Архивы Дрездена. Сборник. Книги 1-15
Шрифт:
— Легко, — сказал я. — Я весь внимание.
Бьянка сжала пальцы, запущенные в волосы Сьюзен.
— Первое. Вам будут прощены ваши… издержки дурного вкуса, выказанные в несколько последних дней. Я не считаю двух последних смертей — не могу сказать, чтобы они были неспровоцированными, и потом, эти двое умерли, по крайней мере, быстро. Я вас прощаю, мистер Дрезден.
— Вы очень добры.
— Это еще не все. Уходя, вы можете забрать свое оборудование, свой череп и шлюху Белого ублюдка. Целыми, невредимыми
Я позволил себе некоторую сухость голоса.
— Как могу я отказаться от такого?
Она улыбнулась.
— Вы убили человека, который был мне очень дорог, мистер Дрезден — не непосредственно вы, не спорю, однако к смерти ее привели именно ваши действия. Я прощаю вас и за это.
Я прищурился.
Бьянка зарылась пальцами в волосы Сьюзен.
— Эта останется со мной. Вы отняли у меня человека, мистер Дрезден. А я в ответ заберу человека, дорогого для вас. Таким образом, мы и здесь квиты.
Она покосилась на Ортегу, чуть улыбнувшись ему, потом снова повернулась ко мне.
— Ну? — спросила она. — Что вы на это скажете? Если вы предпочитаете остаться с ней, я уверена, мы найдем для вас подходящее место. После сообразных заверений в вашей преданности, разумеется.
Несколько мгновений я потрясенно молчал.
— Ну, чародей? — спросила она уже резче. — Каков ваш ответ? Прими мои условия. Мой компромисс. Иначе — война. И вы станете ее первой жертвой.
Я посмотрел на Сьюзен. Она смотрела сквозь меня невидящими черными глазами, приоткрыв рот в какой-то разновидности транса. Возможно, я смог бы вывести ее из него, при условии, что стая вампиров не разорвет меня на клочки, пока я буду занят этим. Я посмотрел на Бьянку. На Ортегу. На шипящих вампиров. Они напустили на лакированный пол слюней.
Все тело мое болело, и я так жутко устал.
— Я люблю ее, — сказал я. Я произнес это не очень громко.
— Что? — Бьянка уставилась на меня. — Что вы сказали?
— Я сказал, я люблю ее.
— Она уже наполовину моя.
— Ну и что? Я все равно люблю ее.
— Она ведь уже не совсем человек, Дрезден. И совсем немного времени требуется на то, чтобы она сделалась мне сестрой.
— Возможно, — сказал я. — А может, и нет. Уберите руки от моей подруги.
Глаза Бьянки удивленно расширились.
— Вы с ума сошли, — сказала она. — Вы готовы рисковать хаосом, разрушением — войной. И все ради одной этой раненой души?
Я уперся посохом в пол, накапливая энергию. Ища ее глубже, чем прежде. На улице предрассветный воздух содрогнулся от грома.
Бьянка, даже Ортега явно пребывали в замешательстве. Они шарили взглядами по залу, прежде чем снова посмотреть на меня.
— Ради одной души. Ради той, которую я люблю. Ради даже одной жизни, — я послал энергию в жезл, и конец его засиял ярким белым светом. — На мой взгляд, это единственное, ради чего можно идти на войну.
Лицо Бьянки исказилось от ярости. Она не могла больше удерживать маску. Кожа ее лопнула как у огромной гусеницы, и жуткая черная тварь проклюнулась из-под нее, лязгая зубами и в бешенстве сверкая глазами.
— Убейте его! — выкрикнула она. — Убейте его, убейте же!
Вампиры бросились на меня. Они тараканами копошились на полу, они пауками скользили по стенам — и все с невероятной быстротой. Бьянка набрала полные руки темноты и швырнула в меня.
Я отступил на шаг и отбил этот темный ком своим посохом. Он отлетел прямо в одного из Бьянкиных прихвостней. Темнота поглотила вампира, и он успел только взвизгнуть изнутри этого облака. Когда темный туман рассеялся, от бедолаги не осталось ничего, кроме кучки пыли. Я отвечал на это новым фонтаном огня из своего жезла, которым я косил наваливавшихся на меня вампиров направо и налево. Те с визгом корчились в пламени.
Сверху и чуть сбоку на меня брызнула струя ядовитой слюны, и я едва успел увернуться от нее. Цеплявшийся за потолок вампир нырнул следом за своей слюной, но налетел брюхом на мой упертый в пол другим концом посох. Послышался неприятный, влажный хлопок, и лопнувший вампир покатился по полу. Я взмахнул посохом и опустил его на голову мерзкой твари, и удару этому вторил удар грома на улице. Энергия устремилась в посох и размозжила голову вампира как недоваренное яйцо. С потолка посыпалась пыль, а когти умирающего вампира выбили по полу замысловатое стаккато.
Для начала все складывалось неплохо: ближние ко мне вампиры, оскалившись, пятились от меня. Однако число их все росло, и задние напирали. Бьянка швырнула в меня еще порцию своей темной дряни, и хотя я выставил перед собой и жезл, и посох, могильный холод все же обжег мне пальцы.
Силы мои начали убывать, я взмок и задыхался, а усталость и слабость, казалось, спорили за право первой уложить меня. Я тряхнул головой, отгоняя головокружение — как раз вовремя, чтобы послать еще один огненный заряд в подобравшегося ко мне совсем близко вампира, но тот отпрянул, так что все, чего я добился — это еще одного озерка огня на полу.
Противник на время отступил, отрезанный от меня огнем, и я чуть перевел дух.
Их слишком много. Мне не одолеть такой толпы вампиров. Мысли панически метались в голове. Их слишком много. И Жюстину, и Сьюзен, и меня самого можно считать покойниками. Как тех, внизу. Тех, кого вампиры уже убили.
Я прислонился спиной к дверному косяку, задыхаясь, пытаясь поймать за хвост промелькнувшую мысль. Мертвые. Жертвы. Те, что лежат внизу. Мертвецы.
Я уронил жезл на пол и рухнул на колени.