Археологические путешествия по Тюмени и ее окрестностям
Шрифт:
Мысовские курганы раннего железного века.
Сравнивая свои материалы с добытыми в 1893 году финским ученым А. Гейкелем при раскопках курганов у городов Тюмень и Курган, он заметил их большое сходство, заключив, что в конце 1 тысячелетия до н. э. в лесостепной зоне Западной Сибири расселялись племена ираноязычных скотоводов, имевшие свою собственную культуру.
П. А. Дмитриев оказался провидцем. Дальнейшие раскопки других исследователей подтвердили его догадки. Выяснилось, что эти племена, получившие название «саргатских» по наиболее выразительному могильнику у с. Саргатка в Омской области, населяли в раннем железном веке в течение
Мысовское 3 поселение раннего железного века.
В окрестностях нашего города, кроме Мысовских и Тюменского курганов, саргатскими племенами оставлены Мысовские 2 и 3 поселения (в парке и на площадке больницы геологов), селища на северном и южном берегах Андреевского озера, на р. Дуван, могильник на Большом острове и Дуванский некрополь. Причем памятники на Мысу более ранние — III–II века до н. э., а на Андреевском и Дуванском озерах несколько более поздние — со II века до н. э. по IV–V века н. э. Раскопки их дали возможность представить бытовой уклад и хозяйство саргатцев.
Планы раскопов на Мысовском 3 поселении:
А — ямы, Б — канавки, В — ямки от столбов, Г — очаг, Д — инвентарь (сосуды, зеркало).
Жили они небольшими общинами в поселках, застроенных усадьбами из нескольких помещений. Дома состояли из построек, соединенных между собой крытыми коридорами, одна из них обычно жилая, а остальные использовались как кладовые, хлев, сараи для хранения утвари. Строили их либо срубными, либо в технике «заплота», то есть по периметру котлована вкапывали столбы с выдолбленными в них желобками, в которые горизонтально «укладывали бревна, образующие стены. В центре жилища на земляном полу в яме горел костер, вдоль стен же настилали пол из досок или полубревен, там находились нары, домашние вещи.
На Дуванском 2 поселении возле жилищ располагались хозяйственные постройки: загоны для скота, кузни, навесы для сушки сетей и хранения сена, дров. На селище могло обитать около 50–60 человек, составлявших общину из 5 родственных семей, имевших отдельные домохозяйства. Видимо, они порознь владели скотом и имуществом, но вместе пользовались пастбищами, лесными и речными угодьями. Если учитывать данные экспериментов, в которых археологи сами строили бревенчатые полуземлянки, то получится, что весь поселок 12–15 взрослых мужчин могли возвести за две недели. Найденные на поселении литейные формы, тигли, сопла, шлаки, пряслица, грузики, керамика указывают на занятия обитателей плавкой и ковкой железа, гончарством, прядением и ткачеством. Хотя кость здесь сохранилась плохо, а дерева и кожи нет совсем, по находкам в могильниках мы знаем, что у саргатцев были высоко развиты кожевенное, косторезное дело и обработка дерева.
Реконструкция жилища Дуванского 2 поселения (рис. А. С. Кухтерина).
Основой хозяйства саргатцев было скотоводство. По составу пищевых отбросов с поселений можно определить базовый рацион древних людей и, приблизительно, состав стада. Они разводили лошадей, коров, овец, коз, были известны верблюды. Для охраны стад использовали собак. Роль охоты в пополнении пищевых запасов была невелика, она давала 10–15 % мясных продуктов. Добывали лося, косулю, дикого кабана и пушных зверей: лисицу, волка, барсука, выдру, бобра, а также боровую и водоплавающую дичь. Подсобными занятиями было рыболовство, сбор трав и кореньев, земледелие. Что и как возделывали, мы пока не знаем, но на Дуванском 2 был найден серп, а на Ингалинке — яма для хранения зерна. Л. Н. Корякова, исследовательница Дуванского 2 поселения, полагает, что это был базовый поселок подвижных скотоводов, летом откочевывавших за 50-100 км со стадами и оставлявших на месте лишь
Многие из памятников раннего железного века, известные краеведам и путешественникам XVII–XIX веков, ныне уже не существуют. Так, три Тюменских кургана, находившихся в 1,5 километрах от города вниз по течению Туры, были частично раскопаны И. Я. Словцовым и А. Гейкелем в 1892–1893 годах, частично уничтожены распашкой. Они были самыми большими в округе, недаром академик И. И. Лепехин, описывая окрестности Тюмени в 1771 году, упоминал о них как о «нарочито высоких», «покрывавших, — по мнению ученого, — тела бывших татарских тюменских владельцев».
