Архивы Дрездена. Сборник. Книги 1-15
Шрифт:
— Мыш, — пробормотал я. — Взрывчатки не чуешь?
Пес мотнул головой, словно отряхиваясь от воды. Звякнули медальоны на ошейнике.
— Я тоже, — кивнул я.
Ладно. Что бы там с ними ни случилось, это наверняка произошло чертовски быстро, прежде чем сверхъестественно быстрая Сьюзен или сверхъестественно параноидальный Мартин успели выхватить оружие.
Одно из моих кресел стояло спинкой к двери. Стоило мне шагнуть через порог, как оно развернулось (заметьте, оно у меня не на колесиках и вообще не поворотное), и в отсветах каминного огня я увидел сидевшую в нем непрошенную гостью и моего кота.
Ее всегда отличали рост и неземная красота — впрочем, это в порядке вещей у сидхе. Гладкая, без единой морщинки кожа, огромные глаза со зрачками изумрудного цвета. Подумать, так они очень напоминали глаза сидевшего у нее на коленях Мистера. Полные губы сохраняли пунцовый цвет без всякой помады, а длинные, алые с редкими серебряными прядями волосы ниспадали шелковистыми волнами на изумрудного же цвета платье.
При виде меня она улыбнулась, блеснув острыми клыками — изящными и хищными одновременно.
— А, — радостно произнесла она. — Гарри. Давненько мы с тобой не общались.
Я поежился, но изготовленный к огню жезл опустил не сразу. Со мной говорила женщина-фэйре, а по долгому опыту я усвоил, что фэйре, будь они Летними или Зимними, недооценивать не стоит. Доверять им может только болван — однако же и дразнить их мог только безумец. Вопросам этикета и уважению к гостю у них придается особое значение, и нарушение этих норм вызывает… скажем так, весьма резкую реакцию сидхе, повелителей Феерии.
Поэтому вместо того, чтобы открыть огонь в надежде застать неприятеля врасплох, я опустил жезл и, не сводя с нее взгляда, отвесил Леанансидхе низкий, строго по правилам этикета поклон.
— Воистину так. Давно не виделись, крестная.
Глава пятнадцатая
— Я что-то сделала не так? — поинтересовалась Леанансидхе, небрежно махнув безукоризненно наманикюренной рукой в направлении двух коконов, и продолжила поглаживать Мистера. — Я наткнулась тут на этих грабителей, шаривших по твоей берлоге, и… как это у вас называется? — Улыбка у нее сделалась шире. — Арестовала их.
— Ясно, — кивнул я.
— Насколько я знакома с обычаям смертных, — продолжала она, — далее должен иметь место суд, а за ним… как там у вас называется узаконенное убийство? Ах да, казнь. — Ее ало-золотые брови на мгновение чуть сдвинулись к переносице. — Или сначала положена казнь, а потом уже суд? — Она пожала плечами. — Ах… В любом случае это не более чем терминологические детали. Гарри, ты кем предпочитаешь быть, судьей или палачом?
Я… я просто молча смотрел на нее.
В нашу прошлую встречу моя фея-крестная голосила и бредила на разные голоса, меняя личины, скованная толстым слоем льда в самом сердце Зимнего королевства. С тех пор, как мне исполнилось шестнадцать лет, она без устали преследовала меня всякий раз, как я попадал в Небывальщину, — и все с целью превратить меня в одну из своих гончих.
Надо же, что творится… Значит, теперь она сменила угрозы на улыбки и прочие слюни-нюни? Стережет мою квартиру? Предлагает поиграть в суд, словно я ребенок, а Мартин и Сьюзен — пара кукол?
— Не то чтобы я не рад вас видеть, Леа, — сказал я. — Но я ничего не могу с собой поделать: я совершенно не понимаю, что вам здесь нужно.
— В первую очередь удостовериться в благополучии твоего духовного существа, — отозвалась она. — Это ведь и положено делать крестным, не так ли?
— Я типа надеялся, что ваш ответ будет чуть конкретнее.
Она рассмеялась; смех у нее получился мелодичный, словно далекий церковный звон над заснеженной равниной.
— Милое дитя. Разве ты не научился иметь дело с фэйре?
— А это вообще возможно?
Ее изящные пальцы, гладившие Мистера, на мгновение замерли.
— Ты совсем не веришь в такую возможность?
— А вы верите?
— С каких это пор тебя интересует моя точка зрения?
— Скажите, мы так и будем весь день отвечать вопросом на вопрос?
Ее улыбка сделалась шире.
Я поднял руку в знак капитуляции.
Она склонила голову — победитель, но благородный. По части словесных поединков мне до Леа далеко — с учетом ее многовековой практики.
Ну и потом, с достоинством проиграть гостю — традиционная форма вежливости.
— А вот чего бы мне хотелось, — сказал я, мотнув головой в сторону коконов, — чтобы вы освободили этих двоих. Они не грабители. Это мои гости. И в конце концов это мой дом.
— Ну конечно, детка, — с готовностью кивнула она. — Это абсолютно безвредно. — Она щелкнула пальцами, и коконы превратились в облачка быстро рассеявшегося зеленого тумана.
Сьюзен тряпкой повалилась со стены, но я подхватил ее и бережно опустил на пол.
Мартин камнем рухнул с потолка на прикрытый ковром бетонный пол. Ловить его было некому — стыд-то какой… Ужасно, просто ужасно.
Я наскоро осмотрел Сьюзен. Видимых повреждений она не получила. Она дышала. Пульс прослушивался хорошо. На более подробную диагностику моих медицинских познаний не хватало. Я проверил и Мартина; к моему разочарованию, он находился в том же состоянии, что и Сьюзен.
Я поднял взгляд на крестную. Мистер разлегся у нее на коленях пузом кверху и наслаждался тем, как ее длинные пальцы чешут ему грудку и живот. Мурчание эхом отдавалось от стен.
— Что вы с ними сделали?
— Я усыпила их хищный дух, — как ни в чем ни бывало ответила Леа. — Бедные ягнятки. Они даже не осознают, как много сил дает им именно он. Как знать, может, это станет для них хорошим уроком.
Я нахмурился.
— Вы хотите сказать… Вы имели в виду их вампирскую составляющую?
— Разумеется.
Некоторое время я оглушенно молчал.
Если вампирскую заразу в полулюдях и полувампирах вроде Сьюзен и Мартина можно убаюкать и выключить, значит, с ней можно делать и другие вещи. Подавить ее, возможно, и навсегда.