Апрельская сказка
Шрифт:
Он поставил девушку на ноги и внимательно посмотрел на нее, словно желая убедиться, что она в полном порядке. Он даже не запыхался в отличие от нее.
— Ты меня напугал, — прошептала Дорис.
Никогда в жизни она не испытывала такого острого, волнующего ощущения близости мужчины, тепла его рук, которые все еще поддерживали ее.
— Прости, — произнес он, не отрывая от нее взгляда.
Проглотив комок в горле, она выпалила скороговоркой:
— Что ты здесь делаешь? Ты же сказал, что мы поговорим, когда я вернусь!
— Я так
— Надеюсь, ты не собираешься здесь жить? — спросила Дорис, приходя в ужас от этой мысли.
Он едва заметно улыбнулся.
— Нет, я остановился в Холле.
— В Холле? — прошептала она.
Итан показал рукой на старинную усадьбу у подножия холма.
— Как, неужели ты еще не все тут разведала? — спросил он, усмехаясь.
— Нет, то есть я не заходила в эту усадьбу. И не знаю, чья она.
— Зато я знаю.
— Вот как?
— Да. И я не имею привычки одалживать молоко или сахар, — предупредил он, глядя на нее с выражением мягкой иронии.
— Не даешь в долг?
Он улыбнулся, а затем нежным и точно рассчитанным жестом медленно убрал прядь влажных волос с ее лба. Дорис задрожала.
— Я не слышала, как ты подъехал.
— Я приехал вчера вечером, а сейчас пришел сюда пешком.
— Пришел? Отсюда до деревни четыре мили!
— Восемь, если считать обратный путь.
Он, наверное, хороший спортсмен, подумала она безо всякой связи с происходящим, зачарованно глядя ему в глаза. Все еще хмурясь, Дорис стояла, не в состоянии двинуться с места. Ее сердце отчаянно колотилось. Даже в старых джинсах и рабочей рубашке этот человек умудрялся выглядеть элегантным, даже каким-то утонченным. Ей казалось, что рядом с ним у нее особенно неряшливый вид.
— Что это ты тут делаешь?
— Дрова пилю. Моника оставила указания, что нужно делать. В том числе регулярно пополнять поленницу.
— Понятно, — протянул он.
— А ты думал, такая работа мне не по силам?
— Скорее, плохо представлял тебя в этой роли, — запнувшись на мгновение, уточнил Итан.
Понимая, какое впечатление может произвести на него ее затрудненное дыхание, Дорис с некоторым опозданием попыталась сделать вид, что ее ничуть не смущает столь внезапное появление литературного агента.
— Я много чего умею! — сказала она с вызовом.
— Да, — подтвердил он очень тихо, — могу себе представить. Брось пилу.
Ее пальцы разжались сами собой, и пила упала на землю.
— И полено тоже.
Словно сквозь вату Дорис услышала, как кусок древесины с мягким стуком упал у ее ног. В ушах у нее застучало.
— Мне нужно переодеться, — выдавила она через силу.
Итан молча смотрел на ее губы. Девушка почувствовала, что земля уходит у нее из-под ног.
— Я видела Монику, — зачем-то пролепетала она.
— Здесь?
— Нет. Утром в день отъезда. Я подвезла ее до аэропорта.
— Очень любезно с твоей стороны, — рассеянно произнес Итан, не отводя взгляда от ее рта.
Слегка улыбнувшись, он поднял руку и большим
— Итан...
— Молчи.
Он подошел вплотную и прижался к ней, придавив к стене сарая. Дорис почувствовала, как заскрипели доски под тяжестью их тел. И тут он прильнул к ее рту долгим поцелуем. Ухватившись за его рубашку, девушка судорожно вздохнула.
— Удивлена? — его голос прозвучал очень мягко.
Не глядя ему в глаза, она кивнула.
— А ты думала, что тебе не понравится?
— Не понравится? — Дорис была словно в трансе. — Отчего же? — Не очень понимая, что говорит, она спросила сдавленным голосом. — А тебе?
— Я был уверен, что мне понравится.
Взглянув на него и торопливо отведя глаза, она прошептала:
— Был уверен?
— Абсолютно.
— Но ты же меня совсем не знаешь.
— Я так не думаю, — протянул он, выдергивая полы ее рубашки из брюк, и девушка почувствовала прикосновение его теплых ладоней к своей обнаженной коже. Дорис вздрогнула, с шумом втянула воздух и застыла, словно забью выдохнуть.
— Ты дрожишь.
— Да, — шепнула она, — ты заставляешь меня нервничать.
— Я знаю. Поцелуй меня.
— Не надо... — взмолилась она жалобно, пытаясь смотреть куда угодно, только не на Итана.
— Ты ведь знала, что это должно случиться. Знала с той минуты, как мы впервые встретились. Так что не надо играть в эти игры. Хватит изображать недотрогу. Поцелуй меня.
— Я ничего не знала... и не изображала. О боже!
Дорис была не в силах справиться со своими пальцами, судорожно сжимавшими воротник его рубашки. Дрожа всем телом, она подняла глаза на его губы и тихонько застонала.
— Ах, Итан, ты даже не представляешь, что делаешь со мной...
— Представляю.
Я совсем не такая, подумала Дорис в смятении. Я не такая косноязычная и совсем не такая стыдливая. Однако он прав. Она действительно хотела поцеловать его, почувствовать, как эти красивые губы коснутся ее рта.
Закрыв глаза, она, словно обессилев от томления, поникла головой и подалась навстречу ему. Их губы встретились.
Ее стиснутые пальцы разомкнулись. Она обвила руками его шею и нежно провела кончиками пальцев по шелковистым завиткам на затылке. Сладко заныли соски, коснувшись его груди. От возбуждения кружилась голова, и она теснее прижалась к нему. Отвечая на ее порыв, Итан ногой раздвинул ей бедра.
Возбужденная мощью и теплом этого сильного, прекрасного тела, Дорис не чувствовала холодного ветра, дувшего с холма позади них, не слышала ни жалобного блеяния овец, ни громких птичьих криков. Она наслаждалась его поцелуем, прижималась к нему всем телом, чувствовала, как в ней, словно могучая, неотвратимая волна, сладкой болью поднимается острое желание.
Его руки скользнули ей за спину, и он с силой притянул ее к себе. Дорис напряглась, как струна, почувствовав его возбуждение.
— Сними это, — сказал он, не отрывая губ от ее рта.