Архивы Дрездена: Доказательства вины. Белая ночь
Шрифт:
Он вернулся ко мне, держа в руках пару запотевших бутылок Макова пива и ловким движением больших пальцев сорвал крышки.
– Мак убил бы тебя, если бы узнал, что ты его охлаждаешь.
Я взял у Томаса бутылку, изучая его лицо. Как обычно, оно выдало очень немного.
– Лучше бы Мак пришел и установил сюда кондиционер, если хочет, чтобы я пил его пиво теплым в разгар лета.
Томас усмехнулся. Мы чокнулись бутылками и сделали по глотку.
– Уходишь? – произнес я, помолчав немного.
Он молча сделал
– Ты мне ничего не хочешь сказать?
Он пожал плечами и кивнул в сторону лежавшего на каминной полке конверта:
– Мой новый адрес и номер телефона. И еще там немного денег тебе.
– Томас… – начал я.
Он снова отхлебнул пиво и мотнул головой:
– Нет, возьми. Ты сам предлагал мне пожить здесь до тех пор, пока я не встану на ноги. Я почти два года тут прожил. Я твой должник.
– Нет, – сказал я.
Он нахмурился:
– Гарри, пожалуйста.
С минуту я смотрел на него, раздираемый противоречивыми эмоциями. Часть меня по-детски радовалась, что маленькая квартирка снова будет принадлежать мне одному. Гораздо большая часть вдруг ощутила себя опустошенной, расстроенной. Но имелась и еще одна часть – эта радовалась за Томаса, гордилась им. С первого дня, как Томас поселился у меня, он оправлялся от полученных ран. Довольно долго я боялся, что отчаяние и самоглодание раздавят его; в общем, я понимал, что его желание жить самостоятельно – признак выздоровления. Таким же признаком я мог считать возрождающиеся у Томаса гордость и уверенность в себе. Поэтому он и оставил деньги над камином. Я не мог отказаться от них, не уязвив при этом его гордость.
Если не считать обрывочных воспоминаний об отце, Томас – единственная оставшаяся у меня родня. Томас без колебаний рисковал ради меня жизнью, охранял мой сон, ухаживал за мной, когда меня ранили, а время от времени даже стряпал. Ну конечно, порой мы действовали друг другу на нервы, только это ничуть не преуменьшало того, что мы на самом деле значим друг для друга.
Мы братья.
Все остальное преходяще.
– Ты справишься сам? – тихо спросил я, встретившись с ним взглядом.
Он чуть улыбнулся и пожал плечами:
– Думаю, да.
Я склонил голову набок:
– Откуда у тебя деньги?
– Заработал.
Брови мои сами собой поползли вверх.
– Ты что, нашел работу, с которой тебя не выгнали почти сразу же?
Томас слегка поморщился.
– Извини, – спохватился я. – Но… я же знаю, у тебя с этим были сложности…
Собственно, сложности у него возникали с сослуживцами, точнее, с сослуживицами: их влекло к нему с такой силой, что они едва не дрались за место в очереди. Да уж, инкубу куда легче тусоваться в ночных клубах или на званых вечеринках, чем вкалывать на кассе или доставщиком пиццы.
– Нашел что-то подходящее?
– Угу. Главное, без людей, – ответил он. Произнося это,
– Да? – спросил я. – Где?
Он легко ушел от прямого ответа:
– Есть такое место на Лейк-Вью. Наконец смог отложить немного. Хотел вернуть тебе долг.
– Перерабатывал, наверное, – предположил я. – Насколько я могу судить, ты пахал восемьдесят, если не девяносто часов в неделю.
Томас пожал плечами; улыбка маской застыла на его лице.
– Пришлось повкалывать.
Я сделал еще глоток пива – превосходного, кстати, даже в охлажденном виде – и обдумал все это. Если Томас не хочет о чем-то говорить, он и не будет говорить об этом. Давить на него в такой ситуации бессмысленно. У меня не сложилось впечатления, будто он вляпался в неприятности, и, хотя лицом он владеет получше профессионального игрока, я прожил с ним достаточно, чтобы в большинстве случаев видеть его если не насквозь, то, во всяком случае, через маску. До сих пор Томасу не удавалось зарабатывать себе на жизнь. Если теперь он считает, что в состоянии это делать, значит к его словам нужно относиться серьезно.
Жить самостоятельно ему просто необходимо. Я вряд ли оказал бы ему услугу, помешав этому.
– Уверен, что справишься? – спросил я еще раз.
Что-то проступило все-таки из-под маски – смущение.
– Прорвусь. Давно пора жить по-человечески.
– Не надо спешить, если ты к этому не готов.
– Да ладно, Гарри. До сих пор нам везло. Совет меня здесь не засек. Но даже притом, что ты теперь Страж и все такое, рано или поздно кто-нибудь да пронюхает, что в твоем доме живет вампир Белой Коллегии.
Я поморщился.
– Это, конечно, будет западло, – согласился я. – Но я не против рискнуть, если тебе нужно еще сколько-то времени.
– А я не против повкалывать, если это поможет тебе избежать неприятностей с Советом, – сказал он. – И потом, я же свою задницу спасаю. Я и сам не хотел бы иметь с ними дела.
– Я не позволю им…
Тут Томас рассмеялся уже по-настоящему, искренне:
– Господи, Гарри! Ты мне брат, а не мать. Со мной все будет хорошо. Наконец-то ты сможешь жить без оглядки на мое присутствие… может, даже девиц к себе таскать начнешь.
– Уговорил, красавчик, – хмыкнул я. – Тебе с переездом помочь или как?
– Не. – Он допил пиво. – У меня один сундук и сумка, больше ничего. Такси я уже вызвал. – Он помолчал. – Если, конечно, тебе не нужна моя помощь в каком-нибудь деле. Мне надо въехать до понедельника.
Я покачал головой:
– Я сейчас работаю с ОСР, так что помощи мне хватает. И я надеюсь разобраться с этим до вечера.
Томас внимательно посмотрел на меня:
– Вот ты и вляпался.
– Чего? – не понял я.