К саргатской культуре, вероятно, относились и Салаирские курганы. Первый из них находился на огородах дёр. Салаирки и был срыт под гряды. При этом было выпахано несколько бронзовых стрелок и бронзовый гребень, которые стали экспонатами Томского музея при университете. Второй курган стоял на поле в 1,6 км от Салаирки. Его высота достигала 2,1 м, диаметр — 20 м. Ныне распахан.
Несколько поселений и могильников находились между деревнями Верхний Бор и Решетникове. Все они были сосредоточены на высоком берегу Туры и у старичного озера Кривое. Сейчас территория застроена дачами, турбазами и пионерлагерями, но кое-где культурный слой сохранился. Давно распахивается и поселение Борки, открытое А. В. Матвеевым со студентами университета при уборке картофельного поля на 46 км шоссе Тюмень-Тобольск. Благодаря соседней рощице часть его уцелела, и можно увидеть следы заплывших полуземлянок вдоль берега туринской старицы.
Из наиболее впечатляющих памятников долгое время стояли нетронутыми два Созоновских кургана высотой более 2,5 м и диаметром около 25 м, располагавшиеся почти напротив того места, где Пышма впадает в Туру. Но и их, к сожалению, начали разрушать местные жители, судя по поступившему к нам запоздалому сообщению о находке там захоронения коня.
До 80-х годов археологи затруднялись в оценке уровня развития саргатских племен. Погребения исследованы были в основном бедные, и считалось, что имущественного неравенства в среде населения раннего железного века не было. Этот вывод наряду с тезисом о кочевом или полукочевом характере саргатского быта мне казался ошибочным. А как же быть с большими курганами? Зачем кочевникам такое количество городищ? Но эти, скорее интуитивные, возражения следовало подкрепить серьезными аргументами из новых раскопок. Волновала и дискуссия об этнической принадлежности саргатцев. Кто они были? Иранцы, как их соседи саки и сарматы? Предки мадьяр, ушедшие из Сибири в Европу? Древние самодийцы или угры, предки ныне живущих коренных народов?
И вот в 1978 году мы возобновили раскопки Мысовского могильника в поисках ответов на поставленные вопросы. Не терпелось начать работы как можно раньше, а поскольку он был близко, мы стали работать со студентами по выходным дням. Полагаясь на свои силы, выбрали курганы (в восточном конце могильника) с таким расчетом, чтобы закончить каждый за два дня с одной студенческой группой.
Бочонок глиняный (Мысовской могильник)
В первом, маленьком, диаметром 7 м и высотой 0. 3 м, оказалось лишь одно захоронение, окруженное ровиком. В могиле был скелет мужчины 50–60 лет, а также обломки глиняных горшков и бронзовые серьги в виде спиралей. Во втором кургане, таких же размеров, находилась тоже одна могила старой женщины (50 лет), лежавшей на спине головой на запад, вещей было крайне мало: черепок от горшка и пряслице, неподалеку — зубы лошади, оставшиеся от жертвоприношения. В третьем, диаметром около 10 м и высотой 0,6 м, оказалось три погребения. Это был самый интересный курган. В отдельных могилах были положены» женщина 30–40 лет без вещей и мужчина такого же возраста с глиняным сосудом-бочонком. Глубже, под мужским захоронением оказалось еще одно — парное. На дне третьей могилы рядом лежали мужчина и женщина, но первый — вытянуто на спине, как и подобает, а женщина скорченно. Руки погребенной были согнуты в локтях и прижаты к груди, ноги неестественно близко подтянуты к подбородку. Нет сомнения, что она была крепко связана и, стало быть, умерла насильственной смертью, сопровождая умершего хозяина.