Аргонавты Времени (сборник)
Шрифт:
Должен признаться, уже стоя у своей двери, я не отрывал взгляда от соседнего крыльца в ожидании неизвестно чего. Мы помогли Уайлдерспину подняться наверх, усадили на кровать. От расспросов не было бы толку. Он дрожал и неотрывно глядел куда-то перед собой. Казалось, испуг застыл на его лице навечно.
Наконец мы решили влить в него немного бренди для придания храбрости, но стало только хуже. Тогда мы уложили Уайлдерспина в постель, и он несколько успокоился. Вскоре он тихо заплакал в подушку, как какой-нибудь юнец.
– Я схожу в седьмой, если кто-нибудь со мной пойдет, – предложил долговязый.
– Черт! – воскликнул Бейли. – Пусть меня лучше сожрут вампиры, чем собственное любопытство.
Я тоже вызвался идти. Но пришлось дождаться, пока уснет Уайлдерспин.
Мы вышли
– Дайте спичку, – попросил долговязый возле дома номер семь.
Незнакомый голос раздался возле самого моего уха так неожиданно, что я чуть не выпрыгнул из штанов. Сзади стоял ухмыляющийся полисмен, который неслышно подошел к нам в мягких штиблетах.
– Что замышляем? – спросил полисмен, ослепляя меня светом фонаря.
– В доме творится что-то неладное, – ответил долговязый. – Дверь была открыта.
Полисмен не спеша оглядел каждого из нас, пробормотал что-то вроде: «Не похожи», поднялся на крыльцо и посветил фонарем в холл. Затем направил луч на открытую дверь.
– Похоже, воры-пильщики, – констатировал полисмен. – Газовые и водопроводные трубы крадут.
Он прошел в холл, и мы осторожно последовали за ним.
Яркий круг света от фонаря двигался впереди. Неожиданно полисмен резко выдохнул. Он стоял почти на том месте, где мы нашли Уайлдерспина. Скользнув по перилам лестницы, луч устремился туда, куда недавно смотрел наш приятель.
– Поглядите, – сказал полисмен долговязому.
Потом посмотрел Бейли, за ним – я.
Не думаю, что стоит описывать то, что мы увидели. Особый ужас вызывало обезображенное лицо. Представляю, что почувствовал Уайлдерспин, когда вспышка молнии выхватила такое из темноты. Однако нет причин пускаться в описание подробностей.
Даже увидев все своими глазами, мы не поняли, как это случилось. Но вскоре долговязый нашел объяснение.
Мертвец был одним из тех воров, которые опускаются до кражи газовых и водопроводных труб из выселенных домов. Громоотвода в доме номер семь не было, но на крыше возвышался флагшток, который по глупости оснастили позолоченным шпилем и цинковой проволокой вместо тросов. Его обуглившиеся остатки я и заметил тогда у края парапета. По всей видимости, первая вспышка молнии, которая заставила зрителей спешно покидать парк, ударила во флагшток и на своем пути в землю прошла через трубы и прочие предметы, проводящие электричество. На повороте лестницы красовался латунный светильник, а вдоль стены шли такие же перильца. Вне всяких сомнений, несчастный бродяга схватился за них, отчего неожиданным и ужасным образом выбыл из числа живых.
Бедняга Уайлдерспин пребывал в плачевном состоянии много дней, и остаток нашего отпуска прошел главным образом в заботах о том, как его успокоить. Однако потрясение не вызвало столь уж непоправимых последствий. Он всегда был нервным и впечатлительным, таковым и остался, просто в чуть большей степени.
Остров Эпиорниса
Перевод А. Круглова.
Человек со шрамом на лице склонился над столом, разглядывая мой сверток.
– Орхидеи? – поинтересовался он.
– Так, несколько экземпляров.
– Циприпедиумы? [61]
– По большей части.
– Что-нибудь новенькое? Да нет, откуда. Двадцать пять… нет, двадцать семь лет назад я обшарил эти острова вдоль и поперек. Если и найдется новое, то уж совсем редкость – я тогда мало что упустил.
