Арабы Аравии. Очерки по истории, этнографии и культуре
Шрифт:
Весть о поражении потрясла курайшитов. ’Абд ал-Мутталиб, дед будущего Пророка, хранитель ключей от Каабы, срочно созвал совет старейшин Мекки; пригласили на него и шейхов союзных мекканцам племен. После долгих и горячих дебатов собравшиеся высказались за то, чтобы отрядить к Абрахе гонца с предложением о готовности «выкупить мир и Ка’абу» за «одну треть богатств Хиджаза», что означало тогда — домашнего скота жителей этого края.
«На решении своем повергнуть Ка’абу Абраха стоял твердо», и предложение курайшитов о выкупе не принял. Воины Абрахи придерживались того же мнения. Требовали отмщения за осквернение Святого Креста, и ни о каком
Тогда ’Абд ал-Матталиб сам отправился в стан абиссинцев. В сказаниях арабов Аравии он предстает мужчиной «заметным», «лицом и статью красивым», «человеком мудрым и обходительным». Представившись, кто он и зачем пожаловал, был допущен к Абрахе. Когда пересек порог шатра, прошел внутрь и поклонился, то Абраха, сойдя с трона и усевшись на разостланный рядом ковер, пригласил присесть на него и своего высокого гостя.
Во время состоявшейся беседы ’Абд ал-Мутталиб просил Абраху лишь об одном, утверждают предания, — вернуть захваченных верблюдов и освободить погонщиков. Ни о Мекке, ни о Каабе не обмолвился при этом ни словом. На соответствующий вопрос Абрахи, крайне удивленного таким поведением ’Абд ал-Мутталиба, тот ответил, что он — всего лишь владелец верблюдов. Что же касается Каабы, то у «нее есть свой хозяин». Он и защитит, если потребуется, и сам Храм, и хранителя ключей от него (28). Абраха, будучи впечатленным смелостью Абд ал-Мутталиба, силой духа его и глубиной веры в могущество Священной Каабы, верблюдов и погонщиков ему возвратил; и отпустил с миром.
На следующий день абиссинцы под предводительством Кайса вошли в лежащие у Мекки горы. И попали в засаду. Отвесные склоны ущелья, где на них напали мекканцы, хорошо скрывали прятавшихся в скалах лучников. Град стрел и камней, обрушившихся на воинов Абрахи и его слонов, явился для них как гром среди ясного неба. Слоны, обезумевшие от боли и страха, метались по узкому ущелью, давили и топтали всех и вся, — и коней, и солдат. Количество раненых и больных, подхвативших по пути в Мекку лихорадку, не оставляло ни малейшей надежды на возможность реванша. Осознав, что он повержен, Абраха отступил, и бесславно ушел из земель Священной Мекки.
Со временем сражение это обросло множеством легенд. В одной из них говорится о том, что спасти Достопочтимую Мекку, родной город Мухаммада, Посланника Аллаха, помогли птички абабиль, «мстители Господа», стаями налетевшие на воинов Абрахи. Камни, что несли они в своих клювах и лапках, и роняли на врагов мекканцев, а также «перья их острые, как стрелы», что сбрасывали они на них, и повергли, дескать, «пришельцев незваных», и «обратили их вспять». В ущелье, где Абраха попал в засаду, действительно, гнездилось много птиц. И когда там началось сраженье, то тучи их, покинув гнезда, буквально закрыли собой солнце. Стаи этих птиц и град камней, валившихся на головы воинов Абрахи со склонов ущелья, и породили легенду о «крылатых спасителях Мекки».
«Нечестивец Абраха, покусившийся на Достопочтимую Мекку», возвратился в Сану, «битым и опозоренным». Помимо мук душевных, его «терзали и рвали на части» боли физические. Пораженный болезнью неизлечимой, он вскоре скончался. Тело этого человека, «пошедшего с мечом на Мекку», разлагалось так быстро, повествует Ибн Хишам, что «сгнивавшие части отваливались прямо кусками». Когда остатки войск Абрахи входили в Сану, то сам он, по свидетельствам очевидцев, неспособный уже передвигаться и уложенный на носилках, походил на «общипанного цыпленка».
