Арабелум
Шрифт:
Марженка из некрасивой круглолицей девочки выросла в красавицу с русыми волосами. У неё отличная фигура, выразительные глаза и слегка вздёрнутый нос. Девушка могла бы запросто стать моделью, если бы того пожелала. С возрастом она не утратила активности, как была в детстве со встроенным в пятую точку шилом, так и осталась. Даже порой кажется, что то самое невидимое шило погрузилось глубже и увеличило активность Марженки. К тому же она втройне перекрывает своего дружка по оптимизму и выражаемой радости. Гонзик на её фоне кажется недовольным подкаблучником, хотя, что взять с мальчишки, который всю жизнь дружил с одной девочкой и плясал
Марженка сразу же выхватила у Гонзика волшебный колокольчик и стала в него звонить. Она звонила минут пять, но на зов никто не явился. Потом стал звонить Гонзик и опять волшебник не явился. Так продолжалось полчаса.
— Гонзик, похоже, колокольчик не работает или же это подделка, — сделала вывод Марженка.
— Как же я смогу доказать декану, что моя курсовая работа основана на реальных событиях? — вопросил Гонзик с видом великомученика.
— Знаешь что, — заявила Марженка уверенным тоном, — преподаватели правы. Мало ли что было в волшебной стране? Нам задали написать курсовую работу, а не сказку как у твоего брата! Курсовая должна ссылаться на источники. Вот что у тебя спросили?
— Ну… — протянул Гонзин и скис ещё больше. — Меня спросили, на что опирается моя курсовая работа и где я почерпнул эту информацию…
— И что ты ответил? — с сарказмом спросила Марженка. — Что в детстве побывал в другом мире под названием страна Сказок?
— Я не смог ничего ответить… — Гонзик стыдливо опустил голову.
— Гонзик, ты идиот! — припечатала Марженка. — Ты что думал, что преподаватели тебе поаплодируют? То, что ты называешь курсовой, можешь брату показать. Пётр как писатель-фантаст должен оценить.
— И что делать? — чуть ли не плакал Гонзик.
— Что-что… — пробурчала Марженка. — Новую курсовую писать, только на этот раз не за полгода, а за пару недель, пока тебя пинком под зад не выперли из института.
— Мне дали испытательный срок, — произнёс Гонзик. — Новую курсовую нужно будет сдать после летних каникул.
— Ну вот! — Марженка обрадовалась. — Это же отлично! У тебя есть целых три месяца. За это время можно написать отличную курсовую. Чего скис? Тебя не выгнали из института — радоваться должен. Или… Нет, ты должен отдыхать, это же каникулы! Точно, мы должны доказать, как всё обстоит на самом деле.
— Ты чего? — удивлённо воскликнул Гонзик. — Так и сказать, мы в детстве побывали в стране Сказок?
— Надо отправиться в страну Сказок, снять всё на фотоаппарат и записать на диктофон, провести исследовательскую экспедицию! — заявила Марженка, глаза которой горели небывалым энтузиазмом. — Только вот если бы этот колокольчик работал…
— Мне больше интересно, как он вообще тут оказался? И эта записка… — Гонзик нахмурился. — Словно за нами кто-то наблюдает. У меня от этого чувства мурашки по спине бегают.
— Надо копать дальше, я думаю, что мы нашли не тот колокольчик.
— Нет уж! Марженка, я не хочу вылететь из института. Лучше напишу курсовую.
— Но как же? — Марженка изобразила слезливого щеночка. — Мы же хотели поехать в Европу, но теперь всё лето будет потрачено впустую.
Наблюдая за братом, я размышлял над полученной информацией. Вроде Гонзик выглядит как взрослый пацан, но такой глупый. Вот как может прийти в голову
Ещё один вопрос остался открытым: почему на зов волшебного колокольчика никто не явился? Чтобы ответить на него я решил просмотреть предшествующие события. Поскольку не знаю с чего начать, решил за отправную точку взять момент расставания с волшебником второй категории Ромуальдом.
Итак, вот летом 1979 года Ромуальд застегнул плащ и оказался в мире Сказок. Несколько месяцев рутинной жизни придворного волшебника быстро промотал и вдруг провал. Целый день в прошлом я не мог просмотреть, а после этого пропало два из трёх волшебных перстней и все Дорожные плащи, за исключением одного. Ромуальду кто-то полностью переписал личность, начиная с подросткового возраста, теперь он в дальней деревеньке пасёт овец, которых очень сильно любит, причём не платонической любовью, а в прямом смысле… Парень абсолютно уверен, что всю жизнь этим занимался. В королевстве остались всего один волшебный перстень и Дорожный плащ, а все жители страны сказок считают, что так должно быть и было всегда. Просмотрев один из эпизодов, как Ромуальд наяривает овечку и та жалобно блеет, я стал плеваться и постарался забыть этот ужас.
Далее был эпизод, от которого я несколько минут валялся от хохота.*
Ромуальд стоял с шестом погонщика и внимательно осматривал овечку.
— Хм… — задумчиво произнёс бывший волшебник второй категории, а нынче чабан. Он вновь окинул взглядом овцу. — Моего бойца уже пару недель не доили!
— Б-е-е-е! — проблеяла овечка и задорно завиляла хвостиком.
— О, да! — радостно воскликнул Ромуальд. Он подошёл к овечке сзади и ухватился за густую шерсть. — Старушка Бетси, дайка я тебя смочу там!
Тут из-за холма появился ещё один Чабан и увидел это непотребство.
— Твою мать, Ромуальд! — воскликнул парень. — Ты какого чёрта творишь?!
— Ой! — Ромуальд отпрыгнул от овцы и сделал невинный вид. — Эм… Это не совсем то, чем кажется. Эм… Я изобретал новый музыкальный инструмент! Да-да, инструмент! — он задумался, глаза забегали. — Точно! Желудок овцы будет мешком… Э-э-э… — протянул он, поймав пристальный недоверчивый взгляд второго чабана. — В который надо дуть! — на этом месте бывший волшебник с гордостью надулся. — Будь у меня время на достойную демонстрацию, я бы…
— Знаешь, Ромуальд, я никуда не тороплюсь. Пока солнце светит на небе, надо пасти овец, — насмешливо произнёс второй чабан.
Шесть часов спустя Ромуальд дул в окровавленные меха, изготовленные из желудка овцы и камышовых трубок, а рядом лежала разделанная тушка овцы Бетси. Второй чабан слушал издаваемые протяжные звуки.
— Прости, Ромуальд, — произнёс чабан. — Я не имел права делать поспешные выводы. Это гениальное изобретение! Как назовёшь?
— Эм… — протянул Ромуальд и задумался. — Волынка! Да-да, волынка!