Аргентина: Кейдж
Шрифт:
— Здесь нет королей, Кретьен. Я — такой же грешник, как и вы. Когда-то я основал Орден Братьев-Рыболовов и теперь встречаю каждого, кто был у Зеленого Камня, чтобы напутствовать и предостеречь. Вас ждет Ад, брат мой!
Небо на миг почернело, кровь обратилась в лед. Кристофер Жан Грант исчез. Когда же Солнце и небо вернулись, он понял, что лежит в траве, открытыми глазами в зенит. Приподнялся, опершись на локоть, попытался вдохнуть и только тогда вспомнил, что давно уже не дышит.
— Краешек вам уже показали, — голос Рыболова звучал равнодушно и сухо. — Именно краешек, умирали не вы — ваша любимая. А вы видели это словно в первый раз, здесь боль всегда свежа, а память спит... Дальше будет куда хуже, вы станете вновь и вновь переживать
Кейдж встал, покачнулся, но все-таки сумел удержаться на ногах. Рыболов, оставшись сидеть, поглядел снизу вверх.
— Осознали? Поэтому слушайтесь! Будет Суд, и на нем вы должны покаяться. Искренне, от всей души, лгать там нельзя. В чем именно, я вам скажу после... А пока присядьте, берегите силы.
Он послушался, даже не попытавшись спорить. Рыболов пододвинулся ближе, коснулся рукой плеча.
— Успокойтесь! Я для того и здесь, чтобы помочь. Вы поняли, где мы с вами находимся?
Кейдж с силой провел ладонью по лицу. Хрупок, как стекло... Очки со стеклами «минус», треснувшие под каблуком.
— Находимся? Думаю, маста, там же, где и графиня Селеста. Я только не представлял, как это выглядит. Хорошо, что над нею светит солнце. И... И теперь я понимаю, почему живые видят Тень!
Брат-Рыболов кивнул.
— Вы догадливы, Кретьен. Но вас здесь не оставят, придется выбирать. А вот из чего именно... Вы хоть поняли, что с вами случилось?
Кейдж поглядел в небо, сжал кулаки и с трудом выговорил то, во что до сих пор не мог поверить:
— Я умер...
Небо осталось все тем же, безоблачным и синим, и так же ярко горело летнее солнце.
— Разбился на мотоцикле, когда ехал из Лавеланета. Тормозной след... Мне прямо об этом сказали, а я не понял. «Ты не мог выжить...» И зубы перестали болеть. А что было потом — не скажу. Может, мне все привиделось перед смертью — и город, и люди, и девушка с рыжими волосами. А может, я и в самом деле пришел туда неупокоенным мертвецом. Мсье Брока сказал: «Отнимаю от вас руку свою!..» Он, как и вы, Рыболов, наверняка понял все сразу. Возможно, именно он меня держал на самом краю, не позволял уйти.
Попытался улыбнуться:
— Не знаю! Это так, маста?
Пальцы, лежавшие на его плече, сжались, сдавив до боли.
— Да и нет! Смотрите!..
Синева исчезла, небо, беззвучно дрогнув, изменило цвет. Серая твердь, трещина с неровными краями, бездонный черный провал — и планета Армагеддона в самом зените.
Аргентина!
...Лилово-красная тень, мягкий теплый голос — воском в уши.
— Когда-нибудь эта участь постигнет всех, шевалье Кретьен, может, очень скоро. Сроки нам знать не дано! Но пока гибнет лишь один город. Не спрашивайте, за что, история с Зеленым Камнем — лишь одно из объяснений. Ответ ищите в Книге Иова, и ответ очень прост. Его — Высшая воля! И не нам, Им сотворенным, судить!.. Авалан исчезнет — с лица Земли, из Истории, из памяти. На его месте будет именно то, что вы видите: трава, кустарник, безлюдный холм. Таков Его приговор, Кретьен. Но где, в каком из миров, это случится? В реальности? В вашем воображении? Пока этого не знает никто, даже Он. Да и нет! Если город — лишь ваше видение, ваш Авалан-Авалон, станут не-бывшими, сгинув без следа, все, когда-то в нем жившие, даже те, кто удостоился Райского блаженства. Их сотрут, вычеркнут из Бытия и Небытия. Если же это происходит в реальности, то грешники — все, кто сейчас в городе, понимаете? — погибнут без покаяния, их ничто уже не спасет. Ад — каждому, вне зависимости от заслуг и грехов. А решать придется вам, Кретьен, ибо вы сотворены по Его образу и подобию. Вас не накажут в любом случае, вы в своем праве. Неопределенность, ограниченная вашей личной волей, преобразуется в неопределенность реального мира — и будет вами
Он ответил — твердо, как и умер:
— Уже понял. Вы — не рыцарь Грааля. А выбирать я ничего не стану!
Аргентина — Красное Вино, рухнула с небес.
7
Вид у Руди был настолько несчастный, что Мухоловка, улучив паузу между выстрелами, пододвинулась ближе и, претворяя давнюю мечту, взяла парня за ухо.
— Лейтенант, не раскисать!
А поскольку ухо было рядом, пропела громким шепотом:
Мой несчастный Арлекино убит. Между ресниц У него запекся выпавший снег, Майн фройляйн Диц!Песню, разудало-солдатскую и совершенно бестолковую, спел вчера на привале сам лейтенант Кнопка, как он пояснил, в целях поднятия духа личного состава. Дух едва ли поднялся, петь Руди оказался не мастак, но Анне понравилось, может быть, именно отсутствием всякого видимого смысла. Один в один — вся их нынешняя операция.
Я пою в кругу взъерошенных глаз Вдвоем с тобой. Наплевать, что завтра выведут нас Отсюда в бой!Стрельба на шоссе не стихала, бой тянулся уже девять минут (контрольный срок — десять), значит, все пошло не так. Она же, командир секции «С», могла лишь наблюдать — и успокаивать упавшего духом лейтенанта. Секцию, к его крайнему расстройству, оставили в резерве, на опушке елового леса в полусотне метров от расстреливаемой колонны. Ради чего — поди пойми. «Для нейтрализации возможного прорыва», — мудро молвил самый главный, капитан Телль. Интересно, куда? В хвойную чашу? Но приказ — есть приказ, а на войне, как на войне.
Я вернусь, чтобы выбрить полголовы У этих птиц. А потом я лягу в поле травы, Майн либен Диц!Физиономия Руди стала чуть менее кислой, и Анна разжала пальцы. Тоскует, оставшись не у дел, бедняга. Но как помочь? И тут же, не глядя, протянула другую руку, левую. Их с Мареком ладони встретились на полпути. Пока все живы, никто даже не ранен, что очень хорошо, даже замечательно. Жаль, остальное гораздо хуже.
Таинственный «штаб» не слишком раскачивался. Уже на следующее утро в мансарде зазвонил колокольчик-рында. Приказ был ясен: на сборы шесть часов, в группу же брать только соотечественников, служивших в армии и желательно холостых. Heer kapitein допил кофе и отправился будить «Антилопу Канну».
Я пою в кругу заснувших друзей Свой гимн-совет. И двенадцать ритуальных свечей На голове.