Арденны
Шрифт:
— Вы не уехали к Дитриху? — удивилась она.
— Меня туда, слава богу, пока не приглашали, — он улыбнулся. — Вы знаете, фрау Ким, чем меньше докладов начальству, тем лучше. Я вообще выношу все это с трудом, куда лучше чувствую себя на поле боя. Но я приехал, чтобы напомнить вам об обещании.
— Каком? — она взглянула на него с недоумением.
— Вы обещали выступить перед солдатами и офицерами моей группы, когда мы вернемся в Аахен, и спеть для них ту же песню, что и для американцев в самом начале наступления, — напомнил он. — Мы приглашаем вас сегодня
— Да, но я совершенно валюсь с ног от усталости, — Маренн даже растерялась. — Я не знаю, смогу ли я?
— Фрау Ким, уже получен приказ, — Пайпер понизил голос. — Сразу после переформирования мы отправляемся на Восточный фронт. На озеро Балатон. Черчилль нажаловался Сталину, что союзников сильно обижают в Арденнах, и этот кривой горец решил подсобить английскому премьер-министру, дал приказ о начале наступления большевиков в Венгрии. Так что вы сами понимаете, там нам уже будет не до песен и танцев, там будет пекло. На каждого нашего солдата по пятнадцать их, и все фанатики.
— Мы расстанемся ненадолго, — Маренн грустно улыбнулась. — Я часто езжу на Восточный фронт, мы увидимся.
— Увидимся, — подтвердил он. — Но вряд ли вам удастся спеть для нас.
— Хорошо, я согласна, — Маренн вздохнула. — Только как для американцев все равно не получится. Мне придется выступать в мундире.
— Нет, только в том несравненном черном платье, фрау Ким. Оно напоминает черный тюльпан, если я правильно помню.
— Но у меня нет туфель, — она смущенно пожала плечами. — Те, в которых я пела, промокли и развалились. А других я не захватила из Берлина. Не думала, что понадобятся еще.
— Ничего, это мы решим, — Пайпер весело улыбнулся. — До вечера, фрау Ким, — легко вспрыгнул на бронетранспортер. — За вами заедут. Готовьтесь.
Она махнула ему рукой. Да, конечно.
Вернувшись в гостиницу, она задернула шторы на окне и, не раздеваясь, прилегла на кровать. Сама не заметила, как задремала. В дверь постучали. Маренн не сразу расслышала. Потом встала, одернула китель. Открыв дверь, увидела Рауха. Он держал в руках серебристую коробку.
— Ты спала? — спросил озабоченно. — Это тебе. От Пайпера.
— А что это? — она даже не сообразила.
— Туфли. Для твоего выступления.
Он протянул коробку ей. Маренн взяла.
— Пожалуйста, проходи, — пригласила Фрица.
Он вошел, закрыв за собой дверь. Она отдернула штору. Открыла коробку.
— Это прелесть! — воскликнула радостно. — Такие, как я люблю. И мой размер, точно. Где Иоахим взял эти чудесные туфли?
Она повернулась к Рауху.
— У здешней модистки, — ответил тот. — Подъехал на бронетранспортере. Она испугалась, спряталась за прилавок. Ее с трудом удалось убедить выйти оттуда. Денег брать не хотела, боялась, видно, — Раух улыбнулся. — Но он честно расплатился. Ей даже понравилось. Спрашивала,
— Невероятно, — Маренн растерянно пожала плечами. — Просто как из Парижа.
— Они и есть из Парижа наверняка, модистка-то француженка, как он сказал. Они подойдут к твоему платью?
— Да, конечно.
— Тогда Пайпер сказал, что приедет за тобой в семь.
— На бронетранспортере?
— Возможно, на «королевском тигре», — пошутил Раух. — Чтобы доставить королеву, это вполне подойдет. Жаль, улочки в Аахене узковаты, не по каждой танк пройдет. Отто уехал к Дитриху, — Фриц подошел к ней. — Его не будет часа четыре. Возможно, он даже вернется ночью.
— Да, я знаю, — она опустила голову и смотрела в пол.
— Там, в казино, потом будет музыка, и можно танцевать. Я хотел пригласить тебя, ну, после того, как ты выступишь перед «Лейбштандартом», конечно. Ты согласна? — он прикоснулся рукой к ее плечу.
— Да, я согласна, — ответила она негромко.
— Тогда около семи я буду ждать тебя внизу, в холле.
Он наклонился и поцеловал ее в губы.
— Надеюсь, в парадном мундире штурмбаннфюрера и со всеми наградами? — спросила она, когда он направлялся к двери.
Он повернулся, кивнул. Вышел. Она опустилась в кресло.
— Фрау Ким, вы прекрасны, — без десяти семь Пайпер подкатил на БТРе к гостинице. — Как туфли? Вы довольны?
— Замечательно, Иоахим.
Раух набросил на ее обнаженные плечи кожаный плащ и помог ей подняться на БТР.
— А как модистка? — поинтересовалась она у Пайпера. — Вы ее не сильно напугали?
— С ней все нормально, жива, — он рассмеялся. — Уже присылала спросить, не желаем ли купить еще чего-нибудь. Но нам пока не надо.
В белом зеркальном зале казино сверкали наградами мундиры военных и украшения в декольте местных дам. Мундиров было намного больше, и все почти — СС, это было заметно с первого взгляда. Маренн обратила внимание, что здесь присутствовали почти все, с кем она провела эти тяжелые, полные опасностей дни в Арденнах, — Крамер, Цилле, Зиверс, командиры танковых батальонов Печке и фон Вестернхаген, артиллерийский «командующий» Франц Шлетт, добрый друг и коллега Мартин Вилланд. Все в парадной форме, при наградах — молодые, даже ослепительные. Не было только Скорцени, но тот явно предпочел общество своего старого друга Дитриха и Ханса Хергета, командира группы «Хергет». Пайпер сказал ей, что они пересекли Зальм. Но вернуться в Аахен пока не успели. Когда Маренн вошла, все военные встали.
— Фрау Ким, прошу на сцену, — пригласил ее Пайпер. — Я выполнил все, что сказал вам.
Она взглянула — на сцене стоял тот самый белый рояль, который прошел с ними не одно сражение. Перед ним — круглый концертный стул.
— Я буду сам аккомпанировать вам.
— Но я не знаю, как у меня получится, — Маренн явно смутилась. — Я же все-таки не певица.
— Зато вы замечательный доктор, — успокоил ее Пайпер. — И смелая, красивая женщина. Я тоже не пианист, но вместе мы справимся.