Апрельское озеро
Шрифт:
– Прости… прости меня, – сбивчиво проговорил Алекс. – Можешь сделать со мной то же самое, если захочешь… малышка.
Она открыла глаза, и в её взгляде он снова увидел непонимание. С ней было намного труднее, чем с Маргарет, решил Алекс.
– Хотите, чтобы я вас укусила? – спросила она изумлённо.
– Да. И не только это. Идём.
Он взял её за руку и подвёл к своей постели. Перед тем, как позволить ей лечь, Алекс развернул девушку к себе лицом; запустив руку ей в волосы, чуть оттянул её голову назад, чтобы видеть её всю, и чтобы она могла смотреть на него.
– Поцелуй меня, – выдохнул он ей в губы.
Она сама подалась вперёд, привстав на цыпочки, и, промахнувшись, легко коснулась губами его подбородка. Алекс шумно вдохнул, подхватил её под грудью и чуть приподнял над полом, чтобы на этот раз самому поцеловать. Элисон поначалу неуклюже, но всё же отвечала ему, раскрывая губы, впуская его язык и дыша очень часто. Александр отпустил её, затем настойчиво подтолкнул к постели. Элисон опустилась на холодные простыни и поспешила повернуться к мужу лицом.
Сердце в груди не унималось и колотилось вовсю. Алекс с трудом сдерживался, дыхание его сбилось, стало рваным, частым. Он лёг рядом с молодой женой, дрожащей рукой коснулся её шеи, ключиц; когда его пальцы дотронулись до вершинок её грудей, Элисон отчаянно вздохнула.
– Всё хорошо, – он придвинулся к ней и, наклонившись к её лицу, посмотрел в распахнутые карие глаза. – Тебе понравится.
Он закинул её правую ногу себе на бедро, лёг сверху, быстро поцеловав Элисон в губы, наклонился ниже и провёл горячим языком между её грудей, сжимая их в своих ладонях. Медленно и неспешно он начал целовать и ласкать языком её нежную кожу; Алекс слышал, как Элисон громко дышала, и не понимал, нравится ли ей эта близость так же, как и ему. Привычных его слуху стонов и вздохов не было. Тогда он решил, что она всё ещё боится его. Тело её было напряжено, и она не обнимала его, а держала руки над головой, вцепившись пальцами в простыни.
– Пожалуйста, скажи, что ты чувствуешь, – Алекс поднял на жену глаза, не прекращая ласкать пальцами её грудь.
– Я не… я не знаю… – отвечала Элисон, будто задыхаясь. – Это странно… неправильно…
– Тогда я покажу тебе, что правильно.
Он со стоном обхватил губами её затвердевший сосок, втянув его и слегка укусив, и Элисон выгнулась под Алексом, охваченная новыми ощущениями: неожиданностью и испугом. Мужчина целовал её мягкую кожу, не желая прекращать этой пытки, и очень обрадовался, когда, наконец услышал, как Элисон застонала, опустив руки мужу на плечи. От её вздохов и тихих стонов Александр потерял голову. Больше у него не оставалось сил терпеть; боль в паху была для него невыносимой. Он подавил телом её сопротивление, резко прижавшись к ней так, как только мог. Алекс наклонился к её губам, и, коснувшись рукой её плоти, медленно ввёл один палец внутрь.
– Не надо так… Мне больно, – умоляла Элисон, закрыв глаза и запрокинув голову.
Алекс больше её не слышал. Он слышал только свои собственные громкие стоны; она была невероятно мягкой, влажной и узкой внутри, и он представил, как овладевает ею. Быстро, без нежностей и лишних касаний. Его палец проник глубже, и Александр ощутил её девственную преграду. От мысли взять Элисон первым и быть у неё единственным, он застонал в голос, не смог противиться страсти и стал двигать рукой быстрее и быстрее.
– Так тебе нравится? – хрипло выдохнул он, затем оставил её и поднёс влажный палец к своим губам. – Ты поистине вкусная, девочка. Я хочу тебя, Элисон. И сейчас я тебя съем.
========== Белая ночь. Часть II ==========
<center>***</center>
Увидев его полностью обнажённым, Элисон и не ожидала, что обнаружит на его теле столько следов военных похождений. Мелкие рубцы на его плечах, несколько шрамов на груди и спине и эта зашитая рана с правой стороны над ключицей придавали ему весьма грозный вид. В тот момент Элисон подумала, что других женщин это, возможно, и привлекало в нём. В её глазах он не был идеален: Алекс исхудал, пока путешествовал целый месяц. Ключицы заметно выпирали, скулы на его лице теперь выделялись и между сбитых костяшек пальцев под загорелой кожей виднелись вены.
Хотя, всё же девушка должна была признать, что не испытала тотального отвращения, увидев мужа без одежды. В комнате, озаряемой лишь светом луны, пробивающимся сюда через шторы, его высокая, жилистая фигура казалась внушительной. Он держался прямо и гордо, как настоящий солдат, что было достойно положительной оценки.
Когда он целовал её, Элисон ощущала аромат вина на его губах, и его рот ещё хранил вкус этого напитка. Тогда Элисон не было неприятно, как раньше. Возможно, потому что каким-то образом она сумела разглядеть желание в его взгляде, что и страшило, и интересовало её одновременно. И он был таким неестественно горячим, когда сжимал её в объятьях, что иногда ей хотелось выбраться на свежий воздух, туда, где прохладно.
А несколько мгновений назад Элисон испытала нечто новое, невероятное для неё, будто солнце, горящее в ней до этого момента, вспыхнуло и взорвалось, очень быстро, стремительно, лишая её сил на сопротивление.
– И сейчас я тебя съем, – произнёс Алекс хриплым голосом.
Его ехидная улыбка поначалу напугала Элисон; зелёные глаза пылали желанием и словно прожигали её насквозь. Алекс провёл языком по тонким губам, затем вдруг поднялся, и Элисон показалось, что он вот-вот уйдёт; он же, положив руки ей на колени, осторожно развёл её ноги в стороны и, сев между них, наклонился и поцеловал её мягкий живот.
– Нет, не смей! – приказал он, когда Элисон попыталась увернуться и перекатиться на другую сторону постели. – Будь послушной девочкой.
Алекс удержал её, потянув на себя, и стал медленно водить горячим языком по коже её бёдер. Элисон метнулась вверх, вцепившись в подушку, но Алекс схватил её ноги под коленками и закинул их на плечи.
– Вы что делаете?! – попыталась она закричать, но сумела лишь хрипло шептать.
– Лежи спокойно…
– Я не…
– Заткнись и лежи спокойно!
Элисон всхлипнула, её короткое возбуждение тут же пропало. Ей никогда не было так стыдно. Девушка закрыла глаза, закусив нижнюю губу, и попыталась успокоиться и дышать ровнее.
Алекс снова поцеловал её живот и, касаясь языком и губами нежной кожи, стал опускаться всё ниже. Элисон задрожала, ощутив его дыхание, горячее и частое; когда его язык коснулся её, она выгнулась, громко закричав. Её собственный голос где-то глубоко в подсознании нашёптывал ей, что она уже сломана, её воля и решимость разбиты, потому что её тело не выдержало пытки и поддалось на то, что делал с ней муж. И Элисон могла бы, и наверняка хотела бы, остановить эти пытки и подумать над своим бесстыжим поведением, над позорным поражением, но она больше не принадлежала себе. Алекс, наконец, владел ею так, как хотел, выводя, будто обезумев, своевольные линии своим языком между её бёдер. И её трясло сильнее и сильнее от жара, разливавшегося внутри.