Архивы Дрездена: Доказательства вины. Белая ночь
Шрифт:
– Перестоял под душем, – объяснил я.
Она вдруг улыбнулась:
– Не хотел, чтобы что-то отвлекало тебя от дела? Пожалуй, я могу расценивать это как комплимент моей сексуальности.
Я застегнул ремень безопасности:
– Из больницы что-нибудь слышно?
Мёрфи тут же перестала улыбаться и некоторое время вела машину молча. Она кивнула, не глядя на меня; лицо ее сделалось непроницаемым.
– Плохо, да? – спросил я.
– Юноша, которого привезли на «скорой», умер. Девушка, которую этот тип ударил еще до твоего появления, имеет шанс выкарабкаться, но она в коме.
– Угу, – негромко буркнул я. – Я ожидал чего-нибудь в этом роде. А другая девушка? Рози?
– Повреждения болезненные, но жизни не угрожают. Ей наложили швы и лубки, а когда узнали про беременность, оставили в больнице для более детального обследования. Похоже, у нее есть шанс сохранить ребенка. Она в сознании и говорит.
– Уже что-то, – сказал я. – А Пелл?
– Все еще в реанимации. Он все-таки в возрасте, да и избили его сильно. Врачи говорят, с ним все будет в порядке, если каких-нибудь осложнений не появится. Он слаб, но в сознании.
– Реанимация, – вздохнул я. – У нас не будет возможности поговорить с ним где-нибудь в другом месте?
– Тебе не кажется, что врачи немного удивятся, если мы пригласим человека в тяжелом состоянии выйти попить кофе? – заметила она.
Я хмыкнул:
– Тогда тебе придется допросить его в одиночку. Я боюсь даже заходить туда под контролем их сложного оборудования.
– Даже на несколько минут? – спросила она.
Я пожал плечами:
– Не могу гарантировать стопроцентного контроля над своей энергией. – Я помолчал немного. – Ну, не совсем. Вот этаж погромить, если нужно, – это запросто, а удержать технику от поломок – это как получится. Есть, конечно, шанс, что, если я зайду всего на несколько минут, ничего страшного не случится. Но иногда электроника сходит с ума, стоит мне просто пройти мимо. Я не могу рисковать, когда от этого зависит человеческая жизнь.
Мёрфи выгнула бровь, но понимающе кивнула:
– Может, мы сможем поговорить с ним по внутренней связи или еще как-нибудь.
– Или еще как-нибудь. – Я потер глаза. – Ох, боюсь, денек нам предстоит тот еще.
Если подумать, все больницы выглядят более или менее одинаково, однако больница Милосердия, куда отвезли жертв нападения, каким-то образом ухитрилась избежать стандартного стерильного, полного тихой безнадеги образа. Старейшая больница в Чикаго, основанная церковью, она так и осталась католическим заведением. Ее с самого начала построили необычно большой, однако знаменитые чикагские пожары конца девятнадцатого века наполняли ее под завязку. В чрезвычайных обстоятельствах врачи могли оказывать здесь помощь в шесть или семь раз большему количеству пострадавших, чем в других тогдашних больницах, так что даже самые отъявленные критики перестали ворчать насчет того, сколько ценной земли под нее угрохали.
В коридоре у палат пострадавших дежурил коп – на случай, если наряженный в маскарадный костюм киллер явится и сюда. Но конечно, его могли поставить и для того, чтобы отгонять любопытных газетчиков с их феноменальным нюхом на кровь. Почему-то я не слишком удивился, увидев, что дежуривший –
– Дрезден, – произнес Роулинс, не вставая с места. Стул свой, кстати, он установил на пересечении двух коридоров. Профессионал! – Вид у вас сегодня получше. Не считая этих синяков.
– Самые клевые проявляются только через сутки, – заметил я.
– Святая правда, – согласился он.
Мёрфи стояла, переводя взгляд с меня на Роулинса и обратно:
– Да ты, похоже, с кем угодно можешь сработаться, Гарри.
– Ба! – расплылся в улыбке Роулинс. – Уж не малышку ли Кэррин Мёрфи я слышу? Жаль, театрального бинокля не захватил, не разгляжу толком.
Она улыбнулась в ответ:
– А вы что здесь делаете? Неужели они нормального копа не могли найти следить за коридором?
Роулинс фыркнул и закинул ногу на ногу. Я заметил, впрочем, что при всей непринужденности его позы кобура торчала на виду и правая рука все время держалась в непосредственной близости от рукояти пистолета. Он покосился на Мыша и выпятил губы:
– Вот не знал, что сюда разрешают с собаками.
– Это полицейская собака, – заверил я.
Роулинс небрежно протянул Мышу руку ладонью вниз. Мыш вежливо обнюхал ее и стукнул хвостом мне по ноге.
– Гм, – протянул Роулинс. – Что-то не помню таких у нас в управлении.
– Пес со мной, – пояснил я.
– А чародей – со мной, – добавила Мёрфи.
– Из чего следует, что собака полицейская, ага, – согласился Роулинс и мотнул головой вдоль коридора. – Мисс Марселла там. Пелла и мисс Бектон пока держат в реанимации. Парень, которого привезли, не вытянул.
Мёрфи поморщилась:
– Спасибо, Роулинс.
– Всегда пожалуйста, малышка, – пророкотал Роулинс тоном доброго дедушки.
Мёрфи бросила на него короткий испепеляющий взгляд, и мы двинулись дальше по коридору навестить первую из жертв.
Палата оказалась одноместная. Молли сидела на стуле рядом с кушеткой; судя по тому, как она оглядывалась по сторонам и вытирала уголок рта рукавом, она только что проснулась. На кушетке лежала Рози, маленькая и бледная.
Молли осторожно разбудила ее, дотронувшись до руки. Рози увидела нас и моргнула несколько раз.
– Доброе утро, – сказала Мёрфи. – Надеюсь, вы отдохнули немного.
– К-капельку, – отозвалась девушка слегка осипшим голосом.
Она огляделась по сторонам, но Молли уже протягивала ей стакан воды с пластиковой соломинкой. Рози сделала несколько глотков, благодарно кивнула Молли и устало откинула голову на подушку.
– Капельку, – повторила она уже тверже. – Кто вы?
– Меня зовут Кэррин Мёрфи. Я детектив управления полиции Чикаго. – Мёрфи махнула рукой в мою сторону и достала из кармана джинсов ручку и маленькую записную книжку. – А это Гарри Дрезден, он работает с нами по этому делу. Вы не возражаете против его присутствия?