Аракчеев
Шрифт:
Материалы для книги о графе Аракчееве я начал целенаправленно собирать еще в 1985 году во время работы над книгой о Сперанском [1] . Граф Аракчеев сыграл немаловажную роль в судьбе этого человека, он и Сперанский являлись двумя главными государственными деятелями царствования Александра I. Они нередко противопоставлялись своими современниками друг другу, с их именами связывались две противоположные тенденции царствования императора Александра I — реформаторская и консервативная. Слова Пушкина, сказанные в 1834 году Сперанскому: «Вы и Аракчеев, вы стоите в дверях противоположных этого царствования, как гении Зла и Блага» — воспринимались как приговор, не подлежащий обжалованию. И книга об Аракчееве представлялась мне логичным, необходимым дополнением к книге о Сперанском.
1
Данная книга вышла в свет в издательстве «Молодая гвардия»
Однако чем больше материалов об Аракчееве накапливалось в моих папках, тем сильнее менялось мое представление об этом человеке. Знакомство с архивными документами [2] окончательно убедило меня, что на самом деле не так жил Аракчеев, не столь прост и примитивен он был, как показывают мемуары его современников и современные энциклопедии. Не был подлинный Аракчеев ни лучше, ни хуже Аракчеева мемуарного. Был он просто-напросто другим!
К концу 1989 года книга об Аракчееве была написана. Я решил дать ей название «Временщик». Это слово было прилеплено когда-то к Аракчееву его современниками — оно стало как бы вторым именем его.
2
Хранятся в РГВИА (ранее — ЦГВИА), РГИА, ОПИ ГИМа, ОР РГБ, ОР РНБ. Наибольшее количество документов, связанных с личностью Аракчеева, сосредоточено в Российском государственном военно-историческом архиве. В частности, именно здесь покоится архив графа Аракчеева из имения Грузино.
В 1992 году книга «Временщик» должна была выйти в издательстве «Юридическая литература». Но вследствие изменения статуса издательства его планы по выпуску литературы были перекроены, и в них места книге об Аракчееве не нашлось. В итоге мой «Временщик» все же появился на свет, но только в 1996 году и в другом издательстве [3] .
За шесть лет, прошедших с тех пор, мною были собраны новые материалы о жизни А. А. Аракчеева. Некоторые из них помог мне получить удомельский краевед Дмитрий Леонидович Подушков. В 1999 году он сообщил мне, что у петербургского художника Константина Кирилловича Иванова хранятся документы из аракчеевского дома деревни Гарусово, расположенной в 15 км от города Удомли на берегу Удомельского озера. Летом 1972 года К. К. Иванов проводил в этом доме занятия с учениками ленинградской художественной школы. Однажды здесь был затеян ремонт. И в процессе его в мансарде на втором этаже под слоями старых обоев были обнаружены наклеенные на стены пожелтевшие от времени листы бумаги с различными записями. Константин Кириллович отделил их от стен, очистил и сложил в три большие папки. Как выяснилось впоследствии, это были письма, прошения, доношения, квитанции и другие хозяйственные документы, касающиеся Аракчеевых. Многие из них были составлены от имени и соответственно заверены подписями живших на протяжении XVIII века предков и родственников графа Алексея Андреевича Аракчеева. Имелись среди этих бумаг и его собственные письма, написанные им в юности, во время учебы в кадетском корпусе.
3
Томсинов В. А.Временщик. М.: Теис, 1996.
Иванов попытался пристроить найденные бумаги в государственные архивы, но безуспешно. Находка в аракчеевском доме не произвела на архивистов какого-либо впечатления. Бумаги остались у петербургского художника и пролежали в папках более четверти века.
Летом 2000 года Константин Кириллович показал аракчеевские бумаги мне и не только позволил, но и помог снять с них копии. Надо ли говорить, как я благодарен ему за это!
В том же году некоторые выдержки из этих бумаг были опубликованы Д. Л. Подушковым на страницах альманаха «Удомельская старина» (№ 16), в 2001 году он опубликовал их в журнале «Русская провинция» (№ 4).
Благодаря Д. Л. Подушкову мне удалось познакомиться с результатами работы члена Русского генеалогического общества В. Б. Колокольцова. Он проживает ныне в Петербурге и в течение долгого времени буквально по крупицам собирает сведения о своих предках — дворянах Колокольцовых и о дворянских семьях, находившихся в родстве с ними. Род дворян Аракчеевых давно привлекает его внимание. Владимиру Борисовичу удалось уточнить и дополнить на основе материалов РГИА родословную А. А. Аракчеева, приведенную в «Русской родословной книге» князя А. Б. Лобанова-Ростовского (Том 1. Издание 2-е. СПб., 1895. С. 18–21, 422).
Много лет собирает материалы о жизни и деятельности графа Аракчеева Валентин Николаевич Папешин, проживающий в городе Чудово Новгородской области. По моей просьбе он прочитал книгу «Временщик» с пристрастием критика. Я благодарен ему за мудрые замечания и советы, оказавшиеся полезными при работе над новым вариантом книги об Аракчееве.
