Архипелаг приключений
Шрифт:
Сражение с быком
Однажды на Габриэла напал дикий бык. Сражение со свирепым зверем развернулось у подножия старого дуба. При каждой атаке быка юноша ловко уклонялся от смертоносных рогов и прятался за ствол дерева. Когда запыхавшееся животное остановилось на миг, чтобы перевести дух и оценить обстановку, юноша молниеносно выскочил из-за дерева и вонзил нож в ногу быка. Тот взревел от боли и с еще большей яростью снова бросился в атаку. Габриэл изловчился и поразил другую ногу зверя. Вскоре от потери крови бык зашатался и со стоном повалился на землю. Одержав победу в смертельной схватке, Габриэл впервые досыта наелся мяса.
Съедобные плоды и следы людей
Скитаясь по лесу, юноша набрел на поляну, на которой произрастала дикая земляная груша [27] . На взрыхленной земле он заметил следы человеческих ног. Совсем недавно здесь были люди. Габриэл развел костер и испек в золе выкопанные из земли корнеплоды. Вкусные и питательные, они ему очень понравились. Юноша решил построить здесь хижину и дождаться возвращения людей.
Атака с неба
27
Земляная груша – топинамбур, клубнеплодовое растение, родственное картофелю, батату и др.
Через несколько дней на Габриэла спикировала огромная хищная птица – бородач-ягнятник. Юноша был одет в овчинную безрукавку и барашковую папаху, поэтому хищник принял его за свою потенциальную жертву. Птица повторяла свои атаки вновь и вновь, каждый раз оставляя на спине, плечах и шеи паренька глубокие царапины. Чтобы избавиться от настырной и грозной птицы, он изготовил рогатину и накинул на нее свою одежду. При очередной атаке хищник камнем спикировал на ловушку и получил смертельную рану. Когда находчивый юноша склонился, чтобы добить бьющуюся в агонии птицу, какая-то неведомая сила заставила его обернуться. Прямо на него бежали люди с палками в руках.
Люди каменного века
Охватившее Габриэла чувство радости быстро сменилось ужасом: он рассмотрел, что все они были абсолютно голыми мужчинами с пышными развевающимися на ветру бородами. Подбежав к юноше, они приставили к его груди заостренные палки, но, убедившись в отсутствии у него агрессии, опустили их и загалдели на непонятном языке. Потом острыми краями заточенных камней разделали тушу стервятника и попытались увезти Габриэла с собой. Напуганный юноша наотрез отказался покинуть свою стоянку с людьми столь странного вида, после чего они скрылись в чаще леса.
На следующее утро на поляну пожаловало все племя, среди которого были женщины, подростки и малые дети. Накопав земляных груш, они снова принялись уговаривать юношу последовать за ними. Почувствовав, что эти люди не собираются причинять ему зло, Гарбриэл согласился. Они привели его в селение, которое располагалось в наименее доступной, дикой части леса. Под раскидистыми деревьями здесь стояли камышовые хижины. На ночлег юношу определили к вдове с двумя взрослыми детьми – братом и сестрой. В камышовых жилищах полностью отсутствовали атрибуты цивилизации – ни стола, ни кроватей, ни кухонной посуды. Спать улеглись прямо на землю, постелив на нее сухую траву.
Лесная свадьба
Утром произошла церемония, смысл которой Габриэл постиг тогда, когда она уже закончилась. В присутствии всего племени к нему подвели дочь вдовы, у которой он ночевал. Ее мать взяла руку дочери и обвила ее плечи своего постояльца, потом положила его руку на плечи девушки. Нехитрый свадебный обряд каменного века закончился.
Авторитет племени
Лесные люди помогли Габриэлу построить собственную хижину, и он стал жить с женой в отдельной «квартире». Через год у них родился сын, которого назвали Гела. Габриэл научился понимать язык приютивших его людей, хотя в полной мере так и не овладел им. Кроме обожженных на костре палок и камней лесные жители не использовали никаких орудий труда. Новый член племени научил их плести веревки для силков, делать из острых осколков костей убитых животных наконечники для копий, а из шкур шить одежду. Внедрение «новых технологий» снискало Габриэлу почет, уважение и большой авторитет в племени.
Трагедия
Прошло два года. Однажды утром Габриэл ушел на весь день в лес проверить расставленные силки, а когда на закате солнца вернулся домой, застал ужасную картину: стоянка была полностью разгромлена, хижины сожжены, тут и там лежали забитые камнями трупы мужчин – и ни одной живой души. В поисках своей семьи и уцелевших соплеменников Габриэл несколько дней бродил по окрестным лесам, но его усилия оказались тщетными. Оставшись опять один, он решил идти к морю.
В клетке зоопарка
На берегу моря юноша поселился в дупле могучего дуба, но оно оказалось тесноватым. Чтобы расширить его, он разжег в нем костер. Клубы дыма заметили моряки проплывающего мимо русского военного корабля. Моряки спустили шлюпку и забрали Габриэла с собой. Никто из моряков не знал грузинского языка, поэтому они приняли длинноволосого парня в звериной шкуре за дикаря и передали его жителям небольшого азербайджанского села. Те посадили «дикаря» в клетку и показывали на рынке за деньги. Как-то среди зрителей необычного шоу оказался русский купец. Он знал грузинский язык и сразу понял, что в клетке томится не дикарь, а одичавший молодой грузин. Купец выкупил юношу у азербайджанцев и отвез на родину.
Южнокаспийская глушь
Габриэл Циклаури прожил долгую жизнь. В 1986 году с ним встретился советский исследователь Петр Леонов, который пришел к выводу, что вышеописанные события произошли в Южнокаспийской глуши, на границе между Азербайджаном и Ираном. В начале XX века здесь простирались субтропические леса. Местные жители знали о существовании в них диких людей, называли их гулябаны. Многие старики в молодые годы неоднократно встречались с ними на узких тропах, а некоторые даже устраивали охоту на лесных красавиц.
В настоящее время вместо дремучих лесов здесь располагаются чайные плантации. Если дикие люди, происхождение которых так и осталось тайной, не вымерли до массовой вырубки лесов, то, вероятно, они откочевали на территорию Ирана и дальнейшая их судьба покрыта мраком.
В плену у снежного человека
Эта невероятная история произошла в начале прошлого века с канадским лесорубом Альбертом Остменом. Опасаясь, что ему не поверят и сочтут за сумасшедшего, он молчал тридцать три года.