Аргонавты 98-го года. Скиталец
Шрифт:
— Да, нужно еще спуститься в долину. Наберитесь мужества. Вон там уже виднеются горы Папити.
Они еще раз вступили в одуряющую полосу кустарников, наугад отыскивая дорогу и иногда останавливаясь на самом краю неожиданной пропасти. Но испарения были не так тяжелы, и путники часто скользили вниз, что ускоряло их передвижение. Затем до их слуха донесся шум водопада. На пути уже показались деревья — одиночные пальмы, дикие апельсины. Наконец, к их великой радости, они стали приближаться к благодатному лесу, где им удалось отдохнуть в тени густой листвы и утолить голод и жажду сочными апельсинами.
После непродолжительного отдыха они снова тронулись в путь.
Они спустились к небольшой речке и пошли вдоль русла. Спотыкаясь о выступавшие огромные корни, они долго еще бродили в девственном лесу и наконец попали в долину.
В долине они набрели на небольшую избушку. У порога сидел туземец, занимавшийся очисткой кокосовых орехов. На нем была лишь набедренная повязка, зато на голове красовалась французская солдатская каска. Левая рука его была ампутирована. Он с нескрываемым удивлением глядел на приблизившихся путников.
— Откуда вы идете? — спросил он по-французски.
— Оттуда, — ответила Фелиция, указывая рукой на горы.
От изумления он не мог и слова произнести.
— Мы ужасно голодны, — добавила она.
Он быстро поднялся и принес им большую тарелку соленой рыбы в соусе и миску жареных овощей. Они жадно набросились на еду. Насытившись, они улеглись в тени на циновках и с наслаждением предались отдыху. День клонился к вечеру. Они слышали, что их хозяин куда-то ушел, и оба задремали.
— Алло! Как поживаете? Я англичанин.
У избушки стоял худощавый мужчина небольшого роста и хлопал себя по бедру лезвием большого ножа.
Со смуглой лоснящейся кожей и черными глазами, он был не совсем похож на англичанина. Он коснулся своей груди острием ножа.
— Да, я — маори. Служил в армии. Во время войны я был отравлен газами и теперь получаю пенсию от Новозеландского правительства. Каждый месяц я отправляюсь в Папити, получаю пенсию и напиваюсь. Когда все деньги истрачены, я возвращаюсь в Моореа до следующего месяца. Каждый знает меня, Ауклэнда Билля.
Тут он хлопнул по каске рассмеявшегося туземца-хозяина.
— Это мой приятель Томми. И он был на войне. Во Франции; у него есть медали. А знаете ли, вы попали к нам вовремя. Я заколол поросенка. Сегодня вечером мы его зажарим и устроим настоящее пиршество.
Ауклэнд Билль ушел жарить поросенка, а Томми занялся приготовлением к пиршеству. И действительно, пиршество получилось на славу. Скатертью и посудой им служили банановые листья. Несмотря на такую примитивную сервировку, они с величайшим удовольствием при свете ярких звезд съели поросенка. Потом Томми раздобыл бочонок пива, который они опорожнили с не меньшим наслаждением. Ужин прошел весело и непринужденно и закончился смешными анекдотами, которые рассказывал Ауклэнд Билль.
Они крепко спали, но Мун проснулся рано на рассвете. Ауклэнд Билль стоял над ним.
— Встряхнись, паренек, — торопливо сказал он. — За вами гонятся по пятам. Вчера вечером в деревню приходил жандарм и предложил туземцам награду за вашу поимку. Он отправился предупредить в другие деревни. Скоро все жители острова начнут искать вас.
— Что же нам делать?
— Залезать в первую попавшуюся лодку и отправляться в Папити. Говорят, ты натворил много бед по ту сторону гор. Но я все равно помогу тебе, потому что ты поколотил негодяя Джонса. Когда-то он поколотил меня.
Мун разбудил Фелицию и вместе с ней поспешно ушел. Не успели они отойти далеко вдоль побережья, как вдруг услышали конский топот. Они спрятались за густым кустом. Мимо них проехали верхом два туземца. Пройдя немного дальше, они вновь должны были спрятаться в кустах, так как оба туземца возвращались по той же дороге и бросали подозрительные взгляды по обеим сторонам. Было очевидно, что население уже извещено о беглецах, поимка которых сулила награду.
Ауклэнд Билль снабдил их мешочком бисквитов и корзинкой апельсинов, поэтому они подкрепились и стали быстро продвигаться вперед в поисках лодки. Наконец они увидели подходящую лодку, лежавшую опрокинутой на коралловом берегу.
— Захочет ли владелец одолжить нам ее на несколько дней? — спросила Фелиция.
— А вот идет хозяин.
К ним подошел рыбак в набедренной повязке, весь бронзовый, с седыми волосами. Он приветствовал их чрезвычайно радостно. Указав пальцем на свою избу на холме, он пригласил их туда. Надеясь уговорить его одолжить им лодку, они приняли его приглашение.
В избе было грязно и душно. Хозяин знаками дал им понять, что хочет угостить их ключевой водой. Они сели, а туземец-рыбак вышел.
Прошло несколько минут, а туземец не возвращался. Фелиция вышла и увидела, что он торопливо шел по прибрежной дороге. Затем он скрылся в роще и вскоре появился на дороге в сопровождении двух туземцев-всадников. Они все спешили.
— Смотрите, Мун, — воскликнула Фелиция, — он встретил тех всадников, которые искали нас. А сейчас они возвращаются вместе.
Она обернулась к Джеку — лицо его пылало гневом.
— Старый негодяй! Он предал нас. До сих пор мы не хотели обижать его, но теперь сами заберем его лодку. Идемте!
Они бросились к берегу, спустили на воду лодку, уселись в нее и к тому времени, когда старик вернулся, успели отплыть на большое расстояние.
— Посмотрите на него, — сказал Мун. — Он грозит нам обоими кулаками и скачет по берегу, гак сумасшедший.
— Так и следует ему, старому предателю, — отозвалась Фелиция.
Затем, осторожно миновав полосу рифов, они вышли в открытое море.
Глава XI. В открытом море
— Вы можете управлять веслом? — спросил Мун.