Апрельское озеро
Шрифт:
– Ты же не думала, что я действительно тебя съем? – услышала она его низкий, властный голос сквозь сладкую пелену. – Хотя, Бог свидетель, я бы хотел этого! Ты такая вкусная.
Алекс выпрямился над Элисон, опираясь на руки, приподнявшись, приблизился к ней и снова поцеловал. Она чувствовала влагу на его губах, чувствовала свой вкус и вдруг сама стала отвечать ему, смелее раскрывая губы и крепче прижимаясь к его телу.
– Вот умница… Да, вот так, – прошептал Алекс, кончиком носа коснувшись её лба.
Он вдруг понял, что хотел её так сильно именно из-за её недоступности, из-за юности, которую она хранила. И всё равно это не изменяло его главного желания быть с ней. Получив в своё время Маргарет, а затем пережив разрыв с ней, Алексу удалось забыться, и недавняя встреча с дочкой богача почему-то не возбудила в нём прежних чувств. Ни одна женщина не могла заставить его вновь почувствовать себя молодым и живым уже долгое время. Зато эта девственница, всего лишь девочка, так хорошо отнесшаяся к его брату, сама того не осознавая, дала ему снова ощутить силу и нежность.
Алекс замер, стараясь сдержать те чувства, что переполняли его. Элисон стала первой девушкой, которую он действительно любил, а не просто брал, больше того, он желал её так, будто ему самому вновь было двадцать лет. Сдерживаться ему больше не хотелось, и он сдался; Алекс застонал и, разведя ноги жены шире, помогая себе рукой, медленно ввёл напрягшийся член в её горячее лоно.
– Вот чёрт! – выругался Александр, громко ахнув и попытавшись продвинуться глубже. – Чёрт, чёрт…
Элисон тихо вскрикнула, вцепившись пальцами в его плечи, и Алекс тут же понял, что ей слишком больно, чтобы впустить его дальше. Слишком маленькая и узкая, сейчас она к тому же напряглась. Алекс открыл глаза и посмотрел в покрытое испариной лицо жены.
– Взгляни на меня! – хрипло приказал он, опустив левую руку к её ягодицам и прижав к себе сильнее. – Элисон, взгляни на меня!
Девушка сделала, как он просил; потемневшие карие глаза теперь смотрели на него с непониманием, и Алекс видел в них боль и обиду, и нарастающую с новой силой ненависть.
– Я хочу, чтобы ты… чтобы ты расслабилась.
– Не могу, – голос её дрожал, потому что она плакала. – Мне больно…
– Знаю, знаю. Но ты должна. Тогда нам обоим будет легче, обещаю. Просто расслабься, милая, давай…
Он поцеловал её, и делал это снова и снова, тяжело дыша и пьянея от вкуса её влажных от слёз губ. Она пыталась отвечать, и хотя Алексу всё ещё тяжело было войти в неё глубже, Элисон послушно успокаивалась. Оторвавшись от её губ, Александр зарылся лицом в её спутанные волосы, и с трудом проговорил:
– Я хочу тебя, Элисон… Слышишь? Позволь мне…
Она коротко кивнула, не понимая, что конкретно позволяет ему сделать, и Алекс в последний раз коснулся её губ перед тем, как начать двигаться. Ему было тесно и тяжело, и почти больно, но когда он ввёл свой член полностью, на этот раз быстро, его затрясло. В нём словно горела страсть, которую он отчего-то сдерживал все эти годы, а открыл только ради этой девчонки. Алекс поднялся над женой на локтях и стал двигать бёдрами всё быстрее; его стоны и стук спинки кровати о стену наполнили комнату. Алекс не прекращал бешеный ритм, то закрывал глаза, морщась и сдерживая приближающийся финиш, то снова открывал и наблюдал за Элисон. Она дышала часто и громко, раскрыв губы, и смотрела ему прямо в лицо.
Он остановился резко, чтобы совершить последний толчок, его спина выгнулась, когда он мощно двинулся в ней; затем, застонав, прижался к ослабевшей Элисон и стал шептать ей слова утешения, сцеловывая слёзы с её щёк. Он так не хотел выходить из неё, потому что она была горячей, узкой и мягкой, но чувствовал её влагу и запах крови, и это вернуло Алекса к реальности.
Он с трудом поднялся, стараясь больше не касаться Элисон; Алекс ощущал головокружение, он подошёл к письменному столу, с минуту простоял там, опираясь на руки о край, пытаясь прийти в себя. Отдышавшись, вернулся к постели, взял скомканную, лежавшую на полу белую простынь, обвязал ею вокруг бёдер и вдруг, всё так же молча, поднял жену на руки.
За резкой, но недолгой болью, которую она только что испытала, Элисон не сразу поняла, куда он несёт её. Алекс бережно опустил её в кресло, стоявшее в углу комнаты и, больше ни разу не взглянув на неё, быстро покинул комнату, закрыв за собой дверь.
Элисон до сих пор, как бы сама того ни хотела, ощущала его руки на себе, его прикосновения к её груди, животу и ниже. Сейчас, в отличие от уже прошедших тех минут, когда она сходила с ума, она не понимала, почему ей так нравились его поцелуи. Потому что именно сейчас она дрожала при одном воспоминании об этом. Элисон ненавидела себя за своё поведение, хотя до того, как Алекс сделал ей больно, ей почти было плевать на всё. Но вот он ушёл, и с его уходом словно вернулась нестерпимая реальность, которая покинула их обоих на время их близости.
Девушка всхлипнула, зажмурив глаза, когда попыталась сесть прямее, но прошедшая боль дала о себе знать. Элисон взглянула на свои опущенные на пол ноги и недовольно вздохнула, увидев тонкие струйки крови, стекающие по внутренним сторонам бёдер.
– Я вернулся, – Алекс вошёл в спальню, в одной руке держа кувшин с водой, в другой – короткое полотенце.
Он намочил полотенце, поставил кувшин на свой стол, опустился перед Элисон на одно колено и мягко попросил:
– Положи свою ногу мне на колено, пожалуйста.
Элисон нахмурилась, вжав голову в плечи, но не пошевелилась. Алекс хмыкнул, придвинулся ближе и, сжав пальцами тонкую щиколотку её правой ножки, положил её на свою.
– Слушайся меня. Ты же не хочешь, чтобы я повторил всё, что мы делали в постели прямо в этом кресле?
Она невольно вздрогнула, издав полувздох-полустон, и попыталась расслабиться. Александр осторожно коснулся влажной тканью её кожи, стирая засохшую кровь. Другой рукой он нежно поглаживал её щиколотку, и Элисон не могла оторвать взгляда от его длинных, холодных пальцев. Когда боль стала понемногу отступать, девушка позволила себе взглянуть на мужа. Его влажные волосы спутались, в беспорядке лежали на голове, и несколько прядей прилипли к его вискам. Его широкая грудь высоко вздымалась от частых вздохов, особенно когда он, нарочно или же нет, касался пальцами её мягкой, бледной кожи.
– Теперь откинься назад и раздвинь ноги.
– Нет, ни за что, – Элисон отрицательно покачала головой.
Когда она попыталась сжать ноги вместе, Алекс остановил её, сжав их под коленками длинными пальцами.
– Я должен посмотреть, что у тебя там…
– Я сказала, нет! Это мерзко! Хватит того, что вы уже сделали.
– Ничего мерзкого в этом нет, Элисон, – он посмотрел на неё горящим взглядом, полным желания, и широко улыбнулся, отчего девушку передёрнуло. – Во-первых, я уже касался тебя и пальцами, и языком…