Архив Троцкого (Том 3, часть 1)
Шрифт:
Какие же уроки дали указанные поражения? В Германии коммунисты не учли заблаговременно (с оккупацией Рура[82] в январе 1923 г.) сложившейся революционной ситуации, благоприятной для перехода от тактики накопления сил к тактике борьбы за власть. Но урок событий в Германии в 1923 г. сверх того сводится к тому, что тактика единого фронта годится при подготовке борьбы за власть, но не при самой этой борьбе. Несвоевременная оценка сложившейся в Германии революционной ситуации с начала 1923 г. усугубилась тем, что даже тогда, когда (с августа месяца) революционное массовое движение развернулось, компартия продолжала цепляться за единый фронт с социал-демократами, задача которых заключается в такие моменты в торможении массового движения. Компартия не поняла, что нужно выбирать момент, когда станет необходимым порвать с тактикой единого фронта и самой, одной взять на себя руководство массовым движением. В основном этот же урок — о необходимости уловить момент, когда коммунисты должны решительно и быстро порвать единый фронт с социал-демократами — история повторила в 1926 г. в вопросе об Англо-русском комитете. Потому что первый немецкий урок нам, по-видимому, не пошел в прок, АРК был активирующим массы средством до тех пор, пока не было широкого массового движения. Как только в мае 1926 г. последнее мощно развернулось, шедшие до тех пор налево центристы из Хенсовета неминуемо должны были пойти вправо, на попятную, сдавая и предавая позиции пролетариата. И столь же неминуемым стал разрыв Англо-русского комитета, так же как и раскол и борьба оппортунистического и революционного крыла внутри английского рабочего движения. Вместо этого коммунистами была выдвинута теория, что они ни в каком случае не должны рвать с оппортунистами, а всегда предоставлять последним инициативу разрыва. Это, мол, их разоблачит перед массами...
Генсоветчики великолепно использовали эту якобы коммунистическую тактику, сохранили АРК до тех пор, пока им нужно было за его спиною скрыться перед массами, ослабили тем временем левое крыло внутри английского рабочего движения и, наконец, выбрали наиболее удобный для себя момент, чтобы порвать с АРК по совершенно издевательскому поводу (расстрел 20 белогвардейцев). Этих двух событий — германского 1923 г. и английского 1924 г.— достаточно, чтобы программа К[оммунистического] И[нтернационала] не ограничивалась простым упоминанием тактики единого фронта, а ясно и категорически определила ее, и указать ее пределы, т. е. что, как только развертывается революционное массовое движение, необходимо рвать единый фронт с социал-демократами, поворачивать фронт против них и вырывать у них руководство движением. Все искусство коммунистов в применении этой тактики сводится, следовательно, к тому, чтобы при развертывании массового движения выбрать момент для того, чтобы по своей инициативе порвать с оппортунистами и отшить от руководства движением. Если этот урок не будет программно закреплен, то тактика единого фронта явится для нас источником новых поражений как раз в решающие моменты революционной борьбы.
Помимо этого общего урока, который только подтвердили великие английские стачки 1926 г., из последних надо сделать еще один вывод специально для английского рабочего движения и для английской компартии — вывод, на который толкает опыт английской компартии, но который до сих пор сознательно не сделан: английские стачки мая 1926 г. сыграли для английской рабочей партии ту же роль, что начало империалистической войны для германской социал-демократии. Они сделали неизбежным ее раскол на революционное и оппортунистическое крыло. Но тогда как во время войны Ленин требовал, чтобы левое крыло брало на себя инициативу раскола социал-демократических партий, в Англии коммунисты предоставили инициативу раскола оппортунистам, поставив себе целью избегнуть неизбежного. Это привело к жалким попыткам коммунистов крадучись остаться в английской рабочей партии, когда их беспощадно изгоняли оттуда и когда (как писал тов. Мерфи в своей статье в № 2 «Большевика» за 1928 г.) никто из коммунистов не надеется при каких бы то ни было условиях отвоевать руководство [в] А[нглийской] р[абочей] п[артии][83].
