Ардагаст и Братство Тьмы
Шрифт:
Эллины застыли, в изумлении открыв рты. Абарис, гиперборейский маг, пришедший в Грецию шесть веков назад, во времена Семи Мудрецов! Хозяин золотой стрелы! Если они и ожидали увидеть его, то не иначе как летящим по воздуху величественным призраком в белых одеждах. А он... Даже не дух, как Аристей, а невзрачный, насмешливый, не старый на вид шаман, много дней деливший с ними трудности похода. Такой же мирный, добрый и терпеливый, как все сииртя. А они, многознающие пришельцы с юга, ещё и посмеивались над суждениями гиперборея, простыми, как жизнь его племени...
Вопросы вертелись на языках эллинов,
— Вижу, много спросить хотите. Вам, грекам, всегда надо или много иметь, или много знать. Это хорошо. Я думал, вы броситесь искать склады с данью, себе стянуть хоть по паре шкурок. А вы пошли к солнечной птице. Подождите, всем всё расскажу. А сейчас...
Он простёр руку к небу. Там впервые за долгие дни разошлась белёсая пелена, открывая чистый голубой простор. Солнце, красное, заходящее, нежаркое, показало свой лик, заиграло в снегах, не залитых ещё кровью, не заваленных трупами. И сердца воинов наполнились радостью и верой в себя, во всё доброе и чистое в этом мире. Они не просто убивали и погибали сами — спасали весь север, весь мир от богов тьмы, холода и зла. Вон чумы и ямы, полные мехов, бивней, моржовых клыков — всего, за что хищные пришельцы сделались рабами Нга. Но кто из воинов Солнца думал об этих богатствах, когда бился с морскими чудовищами, стоял в снежном кургане или под молниями летунов?
Росы и манжары, сииртя и печорцы разом опустились на колени, простирая руки к западу, и запели на нескольких языках хвалебные песни Солнцу, другу людей, защитнику добра и правды в этом бурном, но прекрасном мире.
С севера прилетели люди-орлы, опустили на снег байдару. Из неё вышли важно, будто богини, три чародейки, а за ними — Сята-Сава и Сигвульф с дружинниками. Радостно обнимая мужа, Лютица чуть слышно сказала:
— Я там без тебя справилась, на то и женские чары... Только... прости меня, Лада... лучше бы мы были вместе. Слушай, мне то и дело голос Вышко чудился. Морок, что ли?
— Нет. Я тоже слышал. И сила волшебная оттуда шла. Слабенькая, правда, но добрая. Ну и сынка мы с тобой породили, даром что поздно! Вернёмся — начну учить.
Дружину Хан-Хаденготы перебили, оставив, по северному обычаю, лишь одного воина, чтобы донёс своим весть. Вдруг из-за пролива появился ещё один отряд на оленях и собаках. Узнав ненцев, сииртя схватились за оружие. Изготовились к бою и всадники, но Ардагаст велел первыми не нападать. Отряд приблизился к острову. Вперёд выехал молодой ненец в костяном панцире, на рыжем олене и громко спросил:
— Где Хан-Хаденгота?
— В царстве Нга-Чернобога. Вместе со всеми своими разбойниками, — ответил Ардагаст. — А кто ты и чего здесь ищешь? Если дани, то лучше возвращайся назад. Тут её больше не дают. Никому.
— Я Яр, сын старейшины селения Ябта-Сале. Хан-Хаденгота моё селение разорил, отца убил. Надо мной и сёстрами издевался, говорил: «Сегодня не убью, завтра убивать приеду». Я вырос, дружину собрал, поднял роды против Хан-Хаденготы, разорил его стойбище. Кто ты, что отнял у меня месть?
— Я Ардагаст, царь росов. Я иду Путём Солнца и мщу за всех обиженных без вины.
— Я этой местью жил. Теперь скажут: «Яр — не сюдбя. Он слабый, за него другие мстят». Где мой подвиг? — Голос юноши дрожал.
— Зачем тебе быть сюдбя? Вот сюдбя мёртвые лежат, души их у Нга, имена их прокляты. Будь лучше человеком. Это труднее, — сказал Абарис.
Ардагаст подъехал к ненцу, взглянул в его упрямые раскосые глаза, заговорил спокойно, доверительно:
— Ты не сюдбя. Ты храбр — так зовут у нас отважного воина, если он стоит за Правду. А свой подвиг ты уже совершил. Не потому, что не побоялся идти на Хан-Хаденготу, не испугался ни чёрных шаманов, ни «железных людей». А потому, что теперь сииртя будут знать: не все ненцы такие, как этот лиходей и его свора. И люди ваших племён снова смогут ходить друг к другу с миром.
Абарис переводил. Ненец уважительно произнёс:
— Ты, верно, сам Светловатый Парень, что заботишься обо всех людях?
— Я только его избранник. Сейчас мой путь — к Белому острову. Его воины далеко, а на остров идёт с набегом мой родич Андак. С ним семь чёрных шаманов. Хан-Хаденгота только прикрывал его отход. Лишь мы можем сейчас спасти Белый остров. Он не нужен сюдбя. Он нужен нам, людям. Пойдёшь со мной?
Лицо ненца просияло радостной улыбкой.
— Пойду! Ты славный вождь, щедрый. Один подвиг у меня забрал, два новых дал.
Глава 6
БЕЛЫЙ ОСТРОВ
Дорог был каждый час, но Ардагаст объявил измученному битвой войску привал. Ратники повалили Чернущего Идола и истуканов злых духов, развели костры. Коней отпустили пастись. Волхвини с волхвами стали в круг, проговорили заклятия, и посреди тундры внезапно появился луг с сочной травой и густым ягелем. На миг показалась бледная черноволосая всадница в красном плаще и с улыбкой произнесла:
— Видите, я умею не только убивать.
Вышата и две волхвини понимающе вздохнули. Им тоже больше нравилось показывать волшебную силу в мирных делах. Наворожить хороший урожай, отогнать град, отвратить засуху, мор, скотский падеж, увидеть в волхвовной чаре прежде недоступное — мало ли это даёт людям счастья, а волхвам славы? Ехать бы вот так от племени к племени до края света, узнавать новое, делиться знаниями, помогать людям. Но из-за всяких Чёрных Быков, Медведичей, Валентов приходится снова и снова тратить чародейский дар на то, чтобы убивать или защищать от убийства.
Волколаки-нуры и люди-волки принялись за трупы тунгаков. Известно ведь: черти весь свет заполонили бы, если бы их Перуновы стрелы не били и волки не ели. Трупов людей оборотни не трогали. Сииртя, привязав длинными ремнями к байдарам огромные туши кита и змеев-выдр, тянули их на юг, к своим селениям. Волхвы ради этого даже растопили ледяной мост через пролив.
Предводители войска собрались в святилище. Тот, кого они до сих пор звали Або-шаманом, восседал на покрытом шкурой белого медведя черепе земляного быка, положив руки на могучие бивни. На груди его сиял в лучах заходящего солнца золотой оберег в виде орла, несущего в лапах Солнечного Всадника. Огненно-рыжую лисью шапку увенчивали оленьи рога и золотой грифон с раскинутыми крыльями. Невзрачный шаман словно стал выше ростом, его сарматская речь звучала негромко, но величаво: