблизил к масляному светильнику.
– Да это же клад для нашего дела! – победоносно воскликнул Савл; он с жадностью просматривал имена и адреса беглецов и их родственников.
И впрямь, до Иерусалима доходили вести, что много людей Благой Вести, как они себя называли, осело в Дамаске – и теперь они там проповедуют преступное учение.
– О, да! – кивнул ревнитель веры, принёсший пергамент. – Мне удалось убедить многих соседей, что я назарянин. И что скоро отправляюсь в Дамаск. Вот мне и принесли доверчивые глупцы имена своих родных, что перебрались в Сирию и теперь там распространяют порчу. Передали весточки для них. Видишь, Савл, как их много!