Архивы драконов
Шрифт:
В настоящий момент работает над антологией „War of the Lance“, задуманной для поддержки игрового ресурса, совместно с Маргарет Уэйс и Трэйси Хикмэном.
СТРАНСТВУЮЩИЕ АКТЕРЫ ГИЛЕАНА
Маргарет Уэйс а Арон Айзенберг
(Впервые опубликовано в сборнике „The Best of Tales. Volume One“)
Эльф был измучен и хромал — он уже прошел немалое расстояние, добираясь до цели. „Если это действительно моя цель, выглядит она такой же потрепанной и жалкой, как я сам“, — бормотал он язвительно.
Эльф запахнул изорванный плащ и надвинул капюшон пониже, надеясь сойти за своего в человеческой деревне. Но любой внимательный взгляд мог отметить изящные кисти рук и грациозность движений, выдававшую его. А разоблачение грозило эльфу серьезными неприятностями — шла Четвертая Эпоха, и люди относились к его расе с подозрением, а зачастую — с открытой враждебностью.
Деревня была маленькой, и эльф быстро нашел то, что ему было нужно, никого не спрашивая. Наступила ночь, и единственной заплаткой света, несомненно, являлось место, где давали представление странствующие актеры. Именно их искал эльф, крадущийся по пустынной деревенской улице.
Таверна оказалась заперта, а рядом собрались почти все жители, не упустившие редкий шанс развлечься. Сюда стащили скамьи и столы, которые обычно находили применение на летних ярмарках. Теперь на них не было свободного места — люди смеялись, болтали и сплетничали. Маленькие дети, визжа и хохоча, носились в проходах — они играли в „поймай кендера“.
Огонь факелов выхватывал из темноты яркие борта фургонов, составленных перед таверной полукругом. Их было много — двадцать или даже больше. Посредине возвышалась шаткая сцена, поднятая на пять футов над землей, видно было, что ее постоянно собирают и разбирают по мере надобности.
Эльф осмотрел все и покачал головой. Голые доски — никаких кулис и декораций.
— А чего я ожидал? Сделал крюк в десяток миль — и ради чего? — пробормотал он, усаживаясь в последний ряд по соседству с огромным здоровяком. Человек подозрительно покосился на эльфа и постарался отодвинуться как можно дальше.
Эльф увидел афишу на перекрестке дорог и посчитал ее наличие существенным фактом, ведь он как раз решал, какую дорогу выбрать. Ответ казался легким — одна дорога вела к воровству, ударам ножей и мошенничеству, другая — к голоду и лишениям. В мире, где большая часть эльфов жила обособленно в своих землях, а люди не отставали от них, одинокий эльф-чужестранец имел очень мало шансов для добывания средств к существованию. Только Гильдия Воров относилась ко всем одинаково, считая главным неукоснительное выполнение устава.
Раздумывая, куда лучше пойти — в сторону Палантаса и Гильдии Воров или в сторону представлений, эльф шагнул уже на дорогу, ведущую в город, во вдруг решительно вернулся, сорвал афишу и, сунув ее в карман, зашагал по направлению к деревеньке. „В Палантас никогда не поздно вернуться“, — справедливо рассудил он.
Спектакль еще не начался. Эльф видел внутри повозок огни и мелькающие тени. Цветные занавески на многих фургонах были задернуты, но в иные можно было заглянуть. Сами они тоже отличались друг от друга — были здесь и огромные деревянные фургоны, изукрашенные резьбой, и маленькие, приземистые, кое-как крытые телеги, похожие на крестьянские. Изнутри доносились голоса: певцы в последний раз упражнялись в вокальных партиях, женщины хохотали.
Аудитория кашляла и начинала проявлять беспокойство. Эльф вытащил афишу и, разгладив на колене, вновь перечитал:
Пьеса в трех действиях в исполнении
Странствующих Актеров Гилеана
Под руководством Себастиуса
Текст Себастиуса
Костюмы, декорации, фон — Себастиус
Все права принадлежат Себастиусу
На остальной части афиши были перечислены даты и населенные пункты, где будут даваться представления. Эта деревня оказалась последней в туре, и сегодня должно было состояться прощальное представление. Эльф вновь подумал, что зря он сюда пришел.
Внезапно занавески на фургонах одновременно отдернулись, и на освещенную сцену взбежали артисты. Деревенские жители дружно выдохнули и раззявили рты. Двое актеров были эльфами, третий — человеком, но в черной мантии мага, а четвертый оказался людоедом с раскосыми глазами и тяжелой челюстью, с которой капала слюна.
Жители изумленно примолкли, матери торопливо подзывали к себе расшалившихся малышей и шикали на старших. Вооруженные мужчины положили руки на рукояти ножей и дубинок. Раздалось несколько голосов, требующих вернуть деньги…
Эльф на последнем ряду натянул капюшон так низко, что почти уже ничего не видел.
На середину сцены выскочил огромный человек и примирительно поднял руки над головой. Его лицо, будто вылепленное из хлебного мякиша, было способно принимать любые выражения и складываться в любые гримасы.
Он широко улыбнулся и возвестил сладким голосом:
— Добрые поселяне! Пожалуйста, успокойтесь! Да, вы видите среди нас эльфов, но ведь пьеса именно об эльфах, потому эльфов играют эльфы — для большей достоверности! Так же дело обстоит и с людоедами, гоблинами, хобгоблинами, гномами, кендерами и людьми! Странствующие Актеры Гилеана — это вам не… — тут голос толстяка сделался строгим и жестким, — не прощелыги, которые обещают эльфов, а выпускают на сцену людей с приклеенными ушами из глины! Мы не надеваем на лица уродливые маски, крича, что это людоеды! Не заставляем актеров ходить на коленях, уверяя всех — вот гномы! — Он низко поклонился. — Нет, Странствующие Актеры Гилеана, под моим, Себастиуса, управлением, никогда не падут столь низко! У нас все реально! Эльфы играют эльфов, людоеды — людоедов, даже кендеры играют кендеров! Такого вы не увидите больше нигде на Кринне, даже в лучших театрах Палантаса! И я уверен, заплатив неплохие деньги, никто не захочет смотреть на жалкие подделки!
Польщенные и приободренные, деревенские жители чуть успокоились, хотя все еще бросали косые взгляды на людоеда и эльфов. Себастиус, поправив роскошные красно-золотые одежды, с достоинством спустился со сцены.
На его место вскарабкался гном, неся на вытянутых руках потрепанный саженец в бадье. Он установил кадку посредине сцены и, повернувшись к публике, объявил зычным голосом:
— Прекрасный и запретный Лес Сильванести!
Несколько человек захихикали, а эльф внутренне застонал. Он бы уже ушел, но боялся привлечь к себе внимание — селянин рядом и так все чаще поглядывал на его руки.
Актеры заняли места, игнорируя свист, оскорбления и даже помидор, шлепнувшийся неподалеку от „прекрасного и запретного Леса Сильванести“.
Прозвучала первая реплика, и крики и свист сменились изумленным молчанием. Эльф не поверил собственным глазам — он действительно оказался в Лесу Сильванести! Никакого саженца в бадье — вокруг стояли деревья с серебряными стволами и изумрудными листьями, качались кусты роз разных оттенков, мягко колыхалась сочная трава… Сам он был родом из Квалинести, но по рассказам и песням сразу опознал земли сородичей.