Архив
Шрифт:
— А Роланд здесь? — непринужденно спрашиваю я. Ее взгляд на мгновение вспыхивает, но затем она снова утыкается в свои фолианты.
— Девятое крыло, третий зал, пятая комната. Последний раз видела его там.
Я улыбаюсь и шагаю к дверям.
— Повторите, — приказывает Лиза.
Я закатываю глаза, но бубню, как попугай:
— Девять, три, пять.
— Не заблудитесь, — предупреждает она.
Я прохожу в Атриум и замедляю шаги. Стекло в потолке потемнело, будто на небо над ним опустилась ночь. Несмотря на это в Архиве светло, хотя не видно ни одной лампы или люстры. Когда шагаешь по залам, словно погружаешься в бассейн с водой. Восхитительной, свежей, кристально чистой водой. Она придерживает тебя и омывает волнами. Это потрясающее ощущение. Дерево, камень, витражи и тишина. Я усилием воли заставляю себя опустить голову и уткнуться взглядом в пол. Повторяя как заклинание: девять-три-пять, — я выхожу из Атриума. Здесь легко впасть в блаженное оцепенение.
Сверху Архив, наверное, походит на лоскутное одеяло — с годами к нему добавляются все новые и новые отсеки. В одной части холла, который я прохожу, отделка из более светлой древесины, а таблички на ящиках поистерлись. Я подхожу к пятой комнате, и здесь уже все по-другому — мраморная отделка и низкие потолки. Здесь много разных мест, и неизменно только одно — всепоглощающая тишина.
Роланд стоит у открытого ящика спиной ко мне. Его ладонь лежит на плече какого-то человека.
Стоит мне переступить порог, и одним тихим, почти неразличимым движением он закрывает ящик и поворачивается ко мне. Я замечаю, что его глаза полны невыразимой грусти, но пролетает мгновение — и он снова становится самим собой.
— Мисс Бишоп.
— Добрый вечер, Роланд.
В центре комнаты стоят стол и пара стульев, но он даже не приглашает меня сесть, настолько погружен в свои мысли.
— Все в порядке? — спрашиваю я.
— В полном, — машинально отвечает он. — Что привело тебя сюда?
— Одна просьба.
Он сердито хмурит брови, и я тут же спохватываюсь:
— Не Бен. Честное слово.
Роланд оглядывается и выводит меня в другую комнату, где нет полок и ящиков.
— Излагай, — медленно говорит он.
— В моей комнате произошло нечто ужасное. Убийство.
Он изгибает бровь:
— Откуда ты узнала?
— Потому что я прочла.
— Мисс Бишоп, нельзя без особых на то оснований читать предметы. Мы обладаем этим даром не для того, чтобы…
— Знаю-знаю. Опасное любопытство. Не прикидывайся, что ты ему совершенно не подвержен.
Его губы изгибаются в легкой улыбке.
— Разве не существует какого-нибудь способа сделать… — Я показываю на полки неподалеку. Ряды тел, ряды жизней.
— Сделать что?
— Расследование? Найти жителей Коронадо. Ее, скорее всего, убили в марте. Где-то между 1951 и 1953 годами. Если мы найдем эту девушку в Архиве, мы можем прочесть ее и выяснить, кем была она и кем был тот, кто…
— Но зачем? В угоду твоему любопытству? Не для этого хранятся все эти данные…
— А для чего?! — взвиваюсь я. — Мы должны оберегать прошлое. А теперь кто-то пытается уничтожить его. В хрониках Коронадо отсутствуют целые годы. Причем именно те, когда убили эту девушку. А парень, убивший ее, — скрылся. Он убежал. Мне нужно выяснить, что именно произошло. Мне нужно знать, ответил ли он по заслугам, и я не могу…
— Так вот в чем дело! — едва слышно произносит Роланд.
— Ты сейчас о чем?
— Дело не в том, чтобы раскрыть убийство. Это все из-за Бена.
Мне будто отвесили унизительную пощечину.
— Вовсе нет. Я…
— Не стоит меня недооценивать, мисс Бишоп. Послушай, ты замечательный Хранитель, но я понимаю, почему ты так не любишь оставлять имена в своем Архивном листе. Дело не в простом любопытстве, это связано с желанием закрыть старые счеты.
— Ну и пусть. Это не отменяет того, что в моей комнате произошло нечто ужасное и кто-то пытается это прикрыть.
— Людям свойственно совершать плохие дела, — тихо говорит Роланд.
— Пожалуйста. — Меня одолевает отчаяние. Я нервно сглатываю. — Дед всегда говорил, что Хранителям требуется всего три вещи: умение, везение и интуиция. У меня все они есть. И я буквально нутром ощущаю: что-то здесь не так.
Он слегка склоняет голову набок. Это хороший знак. Он готов пойти мне навстречу.
— Сделай одолжение, — прошу я. — Просто помоги выяснить, кем она была, а я узнаю, кем был он.
Он напряженно выпрямляется, но все же извлекает из кармана небольшой блокнот и делает в нем какие-то пометки.
— Посмотрим, что можно сделать.
Я улыбаюсь — не в полную силу, а осторожно, чтобы он не почувствовал себя побежденным — просто чтобы выразить благодарность.
— Большое спасибо, Роланд.
Он мученически вздыхает.
Я чувствую поскребывание в кармане и вытаскиваю Архивный листок. Мелани Аллен, 10.Я слегка поглаживаю цифру кончиком пальца. Ровесница Бена.
— Все нормально? — непринужденно спрашивает он.
— Просто ребенок. — Я убираю листок в карман, и собираюсь уйти, но мешкаю.
— Буду держать тебя в курсе, — говорит он, понимая причину моей задержки.
— Я у тебя в долгу.
— Как всегда, — говорит он уже мне в спину.
Я возвращаюсь в приемную, где Лиза перелистывает книги, сосредоточенно прищурившись.
— Так скоро уходите? — окликает она.
— Еще одно имя. — Она это знает. Ведь это она распределяет задания. — В Коронадо всегда найдутся дела.
— Старые здания…
— Я знаю.
— Мы перераспределяем и упорядочиваем движение Историй, так, как только можем, но вам стоит всегда быть наготове.
— Прекрасно.
— Я с уверенностью могу сказать, что здесь вы столкнетесь с более напряженным графиком, чем на старой территории. Может, вдвое или втрое. Не больше…
— Вдвое или втрое?
Лиза скрещивает пальцы.
— Мир неспроста предлагает нам новые испытания, не так ли, мисс Бишоп? — мягко говорит она. — Разве вы не хотите попасть в Отряд?
Ненавижу такую формулировку. Так все Библиотекари завуалированно дают понять: попробуй справиться с этим.
Она пристально смотрит на меня поверх очков, словно выжидая.