Архивы Дрездена. Сборник. Книги 1-15
Шрифт:
— Угу. Я узнал о встрече с вами только… гм… — я в легком замешательстве огляделся по сторонам, потом спохватился и закрыл за собой дверь. — Я понимаю, это выглядит довольно непрофессионально.
— Совершенно с вами согласна.
Я шагнул к одному из предназначенных для клиентов кресел и смахнул с него бумаги.
— Садитесь, прошу вас. Не хотите чашку кофе или чего такого?
— Вы уверены, что это не антисанитарно? И зачем мне рисковать? — строго выпрямив спину, она присела на самый краешек кресла. Я обошел
— А вы не из тех, кто склонен рисковать?
— Я предпочитаю взвешивать свои шансы, — негромко сообщила она. — Вот вы, например, мистер Дрезден. Собственно, я пришла сюда сегодня с тем, чтобы определить, могу ли я рискнуть очень многим, положившись на ваши способности, — она помолчала немного. — Признаюсь, — добавила она, — пока что вы произвели не самое благоприятное впечатление.
Я облокотился на стол и хрустнул пальцами.
— Угу. Я понимаю, все это наверняка выглядит как…
— Как отчаявшийся человек? — предположила она. — Как кто-то, явно поглощенный совершенно иными проблемами, — она кивнула в сторону стопок нераспечатанных конвертов у меня на столе. — Как тот, кто вот-вот лишится рабочего места, если не расплатится с долгами. Мне кажется, вы нуждаетесь в работе, — она приготовилась встать. — И если вы неспособны позаботиться хотя бы о таких мелочах, сильно сомневаюсь, чтобы вы могли оказаться мне полезны.
— Погодите, — сказал я, вставая. — Прошу вас. Дайте мне по крайней мере выслушать вас. И если выяснится, что я в состоянии помочь вам…
Она задрала подбородок и бесцеремонно перебила меня:
— Но ведь вопрос не в этом, не так ли? Весь вопрос в том, считаю я или нет, что вы в состоянии помочь мне. Вы не показали мне ничего, чтобы убедить меня в том, что способны, — она выдержала паузу и снова села. — И все же…
Я тоже сел.
— Все же?
— Я кое-что слышала, мистер Дрезден, о людях с вашими способностями. В том числе об умении заглядывать в глаза.
Я склонил голову набок.
— Я бы не назвал это способностью. Просто так выходит.
— Но вы все-таки способны видеть то, что у других внутри? Вы называете это «заглянуть в душу», верно?
Я осторожно кивнул и принялся собирать воедино все мелочи, что успел узнать из ее внешности, слов и поведения.
— Да.
— И это открывает вам их истинную природу? Правду о том, в чьи глаза вы смотрите?
— И они точно так же видят меня. Да.
Она улыбнулась — спокойно, красиво.
— Тогда почему бы нам, мистер Дрезден, не заглянуть друг другу в глаза? Тогда уж я точно буду знать, будет от вас какая-то польза или нет. Мне это не будет стоить ровным счетом ничего.
— На вашем месте я бы не утверждал этого с такой уверенностью. — Вещи такого рода остаются с вами навсегда, — как остается рубец от удаленного аппендикса или, скажем, лысина. Заглянув в чью-либо душу, вы уже не сможете ее забыть. Никогда. Как бы вы ни старались. Мне не нравилось направление, которое начала приобретать наша беседа. — Я не думаю, что это удачная идея.
— Но почему же? — настаивала она. — Это ведь не займет много времени, мистер Дрезден?
— Как вы справедливо заметили, вопрос вовсе не в этом.
Губы ее сжались в тонкую линию.
— Ясно. Тогда, с вашего позволения…
На этот раз уже я перебил ее.
— Мисс Сомерсет, боюсь, вы допустили ошибку в своих расчетах.
Глаза ее на мгновение гневно вспыхнули, но тут же снова сделались ледяными, отстраненными.
— Правда?
Я кивнул, выдвинул ящик стола, достал блокнот и положил перед собой.
— Ага. Последнее время дела у меня складывались не лучшим образом.
— Боюсь, вы даже не представляете, как мало это меня интересует.
Я достал ручку, снял с нее колпачок и положил рядом с блокнотом.
— Так-так. И тут приходите вы. Богатая, ослепительная — из тех, что слишком хороши, чтобы быть правдой.
— И что же? — поинтересовалась она.
— Слишком хороши, чтобы быть правдой, — повторил я, достал из ящика стола револьвер сорок четвертого калибра, навел на нее и взвел курок. — Можете считать меня психом, но в последнее время я склонен думать, что если что-то или кто-то слишком хорош, чтобы быть правдой, значит, это скорее всего неправда. Будьте добры, положите руки на стол.
Она удивленно выгнула бровь. Прекрасные глаза расширились, показав белки. Она медленно подняла руки и положила их на стол перед собой.
— Что вы себе позволяете? — хладнокровно спросила она.
— Проверяю одну теорию, — ответил я и, не спуская с нее ни взгляда, ни пистолета, выдвинул другой ящик. — Видите ли, в последнее время ко мне наведываются непрошеные гости. Поэтому мне поневоле приходится думать о том, каких неприятностей я еще могу ожидать. И мне кажется, я вас раскусил.
— Не понимаю, о чем вы говорите, мистер Дрезден, но я уверена…
— Помолчите, — я порылся в ящике и нашел-таки то, что искал. Простой, чуть тронутый ржавчиной железный гвоздь. Я достал его из ящика и положил на стол.
— Что это? — почти шепотом спросила она.
— Лакмусовая бумажка, — улыбнулся я, легонько подтолкнул гвоздь пальцем, и тот покатился по столу — прямо к ее сияющим безукоризненным маникюром пальцам.
Она не шевелилась почти до самого последнего мгновения. Когда гвоздь готов был уже коснуться ее, она отпрянула — почти неуловимым движением оказалась в двух шагах от моего стола, опрокинув кресло. Гвоздь докатился до края стола и с негромким стуком упал на пол.