Археолог: солнечный камень
Шрифт:
Водки на столе не было, как это ни удивительно. Вместо неё лежал наполовину разрезанный сухой торт в картонной коробке, и стояли три чашки с чаем.
— Здрасьте, дядя Слава, — сказал я, и повернулся к мужчине:
— Здравствуйте!
— Здравствуйте, — прогудел мужчина.
Он приподнялся с табурета и протянул мне руку.
— Виктор!
— Очень приятно! Вы извините меня, я только на минутку. Дядя Слава, вы можете мне помочь?
Красные глаза дяди Славы заблестели.
— Санёк!
— Дядя Слава, — сказал я. — Помощь твоя нужна. Больше никто не справится. Ты же слесарь?
— Да я на судоремонтном, сорок лет! А чем помочь-то?
От осознания своей незаменимости дядя Слава даже приосанился.
— Нужна твоя консультация по одной находке, — ответил я, и объяснил Виктору с женой:
— У нас археологическая экспедиция. Вот, нашли одну интересную штуку, но нужен слесарь.
Виктор с уважением посмотрел на дядю Славу.
Мы с дядей Славой спустились вниз. Пока спускались — я коротко растолковал ему, в чём загвоздка.
— Сможешь открыть замок и не повредить, дядь Слава?
— Попробуем, Санёк! — ответил он. — Только инструмент возьму.
Он вытащил из кармана плоский ключ на верёвочке и открыл дверь квартиры.
— Заходи, не стой на пороге!
Я вошёл, и не узнал его обиталище. Нет, в общих чертах почти ничего не изменилось. Та же старая мебель. Стены, требующие покраски, и лампочка под потолком вместо люстры.
Но здесь больше не пахло грязью и прокисшей едой. Полы были чисто вымыты, и бачок унитаза не журчал.
Перемены к лучшему были настолько явными, что я изумлённо покачал головой.
Через минуту дядя Слава вышел из комнаты, держа в руке деревянный плотницкий ящик с разнообразными инструментами.
— Идём, Санёк!
Апрель 997-го года, священная роща Ромове
Защищаясь, Вилкас успел пырнуть одного вайделота ножом, но остальные хорошо отделали его. Повалили на землю, выбили из рук нож и били, пока Криве-Кривейто не крикнул:
— Хватит! Свяжите его!
Вилкаса перевернули на живот и туго стянули руки за спиной. Вилкас слышал, как стонет раненый им вайделот. Повернул голову и увидел стремительно бледнеющее лицо. Жрец двумя руками держался за живот, но кровь утекала сквозь пальцы.
Не жилец, отстранённо подумал Вилкас.
Он не жалел о том, что выхватил нож. Если на тебя нападают — надо защищаться. Этому его учил отец, и сам Вилкас верил в эту простую истину без сомнения.
— Поднимите! — снова крикнул Криве-Кривейто.
Вилкаса ухватили за подмышки и поставили на ноги. Верховный жрец подошёл ближе.
— Ты убил одного из моих вайделотов, —
Вилкас ничего не ответил. Слова не ранят врага, а только позабавят его. А то, что Криве-Кривейто теперь его враг, Вилкас знал точно.
— Не знаю, — продолжил Криве-Кривейто, — хорошо ли, что одним из прусских племён правят такие гордецы. Я подумаю об этом.
Он посмотрел на жрецов.
— Посадите его в яму! А этого, — тут Криве-Кривейто кивком указал на умирающего вайделота, — несите к священному дубу. Я сам займусь им.
Вилкаса потащили к яме. Он не упирался, послушно перебирал ногами. Упираться нужно тогда, когда в этом есть толк и смысл. Во всех остальных случаях куда разумнее поберечь силы.
Один из жрецов отодвинул решётку, а двое других швырнули Вилкаса вниз. Падая, он ударился головой о край ямы и потерял сознание.
Когда Вилкас пришёл в себя, было уже темно. Он открыл глаза и едва удержался от стона — так болела разбитая при падении голова.
Сквозь крупные клетки деревянной решётки в яму заглядывали редкие звёзды. Ночной холод пронизывал до костей. От земли тянуло зимней сыростью.
Рук он почти не чувствовал. И это пугало больше всего.
Вилкас принялся шевелить пальцами. То есть, он думал, что шевелит, но ощутить движение не мог. Тогда он отодвинулся от стены ямы, встал на колени и принялся дёргать руками из стороны в сторону. Хоть бы почувствовать боль от впившейся верёвки! Ну, хоть что-то!
Однажды Вилкас видел пленника, который слишком долго пробыл связанным. Его освободили из плена, но руки его успели омертветь. Он больше никогда не смог шевелить ими — так и остался беспомощным калекой, несмотря на молодые годы.
Вилкас подполз обратно к стене. Опираясь на неё плечом и извиваясь, сумел подняться на ноги. И принялся из последних сил приплясывать на месте, чтобы согреться. При этом не переставал шевелить руками.
Через какое-то время старания Вилкаса увенчались успехом. Плечи ломило от напряжения, но он почувствовал боль в запястьях, а пальцы закололо, словно иголками, и зажгло теплом от восстановившегося кровотока.
Он ещё пошевелил пальцами и понял, что руки стянули не верёвкой, а кожаным ремнём. Удача?
Вилкас знал, что от сырости кожа растягивается. Немного, но всё же. А ночь сырая и промозглая.
Он снова шлёпнулся на землю, прижал руки к влажной стене ямы и принялся изо всех сил работать кистями и локтями. Если удастся растянуть ремень и освободить руки — можно будет попробовать выбраться из ямы!
Вилкас не думал, что он будет делать потом, как ускользнёт в священной роще от вайделотов. Потом будет потом, а сейчас всё внимание он сосредоточил на том, чтобы освободиться от ремней.