IX пленум ИККИ в своей резолюции по английскому вопросу высказался против выхода английской компартии из АРК по тем соображениям, что последняя еще не стала целиком похожей по своей организационной структуре на социал-демократическую партию континента. Если бы всерьез придерживаться этого довода, то компартия могла бы навеки остаться на задворках А[нглийской] р[абочей] п[артии] и никогда не выходить из нее. Ибо, исключая коммунистов и их сторонников из своей среды, А[нглийская] р[абочая] п[артия] вовсе не уничтожает принципа коллективного членства и вовсе, следовательно, не приближается в основном по своей организационной структуре к социал-демократической партии континента. Макдональдам и Томасам это и не требуется. Исторический опыт показал, что «коллективное членство» является наилучшим средством политического одурачивания масс и бесконтрольного хозяйничанья Макдональдсе и Гендерсонов. Что же касается свободы течений, то Макдональды охотно будут терпеть внутри А[нглийской] р[абочей] п[артии] либералов и даже консерваторов, беспощадно изгоняя оттуда революционных рабочих.
Однако простой выход коммунистов из А[нглийской] р[абочей] п[артии] вопроса не решает. Во-первых, потому что они все равно уже исключены из нее и потому их «выход» был бы простой декларацией. Во-вторых, и это самое важное: Макдональды исключат из А[нглийской] р[абочей] п[артии] не одних только коммунистов, но и поддерживающих их революционных рабочих, целые местные организации рабочей партии, находящиеся в оппозиции к ее руководству. Куда деваться этим многочисленным элементам, которые, по английским условиям, не войдут на основе индивидуального членства в а[нглийскую] к[ом]п[артию]? Чтобы они не были вынуждены капитулировать перед руководством А[нглийской] р[абочей] п[артии] или организованно распылиться, необходимо для них создать на основе того же коллективного членства особую организацию с коммунистическим руководством. Тов. Мерфи делал такое предложение в своих выступлениях в Англии (см., между прочим, его статью в теоретическом органе английской компартии «Коммунист» № 3). На него немедленно обрушились как на представителя опасного уклона. В комиссии IX пленума ИККИ[84] (см. сборник «Новая тактика английской компартии») Беннет (под этим благозвучным английским именем, как известно, выступает русский коммунист, бывший бундовец) обвинил Мерфи в пессимизме и неверии в английскую компартию. Опровергать этот штампованный довод всех безыдейных пошляков, разумеется, невозможно.
Тов. Пейдж Арнот возражал Мерфи, выдвигал то соображение, что это будет новым средостением между компартией и рабочими массами. На самом же деле при организации, руководимой коммунистами, речь может идти не о новом средостении, а о новом «приводном ремне», обусловленном историческими условиями развития английского рабочего класса. Создание такой организации на основе коллективного членства под коммунистическим руководством решило бы самым лучшим образом трудный вопрос об оплате профсоюзами политических взносов. Коммунисты должны были бы развернуть в массах широкую кампанию за уплату этих взносов новой организации, которая могла бы называться Рабочая партия и противопоставлять себя по всей линии старой Лейбористской партии, борясь с ней за влияние на массы. До тех пор пока левые элементы оставались внутри Лейбористской партии, достаточной организационной формой для них было объединение «левого крыла», которое было, по существу дела, фракцией, боровшейся внутри Лейбористской партии за руководство ею. Но после исключения, после того как стачки 1926 г. создали обстановку, при которой все признают безнадежным отвоевание левым крылом руководства Лейбористской партии у Макдональда и Гендерсонов, эта фракционная организация стала недостаточной. Необходимо превращение этой исключенной фракции в самостоятельную партийную организацию, противопоставляющую себя по всем вопросам Лейбористской партии. Если нельзя бороться за отвоевание руководства изнутри последней, надо бороться извне за отвоевание у нее масс.
