Архивы драконов
Шрифт:
Самой известной из них была гостиница «Последний приют», построенная высоко на ветвях могучего валлина. Она славилась аж до самого Палантаса прекрасным элем и ароматной жареной картошкой. Ее прозрачные окна сверкали, как маяк, для любого жаждущего, а запах картошки со свининой манил голодного. Улыбка хозяина Отика, что встречал гостей на пороге, была жарче пылающего очага. Но не всем путникам по нраву яркие огни и теплые улыбки…
Некоторым больше по душе мрак ночи, а в жареной картошке они вообще не видят смысла. Они предпочитают крепкую «гномью водку» пенящемуся каштановому пиву. Таким путешественникам в Утехе подойдет вторая таверна, известная как «Корыто». Выстроенная на земле из соображений безопасности — ибо кто, нагруженный «водкой», будет лазить по деревьям! — таверна «Корыто» соответствовала изображению на вывеске, где огромная свинья валялась в помоях. Да она даже внешне походила на свинью — низкое здание, втиснутое в проем между двумя стволами валлинов.
У таверны было другое преимущество — гости могли заходить в нее прямо с большой дороги, не заглядывая в Утеху. Тут допустимо было устраивать такие встречи, которые нельзя провести нигде в другом месте.
Трое таких людей сидели нынче ночью за столиком, поедая безвкусный картофель с жилистой говядиной и запивая пивом. Они отставили прочь «гномью водку», как только перешли к обсуждению дел. Говорили они тихо, хотя всем было известно, что официантки в «Корыте» глухие, владелец за стойкой немой и все они становятся еще и слепыми за пару добрых стальных монет.
— Это богатый город, — со знанием дела хмыкнул один, подмигивая, — точно говорю тебе, Головорез. Я жил тут три месяца, монета в городишке водится. У одного старого жирного Отика скоплено столько, что можно целый год гулять в Оплоте!
— А вот мне так не показалось, — буркнул другой, угрюмо уткнувшийся в тарелку с картофелем.
— Это потому, что у тебя отсутствует воображение, Срезала, — сказал его брат. Родственники в минуту просветления, от которого они так и не оправились, на пару решили взять себе милые клички Головорез и Срезала. — Продолжай, Изящный Джек. Что ты разузнал еще?
— Живет тут жена одного Соламнийского Рыцаря. Она явно просто набита драгоценностями, но для виду притворяется бедной. И кузнец-гном, у которого дома должны водиться серебро и сталь.
— И что дальше? — проворчал Головорез. Он был в плохом настроении — местная говядина плохо усваивалась его утробой. — Мы не сможем обнести их за одну ночь! А после первого же дела это проклятое место встанет на дыбы, людоеды их задери! Нет, жратва тут — полное дерьмо! — Он швырнул тарелку на пол, разбрызгивая подливку.
Метнувшаяся к столу худая собака, подъедавшая отходы, мудро проигнорировала говядину и набросилась на картошку. Официантка позволила животному вылизать посуду и лишь потом подобрала ее, ловко пнув кусок мяса под стойку.
— Разве я вызвал бы вас, если бы уже все не продумал? — проговорил Изящный Джек, получивший кличку за тонкие и ловкие руки. Он хвастался, что, засунув пальцы в кошель, набитый монетами, может на ощупь рассортировать их, отсеять мелочь и забрать только стальные.
— Конечно нет, Джек, — согласился Головорез, пиная брата под столом в колено.
— Тогда слушайте, друзья, — начал Джек, знаком предлагая остальным наклониться ближе. — Три недели назад шерифу донесли, что гоблины собираются напасть на город. Он созвал ополчение, и все воины оставили дома, готовясь защитить родные края. Женщины и дети скрылись в гостинице…
— И что? — прорычал Срезала.
— Я еще не закончил. Шериф велел добрым гражданам свезти все ценности к нему и вместе с несколькими помощниками спрятал их в укромном месте. — Джек откинулся на спинку стула, страшно довольный. — Ну как вам идея? Это будет самая легкая работа, которую мы когда-либо проворачивали.
— Дошло! Мы вскроем все сундуки, пока мужчины далеко, — сказал Срезала.
— Да нет же, болван! — Брат вновь пнул его. — Какой смысл обносить дома, когда все ценности уже спрятаны?
— Ну, тогда я ничего не понимаю.
— Надо потрошить место, где спрятаны ценности, — пояснил Головорез.
— О-о… — вылупил глаза Срезала. — Тогда это хороший план. Джек ловко придумал. — Он рыгнул. — А где это укромное место?
— Я не знаю, — пожал плечами Джек.
— Что?! — завопил Срезала, его рука потянулась к ножу, спрятанному в сапоге. — Мне не нравятся подобные игры, Изящный Джек!
— А откуда я мог разузнать подобное? — удивился Джек. — Кто мне расскажет? Проклятие! Да большинство горожан и сами не знают. Шериф каждый раз меняет место, посвящены в это только помощники и те, кто охраняет его.
— А может, проследить за ними?
— Нет. Я уже пробовал, но они слишком осторожны. В последний раз стража изловила меня и уже хотела бросить за решетку, но я притворился пьяным.
— А что нам тогда остается? — нахмурился Головорез, начиная соглашаться с братом. — Думаю, Изящный Джек, ты предлагаешь нам заделаться кендерами, вот что я думаю.
— А ты думай поменьше, — предложил Джек, — тебе это явно вредит. — Он подвинулся к братьям еще ближе. — Вот как мы поступим…
Звук рога расколол тихую ночь и пробудил близнецов от спокойного сна.
— Только не это! — возмутился Рейстлин, натягивая одеяло и кладя на голову вторую подушку, чтобы укрыться от шума.
Карамон был уже на ногах и натягивал короткие штаны.
— Скорей же, Рейст! Ты должен собираться. Мы часть ополчения, ты знаешь закон: «Все здоровые мужчины старше шестнадцати…»
— Я не здоровый мужчина, — отозвался брат из-под одеяла. — Так им и передай, пусть оставят меня в покое.
— Да я говорил им в прошлый раз, Рейст, — искренне произнес Карамон, — но шериф сказал, что даже если ты не можешь сражаться, то будешь собирать выпущенные стрелы и подносить воду…
— Нет, — пробурчал Рейстлин, глубже зарываясь в теплую постель.
Рога заревели вновь, на этот раз к ним прибавились тревожные голоса. Кричали дети, мимо топотали по деревянному настилу бегущие ноги.