Арабская сказка
Шрифт:
— Лизка, ну-ка, прекрати выть, — сурово оборвала её нытье женщина. — Объясни все по порядку.
Заикаясь, перескакивая с одного на другое, Лиза ввела приятельницу в курс своей проблемы. Марийка мало что поняла из путаницы слов. Лишь одно стало ясно. Подругу надо спасать! Лизе нужна помощь. И уже через три часа Маша вихрем ворвалась в спальню супругов. Её испуганные глаза, сверкали, как фары скорой помощи.
Лизу она застала, рыдающей в подушку. Самир сидел рядом и гладил жену по волосам. Маша кивнула ему и замахала руками, предлагая выйти.
— Ты
— Господи, сорок минут полета и вот она я, — затараторила Мария. — Можно сказать, чуть ли не на лету за хвост самолета ухватилась. Давай, иди, умывайся и рассказывай все по порядку.
Беседа подруг длилась достаточно долго. В конечном итоге, Елизавета, измученная слезами, уснула. Маша проследовала в гостиную. Хмурый Самир, обложенный бесчисленным количеством подушек, сидел на диване и нервно затягивался из кальяна.
— Ну, что? — вопросительно посмотрел он на женщину.
— Уснула, слава те, Господи, — ответила та и примостилась рядом. — Лиза сказала, что ты запрещаешь ей рожать. И правильно, на мой взгляд, делаешь. Не понимаю, за каким дьяволом на пятом десятке так рисковать? В конце концов, если для неё все это закончится благополучно, ребенок может родиться не полноценным. Вам это надо?
— Вот, и я так думаю, — согласился Самир. — Надо смириться с волей Аллаха. Только, как Лизоньку в этом убедить, не представляю, — вздохнул он. — Давай, попытаемся сделать это вместе. Я очень на тебя надеюсь. Хорошо, что ты прилетела.
— Значит так, — решительно заявила подруга. — Завтра едем в клинику все вместе. Я сама буду разговаривать со всеми врачами. Все досконально узнаю и разберусь Тебе лучше в кабинеты не входить.
— Почему? — изумленно воскликнул тот.
— Самир, поверь, так будет лучше. Они от одного твоего представительного вида в кому впадут, — усмехнулась Маша. — Если ещё халат наденешь, расшитый золотом. Вообще, пипец будет. Знают, что ты шейх. Будут блеять от страха и соглашаться со всем, что ты скажешь. А нам надо объективную картину узнать. Каковы шансы выносить ребенка? Насколько велики риски? Доверься мне. Я тебе потом полный отчет дам.
— Хо-ро-шо, — с явной неохотой, но, все-таки, согласился мужчина. — Я распорядился постелить тебе в гостевой комнате, а сам пойду к Лизе.
— Может, переночуешь у себя?
— Нет, — замотал тот головой. — Её ни на минуту нельзя оставлять одну.
Следующий день для всех прошел, как в тумане. Женщины опять оставили Самира дожидаться в холле у регистратуры, а сами отправились по кабинетам. О чем там шла речь, он не знал. Безумно волновался. То и дело вставал и мерил холл шагами. Наконец, они подошли к нему. Лиза осторожно присела рядом и молчала. Мария держала в руках лист с какими-то записями. Она махнула Самиру, и они немного отошли в сторону.
— Так, выпытала я у них все, — начала подруга. — Уролог по поводу сохранения беременности ничего обещать не может. Гарантирует только сделать операцию по удалению почки без осложнений. Гинеколог однозначно настаивает на аборте. Говорит, что последствия вынашивания плода совершенно не предсказуемы. Решайте сами. Я бы, рисковать не стала.
— А, что Лиза? — вопросительно посмотрел он на женщину.
— Лизка молчит, но согласие на операцию почки подписала.
— Я, конечно, попробую, — задумчиво ответил шейх. — И очень надеюсь на твою помощь. Все-таки, к твоему женскому мнению, Лиза быстрее прислушается. Какой план действий врачи предлагают?
— Говорят, надо положить в госпиталь срочно. Вначале ей сделают аборт. Потом, станут готовить к операции по удалению почки.
— Когда надо госпитализировать?
— Вчера, — резко ответила Мария. — Раздумывать некогда.
Честно говоря, Самир не знал, какие слова сказать супруге для рокового согласия на прерывание беременности. А уже, когда начал с ней дома разговор, понял, что уговаривает, скорее всего, сам себя. Вся его мусульманская душа противилась такому решению. Но, другого выхода не было. Лиза слушала супруга молча. Не возражала. Потом, отвернулась и глухо произнесла:
— Надо вещи подготовить. Не забыть бы чего. Мне отдельную палату обещали.
— Да, понятно, что в общей ты лежать не будешь. Лизок, не переживай. Я все время буду рядом.
На следующее утро, определив супругу в госпиталь, Самир с Машей вернулись домой. Ничего обсуждать, ему не хотелось. Он попрощался с подругой жены и отправился на свою половину дома. Просил не беспокоить. А Мария осталась наедине с Катей. Дочь даже осунулась от переживаний за маму. Узнав о страшном диагнозе, Катюша отчаянно уговаривала Лизу прервать беременность. Не подвергать свою жизнь опасности. При матери она ещё как-то держалась, а сейчас тоже дала волю слезам. Бедной Маше досталась неблагодарная роль утешительницы для всех. Внукам пояснили, что бабушка заболела, и её положили в больницу. Мальчишки, как неприкаянные бродили по дому. Жизнь без бабы Лизы была очень непривычной.
Самир тоже не находил себе места. Не желал никого ни видеть, ни слышать. Хотя, согласно мусульманской вере, ему следовало смиренно принять посланное Аллахом наказание, и не роптать, но душа мужчины рвалась на части. Он пролежал в своей спальне до вечера. К принесенной слугами еде, даже не притронулся. Пил воду и курил кальян. С волнением ждал звонка от супруги. Ближе к вечеру, она позвонила. На мобильнике высветился знакомый номер, а Самир не узнал голоса любимой.
— Все кончено, — едва слышно прошептала она. — Нашего малыша больше нет.
— Как ты себя чувствуешь? — с волнением спросил супруг. — Хочешь, я сейчас к тебе приеду?
— Нет, Самир. Мне надо отдохнуть. И завтра тоже не приезжай.
— Но, почему?
— Так надо, — твердо ответила женщина. — Буду готовиться к новой операции.
— А Катя с Марией? И внуки тоже хнычут.
— Господи, — чуть повысила голос Елизавета. — Да, оставьте уже меня все в покое. Прости, — тихо добавила она и отключилась.
Самир в отчаянии зарылся лицом в подушку. Если б умел, тоже бы заплакал. Его Лизоньке плохо, а он не в силах ничем помочь. Это убивало и даже слова молитвы не шли на ум. Все у них складывалась слишком хорошо до этих событий. Он уже видел себя с сыном на руках. Пусть, с дочерью. Сейчас это было не важно. Только вот, как видно, не суждено ему вновь стать папой.