в) Борьба пролетариата за власть в колониальных странах. Роль буржуазии
Тактика коммунистов в колониальных странах характеризуется проектом программы в менее определенных выражениях и более туманными алгебраическими формулами, чем это было сделано в резолюции II конгресса К[оммунистического] И[нтернационала] в 1920 г., когда еще не было опыта борьбы в Турции, Египте, Индии, Китае, одинаково демонстрировавших, как мало революционна туземная буржуазия, якобы призванная бороться против империализма. По развиваемой с прошлого года теории товарищей Бухарина и Мартынова, колониальная буржуазия должна быть более революционной, чем то была русская либеральная буржуазия: последняя, мол, сама была империалистической, в то время как в колониях буржуазия страдала от империализма. На этой формально логической конструкции основывались все доказательства недопустимости аналогии китайской и русской революции. В действительности же роль колониальной буржуазии в борьбе с империализмом была совершенно аналогичной роли русской буржуазии в борьбе с самодержавием, только что игра в революцию у колониальной буржуазии была более кратковременной, чем у русской буржуазии. Факт этот легко объясним: у империализма было больше политических и экономических средств для подкупа и приручения туземной буржуазии, чем было в распоряжении самодержавия для русской буржуазии; в то же время колониальная буржуазия, экономически более отстала, политически слабее, ее страх перед пролетарскими и полупролетарскими массами сильнее, чем он был у русской буржуазии. Отсюда и ее большая готовность идти на мировую с «угнетающим ее империализмом».
Учитывая это обстоятельство, резолюция II конгресса К[оммунистического] И[нтернационала] была составлена в духе недоверия к революционному движению буржуазии и как в части тезисов, написанных Лениным, так и в «дополнительных тезисах», написанных Роем[85], содержала специальные пункты, указывавшие категорически на стоящие перед пролетариатом «задачи борьбы с буржуазно-демократическими движениями их наций» (п. 11д). В пункте 7 «дополнительных тезисов» говорилось:
«Можно отметить существование двух движений, удаляющихся друг от друга с каждым днем. Одним из них является буржуазно-демократическое националистическое движение, которое преследует программу политической независимости при капиталистическом строе; другое — борьба бедных и темных крестьян за свое освобождение от какой бы то ни было эксплуатации. Первое движение пытается «контролировать» второе, причем часто с успехом; но Коммунистический Интернационал должен бороться против подобного контроля и способствовать развитию классового сознания в рабочих массах колоний. Таким образом, первым шагом революции в колониях должно быть свержение иностранного капитализма. Но самой главной и необходимой задачей является создание коммунистической организации рабочих и крестьян, для того чтобы можно было их вести с собою к революции и основанию советской республики».
Вместо этой более или менее ясной характеристики колониальной буржуазии, как все более удаляющейся от революции и стремящейся наложить узду на революционное движение, а также вытекающих отсюда для пролетариата задач борьбы за власть, новый проект программы дает такую туманную алгебраическую формулу (с. 83):
«В колониях и полуколониях, где рабочий класс играет более или менее значительную роль и где буржуазия либо уже перешла в лагерь открытой контрреволюции, либо переходит туда ввиду развертывания массового крестьянского движения, коммунистические партии должны держать курс на гегемонию пролетариата, на диктатуру пролетариата и крестьянства, которая перерастает в диктатуру рабочего класса».
Помимо уклонения от точного указания на очень ограниченную революционность колониальной буржуазии, приведенная цитата игнорирует самое важное. Основное в том, что дал опыт китайской (и русской) революции в отношении определении роли мелкой буржуазии на разных этапах революции. Не только буржуазия отходит от революции с обострением борьбы и расширением массового движения, но и в лагере мелкой буржуазии наступает расслоение, и часть ее под давлением империализма и из боязни перед пролетариатом отходит от революции. Так было в России после Февральской революции, когда раньше революционная партия эсеров завершила свой начавшийся с войною переход на сторону буржуазии. К этому же сводится главное содержание китайских событий 1927 г. Ибо поворот крупной буржуазии от революции начался еще в 1925 г. после шанхайских событий и нашел свое выражение в перевороте, произведенном Чан Кайши внутри Гоминьдана в марте 1926 г. (удаление Ван Цзинвея и ограничение свободы коммунистов). Основное же содержание событий лета 1927 г. сводится к отходу от революции значительной части ранее революционного крыла мелкой буржуазии, проявившемся в крахе левого Гоминьдана. Во всем проекте программы нет и малейшего упоминания этого основного факта и следующих из него выводов для нашей тактики.