Арбитр
Шрифт:
В предрассветной мгле показалась четвёрка, копающаяся вокруг какой-то скамейки. И Ника ощутила, как сердце проваливается вниз. Встреченные вызвали бы тревогу у любого человека, даже не раскрой они рта. Выглядели мужчины паршиво. Не очень чистая одежда — в основном заляпанные спортивные костюмы, джинсы и куртки прямиком с ближайшего рынка. Лица, замаранные злобой и подозрительностью. Шрам на щеке и синяк у страдающего от ломки. Перебитый нос у здоровяка с сумкой на плече. Неполный комплект зубов у гнусавого малого. Щербатая рожа, будто после оспы, у последнего.
— Опа,
— Нет, вы неправильно поняли… — Ника сжалась и ускорилась, пытаясь проскочить сбоку возле стены.
Прямо перед её лицом в кирпичную кладку упёрлась рука Шрама.
— Чё не поняли, крошка?! С тобой говорим! Удаляй видео.
— Какое видео? Господи, о чём вы?! — попыталась пролезть под рукой девушка.
— Она реально нас за баранов держит! — возмутился первый.
— И меня это бесит, — криво улыбнулся Бита, — вот прямо бесит. И поэтому мне положена эта, как её, моральная компенсация, во! — добавил он, обнимая Нику и притягивая к себе.
— Пустите! Я буду кричать! — её голос сорвался, а сердце стучало в груди, словно собиралось разбить клетку из рёбер и выскочить наружу.
— Кричи, — хмыкнул Щербатый, — Мне так даже больше нравится.
— Ты тупой? — цыкнул на него Бита, оглядев тёмные окна жилого дома, а после повернул голову к Нике. — Если откроешь пасть, я выколю тебе глаза. Вначале левый. Потом правый. Уловила?
Он придвинулся всем телом к девушке, а та лишь прижалась щекой к кирпичной стене, кося испуганным глазом на незнакомца, как загнанная гончими косуля. Шумно вдохнув её запах, громила внезапно провёл горячим липким языком по её коже — от подбородка через скулу к виску.
Ника перестала дышать.
— Сла-а-аденькая, — мечтательно протянул он.
В этом время рука бугая всё теснее обхватывала девушку, опускаясь к пояснице, и она среагировала инстинктивно. Не думая.
Звук от звонкой пощёчины ещё только разносился по тёмному проулку, а четвёрка уже оскалилась, как почуявшие свежую кровь волки. Вряд ли им нужен был повод, но они его получили.
Гнусавый ударил Нику резко и без замаха. Мозолистый кулак влетел девушке в живот, заставляя согнуться и захрипеть. Бита намотал русые волосы на кулак, разворачивая её к себе. Второй рукой он начал расстёгивать ширинку, не спуская с Ники глаз. Ему нравилось, как она дрожала и пыталась вдохнуть.
— Укусишь, я выбью тебе все зубы, ссссука, — удивительно дружелюбно предупредил он её.
Тон, которым он это произнёс, никак не вязался со смыслом самих слов. Так учитель младших классов мог бы говорить родителям, что их Васечка нарисовал самое красивое солнышко во всём классе.
Шрам захватил руки Ники и свёл за спиной, толкая её на колени. Она почувствовала неприятный запах, фокусируясь на зрелище, открывшемся её глазам, и тут же замычала, пытаясь отодвинуться. Здоровяк пренебрегал банными процедурами, и даже его дружки поморщились. Щербатый с силой зажал её горло.
Здоровая лопатообразная кисть Биты схватила волосы Ники, доставив ей боль, и собиралась с силой притянуть к себе, когда в десяти метрах от них раздался звон. Словно треснуло старое родительское зеркало. Короткая вспышка света последовала за расширяющейся волной звука, на секунду ослепляя всех пятерых случайных свидетелей произошедшего.
— Чё, бля… — выдал малоосмысленную фразу Шрам, протирая руками лицо.
Нику колотил озноб, но она всё же смогла повернуть голову, благодаря вселенную за отсрочку. Вряд ли то, что вызвало шум и вспышку, могло оказаться хуже грозившего ей прямо сейчас. Она в который раз прокляла упущенный автобус.
На пустыре на полусогнутых стоял какой-то мужчина. Если бы не одинокий фонарь, который какой-то безумный планировщик воткнул на незаасфальтированную площадку, она вряд ли смогла бы рассмотреть появившегося человека. Фонарь на миг потух, а потом как-то неуверенно разгорелся обратно. Что чужак отсутствовал там ещё минуту назад, она могла бы подтвердить перед кем угодно.
Около тридцати. Высокий. Пожалуй, даже повыше ужасного громилы, что собирался её изнасиловать секундой ранее. Широкий в плечах. Не человек — медведь. Он совсем не выглядел точёным завсегдатаем фитнес-клубов, скорее Нике он напоминал… да, её отца. Военного. Все её детство проводивший в странах, с которыми её родина предположительно не воевала, и занимавшийся вещами, о которых семье знать не полагалось.
В каждом движении её отца всегда чувствовалась сила и скорость. Как ленивый тигр, лежащий на солнышке в зоопарке, который в одно мгновение мог из большой кошки превратиться в машину смерти, стоило ему почуять угрозу. Аналогично держался и этот чужак. Ника ошиблась, на медлительного и неповоротливого медведя он совсем не походил.
Щетина на лице этого человека не имела ничего общего с ухоженной бородкой городских модников. Незнакомец явно просто обкорнал её подручным предметом, не имея ни нужных инструментов, ни времени.
Одетый в странные свободные тканевые штаны и такую же рубаху со шнуровкой на груди, он выглядел неуместно и нелепо. Почему-то на ум приходило слово «холщовый». Ролевик что ли? Завершали картину потёртые кожаные сапоги до середины голени.
Из мелочей она разве что успела ухватить два украшения, блестящих на теле мужчины. Металлический плотный браслет — по сути, просто полоска стали — на запястье левой руки и цепочка на шее, уходящая под рубаху. Что именно висело на ней, ей видно не было.
Незнакомец замер там же, где и появился. Словно хищник он изучал окружающее пространство, принюхиваясь и прислушиваясь. Повернул голову и посмотрел прямо на неё. Перевёл взгляд на четвёрку, обступившую девушку. На мгновение склонил голову на бок и не спеша направился в их сторону.
— Эй, мудила, п-шёл прочь, пока в тебе дырок не наделали, — первым слово взял Гнусавый.
— Да он похоже глухой или тупой, — усмехнулся Бита, застегнув штаны.
Сумка, до этой поры висевшая у него на плече упала на землю. А из неё показалось орудие, давшее ему прозвище. И вряд ли он носил её с собой, чтобы играть в бейсбол.