"Аратта". Компиляция. Книги 1-7
Шрифт:
На третий день, взобравшись на огромный замшелый валун, торчащий среди сосен, Ширам разглядел дымы, поднимавшиеся над селением ингри. Накх велел мохначам поторопить мамонтов. Не то чтобы он опасался молчаливых погонщиков, но все же на обратном пути ему было неспокойно. Кроме него и царевича, выжило не больше дюжины охотников, причем часть из них были ранены, а также жрец и повар. Вряд ли они сильно помогли бы, если бы мохначи, весьма похожие на медвежьих людей, вдруг решили завершить то, что не удалось их еще более крупным и косматым сородичам. Но те, как обычно,
Если бы не снова появившееся ощущение взгляда в спину…
Мамонты двигались неспешно, время от времени срывая хоботом листву с окрестных деревьев и пучками отправляя ее в рот. Урхо тяжело вздохнул, расправил плечи и поудобнее взялся за копье.
– Что ты задумал? – одернул его младший брат.
– Их там совсем мало. Мы сможем напасть на них хоть сейчас. Тут, в лесу, им негде развернуться…
– И что? Каждый из арьяльцев опаснее волка! Разве ты не видел, как они пускают стрелы в цель? Или уже забыл, как боролся с тем чернявым? Вон он, вертит головой… Неужели почуял нас?
– Хоть бы и почуял, – проворчал Урхо. – Нас здесь три десятка, а их и дюжины не наберется. И гляди, ни одного воина не осталось!
– А царевич? – возразил Учай. – Да и охотники умеют метко стрелять. Кого из родичей ты завтра хочешь проводить в Дом Дедов? Или же сам туда вознамерился?
– Когда мы выходим на кабанов, мы тоже не всегда возвращаемся.
– Я с тобой согласен, брат, – отозвался Учай, задумчиво прищурившись, – но здесь нужна хитрость, а не храбрость.
– Что же ты скажешь арьяльцам, когда они доберутся до берега Вержи и увидят разоренный стан? Что на их слуг напали звери? Или мамонты взбесились и всех затоптали?
– Нет, я ничего не буду говорить им. Скажи парням – пусть уходят отсюда.
– Ты что-то задумал? – хорошо зная брата, спросил Урхо.
Учай ухмыльнулся.
– Мы должны их встретить на берегу, не доходя до частокола. Чужаки наверняка голодны. Пусть женщины выложат на блюда наилучшую снедь. Пусть наполнят чаши брагой. Мы окажем им достойный прием…
С самого рассвета Ширам то и дело ощущал устремленный на него взгляд. Это чувство то появлялось, то вновь исчезало. Неопределенность вызывала у накха глухое раздражение. Когда бы он мог, то еще утром остановился бы и разослал по округе следопытов, чтобы понять, чьи это глаза пялятся на него без спросу. Но у него не было на это ни людей, ни времени.
– Тебя что-то тревожит, маханвир? – спросил Хаста, давно за ним наблюдавший.
– За нами опять следят. И следят давно.
– Кто?
– Не знаю. Но не звери – люди.
– Здесь не должно быть врагов, – заметил жрец. – Это земли ингри, а уже совсем скоро мы выйдем к нашему острожку.
Сосновый лес совсем поредел, идти стало легко. Пологий холм, увенчанный частоколом, уже виднелся вдалеке в просветах между деревьями.
– Скоро мы сможем отдохнуть и залечить
– И все же за нами следят.
Хаста задумался. Светило нежаркое солнце, шумели сосны. Все вокруг дышало миром и спокойствием.
– Может, пока нас не было, кто-то напал на ингри и захватил их деревню… Но кто? Кому здесь нападать? Родовая вражда?
Ширам покачал головой:
– Нет. Вождь, помнится, упоминал, что в трех днях пути на полдень находится еще одно селение ингри. Но они с ним не враждуют.
– Кто знает? Его гибель могла все изменить.
– И то правда. Мы не много знаем о нравах ингри.
– Во всяком случае, – подытожил Хаста, – кто бы это ни был – они нас явно боятся. Иначе бы не прятались по кустам.
– Очень скоро мы сможем это узнать. Но до того как мы окажемся под защитой частокола, все же не стоит убирать рук с оружия.
Сосновый лес закончился. Косматые звери, понукаемые мохначами, шагали по заросшей кустарником равнине к реке. Частокол, загон мамонтов, ворота были уже хорошо видны. Должно быть, возвращение охотников тоже не прошло незамеченным: неподалеку от ворот суетились слуги, а от селения в сторону арьяльцев двигалась толпа жителей с чашами в руках и деревянными блюдами, полными жареной птицы и соленой рыбы. На лицах измученных охотников появились радостные улыбки. Даже Аюр, заметив толпу, встрепенулся, выходя из своей горестной задумчивости.
– Смотрите, как ингри рады нашему возвращению, – повеселев, обратился он к Шираму и жрецу. – Мы были добры к ним, и, конечно же, они помнят добро. Видишь, Ширам? Твои страхи напрасны!
Накх промолчал, продолжая разглядывать оживленно галдящую толпу на дороге и прислугу у ворот. Что они там делают, что тащат наружу?
Охотники разом умолкли и ахнули, забыв о голоде и усталости.
– О! – воскликнул Аюр, впиваясь глазами в ворота. – Они доделали чучело! Чудовищный зверь сам вышел, чтобы встретить нас! Он поистине великолепен!
В отличие от прочих, Ширам на чучело едва взглянул. Конечно, радости ингри сложно было не заметить. И все же… Что-то было не так. Оставалось только сообразить – что.
Во главе толпы саарсан видел обоих сыновей погибшего вождя. Старший, Урхо, важно вышагивал впереди, завернувшись в длинный беличий плащ – недавний подарок царевича. Второй сын шел чуть позади, укрываясь за широкой спиной брата. Но накх отметил, что его ладонь лежит на длинном кинжале, еще совсем недавно украшавшем его собственный пояс.
Мамонты остановились перед ликующей толпой. Все ловчие, кто мог ходить, спешились и окружили белого мамонта, на котором восседал Аюр, чтобы изобразить подобающую сыну великого повелителя свиту.
Что-то не так…
Ширам, готовясь спуститься с мамонта, еще раз огляделся – и вдруг замер, не веря своим глазам.
Ну конечно! У людей, хлопотавших наверху, возле выставленного в распахнутых воротах устрашающего чучела, были светлые волосы! Не темные, как у большинства слуг, и не медово-золотистые, какие встречались у ариев, а белые, словно некрашеное полотно!