Апрельская сирень
Шрифт:
– Пора по кроваткам, – зевнув, сказала Оля.
– Ага. Хорошо, что завтра не нужно рано вставать. Хотя моя мама не позволит нам поспать столько, сколько хочется – поднимет ни свет, ни зоря.
– А я последнее время люблю раннее пробуждение, – удивила таким заявлением Оля, всегда являвшаяся редкой засоней. – В мире столько всего интересного, и если подолгу спать, то можно проспать все самое интересное.
– Согласна. Только я люблю немного полежать сразу после того, как проснусь.
– Зачем? – искренне удивилась Оля.
– Ну, полежать, помечтать немного, подготовиться к новому
В ответ Оля тихо, чтобы не разбудить Людмилу Игнатьевну, засмеялась:
– Чего к нему готовиться-то? Нет, я предпочитаю погружаться в реальность мира без всяких прелюдий.
– В этом вся ты.
– В этом вся я! Зато не витаю в облаках, как некоторые.
– Ткни пальцем, чтобы быть точнее, – с шутливой дерзостью ответила ей Сирена.
– Я бы ткнула, но боюсь в темноте угодить тебе в глаз, – не осталась в долгу Оля.
Утром, как и предупреждала Сирена, девушки встали в девять, то есть, рано, учитывая, как поздно они легли.
Оля старательно подавляла зевки, по крайней мере, при Людмиле Игнатьевне. Сирена заметила неловкость подруги, когда мама, воркуя, подавала завтрак – Оля не знала, что Сирена не рассказывала матери об их конфликте.
Якушев позвонил вечером, чем удивил девушку – она не ждала от него скоро ответа.
– Песня сыровата, но если над ней поработать, то получится отличный продукт, – сказал он. – Когда можно ждать тебя?
– В пятницу, – наугад ответила Сирена, о чем сильно пожалела – как она управится до пятницы? Ведь ей нужно решить вопрос с учебой! Ведь не может она просто бросить все и уехать! Или может?
«Как я скажу маме о том, что уезжаю? – тревожно размышляла Сирена».
Разговор с родительницей был нелегким – Людмила Игнатьевна настойчиво уговаривала дочь оставить эту, как ей казалось, глупую, идею.
– Ну, как можно вот так взять и поехать неизвестно куда? – причитала женщина.
– Я еду не неизвестно куда, – терпеливо отвечала девушка. – Мамочка, ну, послушай, – она обняла мать, уткнувшись подбородком в родное плечо, – я ведь уже взрослая, и мне нужно строить свою жизнь, свою судьбу, понимаешь? Ну, что же, я до старости буду сидеть около тебя? Выступать на сцене, это моя мечта. Я, действительно, очень-очень этого хочу. Ну, не представляю я себя никем больше. Да и делать я ничего больше не умею, кроме как петь.
– Вот уж глупости.
– Нет, это правда. Вот устроюсь и заберу потом тебя к себе.
В конце концов, родительница уступила. Сирена понимала, что мама отпускает ее с тяжелым сердцем – у девушки у самой на душе кошки скреблись, но она очень хотела поехать.
«В конце концов, – думала она, тем самым успокаивая себя, – чего так переживать? Ну, не понравится, вернусь домой! Делов - то!
Вечером Сирена последний раз выступила в Ризольде. Ребята одновременно радовались за нее и были огорчены ее уходом.
– Рад знакомству с тобой, – улыбнулся Артём. – Ты клёвая.
– Успехов тебе. Уверен, что у тебя все получится, – добавил Дик.
– Будем теперь наблюдать за тобой с экранов, – подхватил Мирон.
– Ну, ты как будешь в городе, заходи, – наставительно сказал Артем. – Мы всегда будем рады тебе.
Покупая билет на самолет, Сирена ощущала
Сквозь шум галдящих людей Сирена пыталась услышать слова диктора, передававшего спортивные новости по местному каналу на экране большого телевизора. Эти новости были крайне важны для девушки, ведь сегодня Юпитер играл с Бахусом. Сирена не имела возможности посмотреть трансляцию матча, а потому она была рада хотя бы новостям, в надежде узнать результат.
– И главная новость сегодняшнего дня, – вещал диктор, – Юпитер обыграл Бахус со счетом 3:1. Зрителям особо запомнится самоотверженная и смелая игра молодого голкипера, Дмитрия Артемьева. Фанаты клуба искренне надеются на его скорейшее выздоровление. Для тех, кто еще не знает, сообщаем, что Артемьев получил прямой удар мячом в лицо от нападающего команды противника, в связи с чем спортсмен был доставлен в больницу с травмой лица и сотрясением головного мозга.
Сирена плотно прижала ладонь к губам, чтобы сдержать крик. Она не слышала, как кассирша сердито звала ее. Забрав обратно деньги, предназначавшиеся для оплаты билета, девушка стремглав выбежала из здания.
ГЛАВА 37.
В начале марта Дима вернулся домой. Голова уже не болела, и что самое приятное – не тошнило, а потому юноша обрадовался праздничному столу, накрытому по трём случаям: его возвращению домой, победы Юпитера и празднованию восьмого марта. Татьяна Николаевна суетилась, накрывая на стол, и всячески обхаживала сына – женщина была счастлива, что он, наконец, закончил свои мытарства по квартирам в сожительстве с непонятными девицами (Дима устал повторять матери, что была только Аделина и она не какая-то девица) и теперь будет жить с семьей.
– Я не против, если ты женишься, – говорила она, – но не в восемнадцать лет! Поживи, построй карьеру, погуляй, в конце концов. И кстати, куда пропала Сирена? Что-то за все время, пока ты дома, я ни разу не слышала, чтобы ты говорил с ней по телефону. Не то, чтобы я подслушиваю, конечно, нет, – «Конечно, нет», мысленно передразнил Дима, – но ведь я не могу не замечать ничего.
– У нас с Сиреной разные пути, – несколько жестко ответил юноша, решительно намереваясь поставить точку в обсуждении его личной жизни. В обсуждении Сирены. – У меня своя жизнь, у нее – своя.
– Да…, – с явным огорчением пробормотала Татьяна Николаевна. – Ну, что ж, ладно…
А на следующий день взволнованная Сирена появилась на пороге их квартиры. Смутившись, когда вопреки ее ожиданиям, дверь открыл не Димка, девушка, почти заикаясь, пролепетала, что пришла навестить друга.
– Конечно, Сиреночка, проходи, – ласково заворковала Татьяна Николаевна, легонько подталкивая девушку в гостиную, где уже собралась многочисленная компания друзей Димы. Среди них был и Морозов – молодой человек ушел из Бахуса, и сейчас вел переговоры о поступлении в столичный клуб. Оба были счастливы, что, наконец, помирившись, они снова друзья.