– Я не коллекционер…
– Тогда я был молод, – продолжал он. – Ну и носило меня по свету, черт возьми! – Он скользнул по мне испытующим взглядом. – Два года в Ост-Индии, семь в Бразилии. Потом двинул на Мадагаскар.
61
Циприпедиум – разновидность орхидей.
– Я слыхал кое о ком из здешних первооткрывателей, – заметил я, предвкушая интересную байку. – Вы для кого собирали образцы?
– Для компании Доусона. О Бутчере таком слыхали?
– Бутчер… Бутчер… – Фамилия казалась смутно знакомой, и вдруг я вспомнил. – Ну как же, процесс «Бутчер против Доусона»! Так это вы застряли на необитаемом острове, а потом хотели отсудить у нанимателя жалованье за четыре года?
– Ваш покорный слуга, – поклонился человек со шрамом. – Любопытное дельце, правда? Сколотил на том острове состояньице, палец о палец не ударив, и никак меня было не уволить! Сидел там, подсчитывал доход и веселился. Весь песок на этом чертовом атолле исчертил цифрами – здоровенными такими.
– Как же вы там очутились? Не помню уже подробностей.
– Ну… Вы об эпиорнисах [62] что-нибудь знаете?
– Как же, как же. Эндрюс еще месяц назад, перед моим отплытием сюда, рассказывал о новом их виде, который он изучает. Одна только берцовая кость длиной в ярд – вот это было чудище!
– Ну еще бы, – хмыкнул человек со шрамом, – настоящий монстр! Почище Синдбадовой птицы Рух [63] из арабских сказок… Не знаете, давно нашли те кости?
62
Эпиорнис – вымерший ныне род крупных (до 3 м в высоту) нелетающих птиц из семейства эпиорнисовых, водившийся на острове Мадагаскар с эпохи плейстоцена до середины XVII в.; исчез вследствие охоты и изменений климата. Найдено около 70 ископаемых яиц эпиорниса длиной 30–32 см. Упоминание (в подстрочном авторском примечании) о встрече человека с эпиорнисом в 1745 г. – мистификация Уэллса, как и путешественник по фамилии Мак-Эндрю.
63
Рух – в арабской и персидской мифологии гигантская птица, способная уносить и пожирать слонов (так что, вопреки словам человека со шрамом, сравнение с нею эпиорниса – явно не в пользу последнего); фигурирует в сказках об Абд аль-Рахмане и Синдбаде– мореходе, входящих в «Книгу тысячи и одной ночи».
– Года три-четыре назад – в девяносто первом, кажется. А что?
– Да то, что я нашел кости эпиорниса на два десятка лет раньше! Если бы Доусоны не валяли дурака с моим жалованьем, то прогремели бы на весь мир. Не виноват же я, что проклятущую лодку унесло течением… – Он помолчал. – Небось, там же и откопали – в болотце милях в девяноста к северу от Антананариву. Знаете, где это? Туда надо вдоль берега на лодках добираться – слыхали о таком месте?
– Нет, не припоминаю. Хотя, кажется, Эндрюс говорил про какое-то болото.
– Должно быть, то самое и есть, на восточном побережье. Там вода какая-то особенная, в ней ничего не портится. Пахнет креозотом [64] , мне сразу Тринидад вспомнился… А яйца откопать удалось? Мне попадались огромные, в полтора фута. Там трясина вокруг, толком не подберешься, и сплошная соль. Да уж, тяжко приходилось… Удивительно, как я вообще наткнулся на те яйца! Отправился я с двумя туземцами на этой их лодчонке, переплетенной лианами. Тогда же, кстати, мы и кости нашли… Взяли с собой припасов на четыре дня и разбили палатку, где грунт потверже. Как сейчас чую тот чудной дегтярный запах. Работенка не из приятных: бредешь по колено в грязи и тычешь по сторонам железным прутом – да еще скорлупу попробуй не разбей!..
64
Креозот – бесцветная маслянистая пахучая жидкость, получаемая из древесного и каменноугольного дегтя.