Арестантка
Шрифт:
Андромахе нужно, чтобы ты был мёртв и его имя нигде не всплыло. Министерство Исполнения Наказаний получило ордер на твою поимку, а также сообщение от капитана Дайсона о том, что ты находишься на «Блуждающем». Но думаю, что Андромаха пошлeт ещё кого-то, чтобы ликвидировать тебя вместе с кораблем и командой. Всe, что я сейчас могу, мой мальчик, это предупредить тебя. Прости. Пока люди на Земле такие жадные, Левиафан непобедим».
Прости? Он говорил, что я ничем не рискую… Рад, что я жив? Боже, да лучше б 3112 задушила меня… Мой отец арестован. Я предполагал,
Ликвидировать меня? Андромаха казался мне надёжным партнёром… он говорил, что нужен справедливый мир, был красноречив. Всё оказалось враньём, чтобы втянуть меня в аферу.
Так… Я не должен сдаваться. Возможно, я придумаю, как всe исправить. Сейчас нужно просто… просто… просто выжить.
По телу волнами пробегал озноб. Перед глазами иногда всё мутнело. Меня держала лишь упрямая надежда. Может, наличие общего врага поможет мне убедить десантников не отдавать меня Дайсону.
Минуя последний коридор и прячась от рыскающих пиратов, я подобрался к кубрику. Оставалось повернуть налево.
Я немного отдышался, и принялся думать, что мне сказать 3112 и десантникам. Какой план? Сказать им, дорогие головорезы, за нами летят другие головорезы? Я скрипнул зубами. Придётся рассказывать, как есть.
Как там у Канта? Во всех показаниях нужно быть правдивым… Но отцу же я врал? Мне казалось, это единственный способ что-то изменить. Изменил?
Ну почему мысли не желают меня слушаться? Я должен думать, что сказать десантникам… Рассказать им этику Канта, и как грубо я нарушил его императив?
В темноте коридора мигали разноцветными звездами огоньки консолей. Пульсары, белые, красные карлики. Иногда мерещилось, что они приближаются.
Я устало вытер пот со лба. Почему мой разум был таким мутным? От обезболивающих? Потому что ударился головой?
До ушей донeсся отдалённый лязг, и вдоль позвоночника скользнул холодок. Тяжёлая рука легла на плечо. Я дёрнулся обернуться, но бас со стальными нотками подкрепленный гудением накопителя бластера заставил меня замереть:
— Тихо, — голос показался мне знакомым. — Ножик отдай.
Ни одного лишнего слова. Промелькнула искра узнавания. Кажется, Смарт называл этого неразговорчивого типа Шeпотом. Он забрал катану.
— Шагай.
Я хотел было двинуться по коридору, но Шёпот сжал моё плечо так, что у меня едва искры из глаз не посыпались, и пихнул в незамеченное мной ранее ответвление коридора. Мы прошли несколько шагов, и Шёпот дёрнул меня, останавливая. Я услышал глухой звук удара по переборке. С тихим шелестом дверь въехала в стену, и я полетел в открывшийся проём. Неуклюже растянувшись на полу, я едва не уткнулся носом в чей-то вонючий сапог.
Приподнялся на локтях и оглядел помещение, где на манер казарм два ряда кроватей образовывали небольшой коридор. На заправленных кроватях сидели люди, около десяти человек. Шёпот зашёл за мной, закрыл дверь и остался стоять, прислонившись к ней.
Десантников я нашёл, но 3112 среди них не было. В центре помещения стоял пожилой мужчина с густой седой бородой и лбом, покрытым глубокими морщинами. Он посмотрел на Шёпота, затем перевёл взгляд на меня. Цепкий взгляд живых глаз ярко контрастировал с невзрачной внешностью старика.
Поднимаясь, я обратился к пожилому мужчине, решив для себя, что он здесь главный:
— Простите, что я без… у меня… Меня зовут Трой Этнинс… — опять язык заплетался, как будто бы я и не учился два года на дипломатическом факультете.
— Этнинс, — задумчиво повторил старик и повел носом.
Повисла пауза.
— А ты умеешь эффектно появляться, парниша, — усмехнулся Смарт.
— Чем ты так заинтересовал ВАД (Внутренний антитеррористический департамент), пацан? — задал вопрос старик.
— Мне… то есть я… освободил, должны были пройти… документы. Но Андромаха отозвал санкцию.
— Явно же дело не в девчонке, — рассуждал вслух старик, не обращая внимания на мои жалкие попытки связать слова во внятные предложения.
Я заметил, как из дальнего конца кубрика показалась громадная фигура.
— На нашу организацию вышел член Службы Имперской Безопасности, и утверждал, что поможет… Я должен был только перевести 3112, — пробубнил я.
Мне никак не удавалось стройно говорить. Чем больше мой рот выплевывал слов, тем абсурднее мне самому казался мой рассказ, и тем сильнее становилась неуверенность. Страх и стыд, будто камнем, придавливали мой язык, и мысли превратились в неповоротливый кисель. Да что я им такое говорю? Зачем пришёл? Сам вляпался, подставил отца и теперь пытаюсь жалобно попросить о помощи? Осталось только рухнуть на колени, сложить руки в молебном жесте и зарыдать. А что будет дальше? А может, всё-таки это обезболивающие так действуют?
— И что же нам с тобой делать? — ни к кому не обращаясь, спросил старик.
— У…У меня есть ещё информация, — начал было я, но запнулся и вновь ощутил себя ягнeнком на заклании. Предательской вспышкой в сознание ворвался момент, когда меня били ногами, а я не мог дышать.
Они же сейчас выслушают, покрутят пальцем у виска, затем вернут в пыточную, где я снова встречусь с паяльником, электрошокером и другими инструментами Рю. Я уже готов был опустить руки. Отец бы точно ушёл с этого представления, чтобы не позориться.
— Полковник, сэр? — вступил в разговор грубый голос.
Старик оторвался от своих размышлений и повернулся на звук. Марс окатил меня презрительным взглядом и продолжил:
— Нужно отдать его Дайсону, — сказал Марс.
— Никуда не нужно его отдавать, — из-за спины Марса показалась 3112. — Альдо? Я же просила… не сообщать старику… Предатели!
Звук её голоса странным образом, будто отрезал часть груза, что давил на меня.
— Принс, ты, может, чего-то не понимаешь, мы не у себя дома, — осадил еe Марс, но она просочилась мимо него и, подбежав ко мне, встала рядом. — Этот имперец может стать платой за твою свободу.