"Аратта". Компиляция. Книги 1-7
Шрифт:
– Погляди-ка сюда, Умги. – Хаста подошел к старшему погонщику, доставая из своей сумки какой-то свиток.
– Мы уходить, шаман, – подозрительно глядя на рыжего жреца, предупредил мохнач.
– Нет. – Хранитель тайного знания отрицательно мотнул головой, будто взмахнул факелом. – Смотри сюда. Ты знаешь, кто это?
Ширам бросил на жреца недоумевающий взгляд. А тот спокойно развернул свиток, и Умги увидел там…
Да, да, конечно! Он не мог обознаться! Это же Айхо! Такого изгиба бивней, такой высокой холки не было ни у одного другого мамонта. Он на всякий случай кинул взгляд
– А теперь гляди…
Жрец ухватил развернутый свиток второй рукой и чуть надорвал его – медленно, напоказ.
– Ты давал слово довезти нас до Аратты. Помнишь? – Светлые глаза жреца смотрели прямо в лицо главе погонщиков. – Твое слово запечатано здесь. Если ты разрываешь слово – я разрываю свиток! И его душу тоже разрываю!
Великан Айхо задумчиво поглядел на тщедушного рыжеволосого человека, не понимая грозящей ему смертельной опасности. Но Умги все прекрасно понял. Глаза его округлились так, что чуть не вылезли из орбит. Зубы заскрежетали, лицо ужасно исказилось от ярости и душевной боли. Никогда он не ждал добра от южан. Никогда не доверял их пронырливому шаману. Но чтоб вот так!
Да этот рыжий заморыш оказался поопаснее, чем злобный Ширам! Тот хоть всякий день был похож на готовую ужалить гадюку – а этот все ходил, вынюхивал, улыбался, что-то зарисовывал… И вот на тебе.
– Мы пойти, – прохрипел мохнач, делая знак соплеменникам остановиться и прекратить разгрузку. – Поить братьев, идти в Аратту.
– Так-то лучше, – кивнул жрец. И тут же почувствовал на себе такие недобрые взгляды, что ему понадобилось немедленно погладить священную собаку, чтобы снять с себя порчу. – Вот так-то лучше.
Тем вечером остановились рано, едва начало смеркаться. Дальше путь лежал по узкому проходу между высоким берегом реки и нагромождением скал – таким неприятным на вид, что Ширам, не раздумывая, велел устраивать стоянку прямо у входа в теснину. Мохначи были полностью согласны с ним и как ни в чем не бывало принялись таскать своим побратимам кипы зеленой травы, совершенно не заботясь о дровах для костров.
Хасте пришлось взять эту обязанность на себя. Деревья в этой каменной теснине почти не росли – за высохшими кустами пришлось взбираться на скалы. С одной из них Хаста заметил вдали необычное строение, нечто вроде домика из окатанных водой камешков, какие складывают дети на морском берегу. Только эти камешки были огромны, – пожалуй, чтобы сдвинуть один такой с места, понадобилось бы не меньше полудюжины взрослых мужчин.
– Что за дитя игралось в этих скалах? – глядя на маячившее вдалеке строение, пробормотал он.
Однако времени разбираться не было. Уже смеркалось, и до темноты следовало вернуться.
Спускаясь с горы с охапкой хвороста, жрец увидел картину, поразившую его так, что он на время даже забыл о великаньем доме. Оба спасшихся охотника, сняв рубахи и обливаясь потом, таскали к тропе увесистые камни. Ширам делал все то же самое, но полностью одетый – должно быть, не желая показывать непосвященным, сколько и какого оружия на нем спрятано.
Хаста приблизился к Шираму и, пожелав ему скорейшего и успешного завершения
– Проваливай! – рявкнул накх, едва удостоив жреца взглядом. – Займись костром!
Он бросил валун с голову медведя величиной поперек тропы, развернулся и пошел за следующим камнем. Выбившиеся из сил охотники, силясь отдышаться, тупо разглядывали неказистую, едва до колена, насыпь поперек тропы.
– Что расселись? – прикрикнул на них Ширам. – Идите за кольями!
– Ты что же, намерен поставить здесь изгородь? – спросил Хаста, глядя вслед едва плетущимся охотникам.
– Ты на редкость догадлив, – усмехнулся накх. – А что, это похоже на что-нибудь еще?
– Прямо сказать, изгородь эта кучка тоже мало напоминает.
Ширам едва сдержался, чтобы не схватить жреца за горло.
– Это все твои приятели-мохначи, – процедил он. – Если бы вон тот лохматый не сбросил бревна для рогаток, когда мы улепетывали из деревни ингри, походную ограду можно было бы собрать и поставить без всякого труда. Но эта тварь решила, что его мамонту тяжело бежать. И теперь – вот. – Ширам ткнул ногой лежавшие на земле валуны. – Сейчас колья между камнями натыкаем…
– Ты думаешь, это нас от чего-нибудь защитит?
– Хаста, я сказал тебе заниматься костром!
– Айха уже развела его, и хвороста хватит до утра. Ответь мне, Ширам, – в этой кучке камней есть какой-то смысл?
– Если ингри сунутся ночью, может, хоть ноги переломают, – мрачно ответил накх. – Повыдергать эти колья несложно, но пока они стоят, врагу будет сложнее в нас целиться. А значит, у нас будет несколько лишних мгновений, чтобы сбежать.
– Ты говоришь это так спокойно, – с невольным удивлением отметил Хаста. – Ни один арий не произнес бы вслух этого слова. Даже «отступить» они выхаркивают из себя, как застрявшую в горле рыбью кость.
– Поэтому они мертвы, а я тут болтаю с тобой.
Ширам развернулся и зашагал к каменной осыпи за следующим булыжником.
После захода солнца, за скудным ужином у костра, Хаста вспомнил про великаний дом и решил поделиться своими наблюдениями с Ширамом. Но тот лишь хмуро спросил:
– Там были люди?
– Нет, – чуть подумав, сказал жрец. – Людей я там не видел…
– Тогда и беспокоиться не о чем. Напиши об этом доме в своих заметках.
– Но кто-то же построил его, – не унимался рыжеволосый.
– Может быть, медвежьи люди, кто знает? Главное, что сейчас там пусто.
– А если нет? Если те, кто живет в этом доме, сейчас, ну скажем, охотятся, а ночью вернутся? Если это и впрямь медвежьи люди – что тогда?
– Послушай, – вздохнул Ширам, – у нас сейчас нет возможности направиться к той скале и выяснить, что за дом ты увидел. Может, это и вовсе не дом – просто камни так свалились один на другой…
– Дом, дом. А вокруг него – частокол!
– Все равно у меня нет ни людей, ни сил. Так что моли богов, чтобы там никого не было. – Ширам устало опустил голову на руки. – Что б тебе было не заметить эти камни по пути в земли ингри?.. Тогда бы излазил их в свое удовольствие… А сейчас не до них.