Аргентина: Квентин
Шрифт:
Лететь предстояло до Лозанны, где ветерана-«почтаря» ждал родной ангар. Молодого человека это вполне устраивало. Из прилепившегося к берегу Женевского озера города поезда ходили как раз в нужном направлении. Куда именно, он пилоту говорить не стал, а тот и не спрашивал.
Ты меня не любишь, Дженни… Подружились наши мамы, И отцы уже считаютПальцы перебирали невидимые струны, на душе было пусто, ни радости, ни боли. Снова, уже в который раз, приходилось жить дальше.
Ты меня не любишь Дженни… Мне вчера ты говорила, Как мы дом обставим вместе, Как мы славно будем жить. Только это все неправда — Ты меня не любишь, Дженни! Ты меня совсем не любишь. Что о счастье говорить?* * *
— Не хочу лезть в душу, Уолтер, но тебе ли горевать? Как на тебя Маргарита Николаевна смотрела! Ты же, парень, выигрышный билет вытащил, один на миллион!..
— Я впервые из дому уехал, из Штатов. Понимаешь, Роберт, у нас там очень по-разному. Но люди… нормальные они. А здесь, в Европе, какой-то сумасшедший дом, сплошные шпионы! Даже Марг… кавалерию вызывает. Я — шпион, ты — шпион.
— Ой, насмешил! Нет, Уолтер, я не шпион. У них тоже бывают начальники, большие и маленькие. Я где-то посередине. Ты не в сумасшедший дом попал, парень, просто прибыл с разведывательной миссией. Коллеги к тебе и потянулись, чему удивляться?
— Да какая миссия?!
— Хочешь, расскажу? Нет, вербовать тебя не стану, сейчас поймешь почему… Всех целей твоего начальства знать не могу, но одна очевидна. Близится большая война, Уолтер, очень большая, страшная. Те, кто собирается воевать, заблаговременно создают здесь, в Европе, разведывательную сеть. Трудная задача, поверь. Чтобы ее выполнить, следует направить очень опытного сотрудника, резидента, аса разведки. Но все такие люди на виду, за ними присматривают. Поэтому его прячут от чужих глаз, два-три года держат на незаметной должности, готовят, и только потом…
— К-кого готовят? Меня?!
— Не тебя, Уолтер, успокойся. Твоя роль другая. Как в цирке: фокусник собирается показать очередное чудо, а для отвлечения внимания на арену выпускают веселого клоуна…
—…с большими ушами и книжками про Капитана Астероида. Уважил, Роберт, спасибо. Действительно, зачем вербовать клоуна?
— Обиделся, парень? Напрасно. За такие миссии у нас орденами награждают, но чаще всего — посмертно. Для разведчика это не цирк, а круги Дантова Ада… Давай о чем-нибудь повеселее. Маска клоуна тем хороша, что
— Близко, говоришь? Ближняя дистанция, хук ведущей рукой в туловище, затем в голову — и апперкот… Роберт! Я не уеду отсюда, пока не выручу девушку. Она в Италии, у полковника Антонио Строцци. По документам — мертва, полностью в его власти.
— Строцци… Этого не подкупишь, не разжалобишь, не обманешь.
— Что же делать?
— А ты его напугай.
* * *
Ты меня не любишь, Дженни… Это понял я случайно. Вот орган играет в церкви И горит в окошках свет. Что же делать мне, родная? Ведь меня же ты не любишь! Ты меня не любишь, Дженни, И страшнее правды нет.…Царица Ночь укрыла пеленой людей, машину и костра горенье, дабы сберечь для участи иной, неведомой пока. Ни глас, ни пенье долины не спугнули тишину, гонителей не возведя в сомненье. Так призраки таились в старину, меж склепов и могил давно забытых, гитары мертвой трогая струну, у ветхих стен, плющом седым повитых.
2
Специальный агент Анна Фогель, известная также под кличкой Мухоловка, стояла у самого края Лунной дороги, на пороге Джудекки, и загибала пальцы. Очень хотелось дышать, ледяной ночной воздух дразнил, растекался по рту драгоценным вином…
Раз имеешь ум, то и числа сочти!
Цель операции.
«…Невинная дева, претерпевшая нелюдские смертные страдания за ближних своих и за дальних, неведомых…» «Всесильные, всезнающие, вездесущие, с крылышками куриными и бубликом над лысиной… А не учли… Предстоит суд…»
Первый палец!
Главный фигурант… Фигурантка!
«…Ваш выбор — между Адом и Адом. Только мы, запомните это, в силах помочь…» Вербовка по всем правилам, от удара в живот до ласкового шепота в ухо. Мотивировка… Сперва разуверить во всем, потом дать надежду. Классика!
Второй палец!
Бронзовый цветок, Христова пассифлора, жег руку, словно раскаленные уголья.
Следующий фигурант…
«…Предстоит суд, а на суде требуется защитник…» Значит, никакой вербовки, использование вслепую, игра на лучших чувствах, в решающий момент — жестокий шантаж… «Ваш Квентин готов защищать вас, свою несостоявшуюся Смерть, как самого себя…»
Третий палец!
Девушка поглядела вниз, в густую беспросветную тьму. «…Ему отворили в рай… За эти две секунды не только квадриллион, но квадриллион квадриллионов пройти можно».
Обманут? Конечно! Использованный агент бесполезнее дырявой мужской резинки.
Анна Фогель улыбнулась — как в тот миг, когда поняла, что Строцци выстрелит. «Я здесь и не здесь, я везде и нигде. Я тенью скольжу по прозрачной воде…»
Fick dich!
Жалеть было не о чем — разве что о наивной девочке в юнгштурмовке, не успевшей уйти в вечность тогда, в далеком 1927-м. И о том, что им с ушастым парнем из Нью-Йорка не довелось даже поцеловаться. Но тут же вспомнилось: древний собор, плиты с надписями, шуршащая чуткая тишина…