Одним из первых откликнулся на моего «Временщика» поэт Геннадий Викторович Иванов, живущий и работающий ныне в Москве. Он родом из Бежецкого района Тверской области и Аракчеева считает своим земляком (и не без основания). Своими статьями в газете «Литературная Россия» (1997. № 47. 21 ноября), в «Независимой газете» («Ех libris НГ». 1998. 21 мая) и в других периодических изданиях Геннадий Викторович
А. С. Пушкин сказал немало насмешливых и дурных слов о графе Аракчееве. Помимо широко известной ныне эпиграммы о нем:
Всей России притеснитель, Губернаторов мучитель И Совета он учитель, А царю он — друг и брат. Полон злобы, полон мести, Без ума, без чувств, без чести, Кто ж он? Преданный без лести, Бляди грошевый солдат [4]4
Впервые данная эпиграмма была опубликована в 1861 г. До этого она распространялась только устно или через записи в альбомы. Последняя строчка иногда приличия ради писалась в альбомах как «службы фрунтовый солдат» или «просто фрунтовый солдат» (см. вариант данной эпиграммы, опубликованный в первом томе «Сочинений А. С. Пушкина», выпущенном под редакцией П. О. Морозова в типографии А. С. Суворина в 1887 г. (с. 221).
поэту приписывали также две маленькие эпиграммки:
1) «В столице он — капрал, в Чугуеве — Нерон: Кинжала Зандова везде достоин он». 2) «Холоп — —! Благодари свою судьбу: Ты стоишь лавров Герострата Иль смерти немца Коцебу… ………………………………………»Следует, однако, заметить, что если подобные ругательства в адрес Аракчеева действительно выпалил Пушкин, то сделал он это в молодом еще возрасте — в пору, когда человеку вообще свойственны резкие, категоричные суждения о людях. Да и не знал он тогда Аракчеева, потому что если бы знал, то не сказал бы о нем: «Без ума, без чувств, без чести».
В 1834 году повзрослевший, посерьезневший поэт — отец семейства — по-другому будет оценивать графа Аракчеева. В беседе со Сперанским — 2 апреля — он назовет его «гением Зла». А это совсем не то же самое, что, скажем, «злой человек». Это даже и не «злой гений». К тому же Пушкин написал в своем дневнике слово «Зло» с большой буквы — следовательно, он подразумевал здесь не само по себе явление, а его символ. Представляя Аракчеева «гением Зла», Александр Сергеевич выражал тем самым лишь мысль о том, что этот человек — символзла!
Менее месяца спустя поэт сообщал в письме к своей жене о смерти графа. «Аракчеев также умер, — замечал он и добавлял удивительную фразу: — Об этом во всей России жалею я один. Не удалось мне с ним свидеться и наговориться» [5] . Удивительным в этой фразе было не столько выражение Пушкиным своего сожаления о смерти Аракчеева — оно вполне естественно: человек умер! Удивительны слова «свидеться и наговориться».Мрачный временщик, в которого поэт метал когда-то пропитанные ядом эпиграммы, стал годы спустя чем-то ему важен и дорог. Пушкин явно понял в Аракчееве нечто такое, чего ранее не понимал…
5
Данное письмо Пушкин начал писать Наталье Николаевне 20 апреля 1834 г., но дописывал его 22 апреля. Именно тогда и появилась выделенная мною курсивом фраза. Я приводил ее в предисловии к «Временщику» именно в таком написании, в котором привожу сейчас. Мне с самого начала казалось очевидным, что после слов «жалею я один» должна стоять точка, а не запятая или, что еще хуже, тире. Не мог Пушкин жалеть о смерти Аракчеева только потому, что не успел с ним «свидеться и наговориться». Он жалел просто о том, что этот человек умер. А сожаление о том, что не свиделся и не наговорился с графом, лишь добавлялось к огорчению, вызванному его смертью. Так я считал и продолжаю считать, но оказывается, в выпущенном издательством «Воскресенье» полном собрании сочинений А. С. Пушкина, воспроизводящем академическое издание 1948 г., рассматриваемая фраза из письма поэта супруге от 20 и 22 апреля 1834 г. публикуется в следующем варианте: «Об этом во всей России жалею я один — не удалось мне с ним свидеться и наговориться».И при этом в примечании к этому письму говорится, что оно «печатается по подлиннику (ЛБ, № 7021)» (см.: Пушкин А. С.Полное собрание сочинений. В 17 т.: Т. 15. Переписка. 1832–1834. М.: Воскресенье, 1996. С. 130, 284). Между тем в собрании сочинений А. С. Пушкина под редакцией П. О. Морозова, изданном А. С. Сувориным в 1887 г., фраза Пушкина о смерти Аракчеева из этого письма напечатана с точкой после слов «жалею я один», то есть так, как, по всей видимости, она и должна выглядеть (см.: Сочинения А. С. Пушкина / Под редакцией и с объяснительными примечаниями П. О. Морозова. Т. VII. Письма (1816–1837). СПб., 1887. С. 344).