Арап Петра Великого два
Шрифт:
догадываешься, зачем я к тебе заявился? А?
– - Всегда рада вас видеть, государь, -- княжна сделала книксен.
– - Это хорошо...
– - царь покрутил ус.
– - Ну ты мне енто по этикету...
говоришь... А ты по сердцу мне ответь -- рада меня видеть али как?
Белецкая потупилась.
– - Ну так что скажешь?
– - Знамо, государь, вам любая девушка рада.
– - Ты за других молчи! Ты за себя ответствуй... Правду сказать, как
обьявилась ты во
Белецкая вздрогнула, уронила на пол платочек. Петр нагнулся за платком и
тут увидел на полу кинжал.
– - Ого! Откудова это у тебя кинжал Ганнибалов?!
– - Царь поискав глазами,
заметил торчавший из-под кровати сапог со шпорой.
– - Ага! Вот он где,
змееныш! А ну вылазь!
– - Он дернул за сапог и выволок Меншикова.
На ухе у Меншикова висел цветок.
– - Вот те на!
– - Опешил Петр.
– - Полез за одним, а вытащил другого! Ты чего
здесь делаешь, Алексашка?!
– - Так что, мин херц, -- невозмутимо отряхивая штаны, начал Меншиков.
– - И я
тут по тому же, что и вы вопросу.
– - Царь вскинул брови.
– - Ганнибала, то
есть, здесь подкарауливаю. Упреждал я вас, мин херц, что арапы ваши
недоброе задумали. А вы меня тогда в шею изволили палкой... А меня хучь бы
и палкой! Все одно, я тебе, мин херц, преданный как собака! Прослышал я,
что Ганнибал супротив Елизаветы Федоровны дурное замыслил, вот я к ней
заранее под кровать и влез, чтобы злодея, в случае надобности, упредить.
Только он изготовился над княжною надругаться, как полез я с-под кровати.
А тут вы, мин херц, в дверь долбите. Тоже, видать, беду почуяли. Ентот ваш
ефиоп с перепугу в окошко-то и сиганул.
– - Ну ты, Алексашка, и хитер, подлец!
– - Царь захохотал.
– - А я-то думал, что
нынче один буду защитником у Елизаветы Федоровны!
– - Один, мин херц, как говорится, в поле не воин.
– - Меншиков развел руками.
– - Хотел я вам, мин херц, подсобить в случае чего.
– - Ладно, пошли отсель, хитрожопый. Спать пора А Ганнибалу, шельме, я
завтра задам!
– - Царь погрозил пальцем.
ГЛАВА 9
ЗА СПОКОЙСТВИЕ В ГОСУДАРСТВЕ
Занзибал порезал сало на дощечке и воткнул нож в стол.
– - Ну что?
– - предложил он адъютанту Орлову.
– - Пьем?
– - Может брата твово обождем?
– - Пустое.
– - Занзибал махнул рукой.
– - Он у бабы. Раньше утра не жди.
Проваландается с какой-нибудь дурой, а под утро притащится -- язык набок,
морда осунутая, грудь поцарапанная. Упадет одетый на кровать и храпит. Не
умеет совсем отдыхать. Нее... я так
Занзибал откупорил бутылку, разлил по чаркам.
– - За царя Петра Алексеевича! Многие лета!...
– - А у кого теперь Ганнибал-то?
– - Да у него кажный день новая... Давай лучше выпьем ишо.
– - Давай.
– -...Мне сегодня княжна Белецкая сказывала, что в Лондоне нашего брата
ефиопа несравнимо больше супротив других стран. К примеру, в Париже я
токмо двоих видел. А боле я, кроме Ганьки, ефиопов нашей породы не
видывал. Нас-то совсем малыми завезли.
За окном загремели сапоги.
– - Опять энтот плидурок марширует.
– - Сказал Орлов.
– - Таперича на всю ночь.
– - Я в него завсегда цветошным горшком пущаю. Давай допьем и бутылкой
запустим.
Они открыли окно и поглядели вниз.
– - Далече ужо удалился.
– - Орлов сплюнул.
– - Давай на следующем круге
швырнем.
– - Справедливо.
– - согласился Занзибал.
– - А пока он круг пройдет, мы ишо
одну уговорить успеем. Двумя бутылками кинем.
Они вернулись за стол и откупорили вторую.
– - А чаво, -- сказал Орлов, утирая усы, -- с бабами иногда недурно. Я вот, к
плимеру, камер-фрейлину Марью Даниловну Гамильтон... Очень даже...
По-секрету мне поведала, что к ней сами Петр Алексеевич хаживают. Я ее в
мон плезире, в гроте... Представляешь? Фонтаны кругом, птички поют, корсет
ее на дереве висит, а мы на травке разобранные, аки нимфы пирейские. Содом
и Гоморра.
– - Вот оторвет тебе Петр Алексеевич башку-то, коли узнает, и на фонтан
водрузит. Зело государь не уважает, когда его баб купидонют.
На площади послышались шаги. Собутыльники подбежали к окну.
– - Вот он, дятел!
– - Крикнул Занзибал.
– - Получай!
– - Он кинул свою бутылку.
–
Мимо!
Орлов размахнулся и запустил свою.
– - Промазал!
Они вернулись за стол.
– - Ладныть. На следующем кругу.
Дверь распахнулась, вбежал запыхавшийся Ганнибал.
– - Чаво-то ты сегодня рано, братишка.
– - Заметил Занзибал, отрезая ломоть
сала.
– - О, я ж тебе говорил, -- обратился он к Орлову.
– - Язык на плече.
Теперь завалится и храпеть зачнет. Чего так рано?
– - Аа...-- Ганнибал махнул рукой.
– - Плесни мне чарку, что ль?
– - Ты чего это?
– - удивился Занзибал, наливая полную чарку.
– - Правду ты про Белецкую сказывал.
– - Ганнибал понюхал сало.
– - Такая
малохольная. Я ей, главное, спокойно так говорю -- сейчас, говорю,