«После того как Абрахи не стало», властвовали в Йемене сыновья «Человека слона», как прозвали Абраху арабы Аравии. Сначала Йаксум ибн Абраха, а после его смерти — Масрук ибн Абраха.
Собиратели древностей арабов Аравии называют абиссинцев кушитами,
В 1882–1894 гг. в Йемене несколько раз побывал австралиец Эдвард Глейзер, человек, внесший весомый вклад в открытие миру культурного наследия древних цивилизаций Йемена. Исследовав легендарные, руинированные уже к тому времени дворцы и храмы, в том числе те из них, что располагались в Ма’рибе, он скопировал более трехсот обнаруженных там надписей. На одной из них, датированной 542 г., упоминалось о подавлении восстания, поднятого йеменцами против абиссинцев, согнавших их со всей страны на тяжелые работы по восстановлению прорванной Ма’рибской плотины. Эти надписи, отмечал в своих путевых заметках Глейзер, да руины знаменитого храма Абрахи в Сане, — вот и все, что осталось от времен христианства в «Счастливой Аравии».
Деспотизм абиссинцев и трудовые повинности, наложенные ими на население Йемена, порождали вспыхивавшие, то и дело, мятежи и восстания местных племен. Из сочинений йеменского историка XII в. Нашвана ибн Саида ал-Химйари и арабского хрониста и мыслителя XIV в. Ибн Халдуна известно, что один из потомков царей славной династии химйаритов, принц Сайф ибн Зу Йазан ал-Химйари, по прозвищу Абу Мурра (Силач), посетил Константинополь. Добившись аудиенции у властелина Византии, императора Юстина II (правил 565–576), попросил его о содействии в «усмирении бесчинств» абиссинцев в Йемене. Отреагировали в Константинополе на такое обращение принца, мягко говоря, прохладно.
Тогда Сайф решил попытать удачу в другом месте, в империи Сасанидов, и отправился в Ктесифон (располагался на реке Тигр, на территории современного Ирака). Встреча Хосрова I Ануширвана (правил 531–579), владыки персов, со знатным гостем из Йемена проходила в тронном зале. Золотая корона Хосрова, богато инкрустированная «яхонтом, хризолитом и жемчугом», свисала над его головой, как вспоминал потом Сайф, на «массивной золотой цепи, прикрепленной к козырьку трона»; и походила на «огромную чашу». Выдержать тяжесть такой короны шея человека едва ли смогла бы. На просьбу Сайфа о помощи в освобождении Йемена от абиссинцев правитель Персии ответил отказом. Вместе с тем, принял принца с почетом, «как подобает». Прощаясь, щедро одарил гостя: богатым парчовым халатом и «десятью тысячами полных дирхамов», суммой по тем временам, надо сказать, немалой.
Покинув властелина персов, Сайф тут же, за воротами дворца, начал раздавать серебряные монеты, полученные им от Хосрова, всем проходившим мимо него людям. Об этом тотчас стало известно Хосрову, который, как свидетельствуют хроники тех лет, по достоинству оценил поступок принца, наделенного, по его словам, качествами мужа благородного. Затем, по совету своего ближайшего окружения, впечатленного, не менее чем владыка их, поступком йеменского гостя, Хосров изменил принятое им ранее решение, и распорядился направить в Йемен, в помощь принцу в его борьбе с абиссинцами, вооруженный отряд, составленный из заключенных в тюрьмах смертников. Смысл такого решения, подсказанного Хосрову его советниками, состоял в том, что людей этих, посылаемых в Йемен, откуда они могли и не вернуться, и так ждала смерть. В случае же успеха кампании наградой им стали бы свобода и военная добыча. Самого же Хосрова при таком развитии событий ожидали бы слава и богатства перешедшего в его руки Йемена (29).