Архивы Дрездена. Сборник. Книги 1-15
Шрифт:
— Вы очень серьезно относитесь к вопросам ответственности, — заметил я.
— А что, вы считаете, что я должна относиться к этому по-другому? — парировала она.
— Ни в коем случае, — заверил ее я. — Просто необычно, когда кто-то… ну, поймите меня правильно, но я не привык, когда в том, что касается силы…
Она чуть улыбнулась.
— Не требуется много силы, чтобы причинить кому-то боль. Это гораздо проще, чем исцелять. Это всегда так, во всем. Не только в магии.
— Угу, — согласился я. — Но только далеко не все, похоже, понимают это, — я накрыл ее руки правой ладонью.
Она улыбнулась мне.
— Ну, есть одно…
— Да? — спросил я.
Она кивнула.
— Одна моя знакомая сказала мне раз, что о человеке очень много можно узнать по тому, как он делает это в первый раз.
Я пару раз моргнул.
— Э… Что делает?
— Вот это, — сказала она и придвинулась ко мне. Красиво она двигалась — плавно, грациозно и до ужаса женственно. Она вся состояла из теплых изгибов, и мягкой плоти, пахнущей полевыми цветами, и она перекинула ногу через мои ноги, и села мне на колени. Мягкие руки ее осторожно коснулись моего лица, и когда губы наши коснулись друг друга, она закрыла глаза.
Поцелуй начался мягко, осторожно — чувственный, но не бесстрастный, чуть сдержанный, но без тени сомнений. Горячие губы ее коснулись моих, и язык сам собой просился изучать ее рот. Может, я слишком устал, или мне было слишком больно, или меня слишком беспокоили перспективы дожить хотя бы до ближайшего вечера, но это было здорово. Еще как здорово. И поцелуем своим Шила ничего не требовала. Все, чего она хотела — это попробовать мой рот на вкус, ощупать руками мою кожу.
А потом — без всякой прелюдии, без предупреждения — меня охватило жгучее желание чего-то большего, чем этот простой контакт, чем это тепло.
Странное дело, но люди, как правило, недооценивают того, какое сильное воздействие может оказать простое прикосновение чьей-то чужой руки. Жажда прикосновения заложена в нас от природы, она настолько вошла в нашу жизнь, что результат такого прикосновения и словами трудно описать. Это совершенно не обязательно связано с сексом. С самого детства мы привыкли ассоциировать прикосновение человеческой руки с защитой, с уютом, с любовью.
Меня никто не касался уже… ну, в общем, чертовски давно не касался. Томас, конечно, мой брат, но и избегал физического контакта, даже случайного, как чумы. Да и мне по жизни как-то обычно не до романтических фантазий. Ближе всего к тому, о чем я говорю, были приставания несовершеннолетней суккубихи (так, что ли, ее назвать) — и уж к любви это не имело ни малейшего отношения.
Когда секс становится частью уравнения, воздействие чьего-то прикосновения становится еще сильнее. Настолько сильнее, что здравый смысл, даже самая примитивная логика все равно что в форточку улетают, снесенные ураганом страстей и желания.
Меня не касались чертовски давно. Меня не целовали еще дольше. С учетом моих сомнительных шансов дожить до следующего рассвета, близость Шилы, ее тепло, то, что ей самой вне всякого сомнения хотелось, чтобы я касался ее, смыли прочь все мои тревоги и страхи, и я, пожалуй, был рад этому. Поцелуй Шилы избавил меня от боли и подавленности — пусть только на короткое мгновение. И мне хотелось задержать это мгновение, растянуть его как можно дольше.
Мои губы прижались к ее губам еще крепче, а здоровая рука обвила ее за талию, привлекая ее ко мне.
Шила негромко охнула от возбуждения, но поцелуй ее не сделался глубже. Ее губы сохраняли прежний, неспешный ритм, и я сам начал настойчиво ускорять его. Дыхание ее участилось, но поцелуй менялся томительно медленно. Губы ее чуть раздвинулись, пропуская мой язык, а горячее тело прижималось ко мне крепче и крепче.
Мне отчаянно хотелось схватить эту чертову рубашку в блестках и сорвать ее к чертовой матери. Мой язык рвался ощупать все изгибы ее тела. Я хотел свести ее с ума от желания, хотел захлебнуться в ее тепле, ее криках, ее ароматах. Я хотел забыть все, что угрожало мне — пусть ненадолго. Нет, пожалуй, я не хотел срывать с нее одежду — я хотел раздевать ее постепенно, дюйм за дюймом. Ее тепло понемногу заполняло царившую во мне пустоту, взывая ко мне, чтобы я отдался своим эмоциям.
Вместо этого я осторожно, всего раз провел языком по ее губам. Она вздрогнула от этого прикосновения, и ее зубы небольно куснули мою нижнюю губу. Я осторожно оторвался от нее и наклонил голову, коснувшись ее лба своим. Так мы посидели немного, успокаивая дыхание.
— Ты не хочешь дальше? — прошептала она.
— Хочу, — признался я. — Но не должен сейчас.
— Почему?
— Потому, что ты меня не знаешь, — сказал я. — А ты хочешь, чтобы я продолжал?
— Хочу, — кивнула она. — Но я тебя понимаю. Ты меня тоже не знаешь.
— Тогда зачем ты целовала меня?
— Я… — мне показалось, что в ее голосе мелькнула нотка разочарования. — Так много времени прошло. То есть, с тех пор, как я целовалась с кем-то. Я даже не думала, насколько мне этого не хватало.
— Аналогично.
Ее пальцы осторожно провели по моим скулам.
— Ты кажешься таким одиноким. Мне… мне только хотелось попробовать, как это будет. Только поцелуй. Прежде, чем начнется все остальное.
— Что ж, причина серьезная, — согласился я. — И как тебе?
Она издала горлом неопределенный звук.
— Мне кажется, я хочу еще.
— Ммм, — согласно кивнул я. — Мне тоже.
Она негромко хихикнула.
— Хорошо, — она вздрогнула еще раз и отодвинулась от меня. Дыхание ее успокоилось, но не настолько еще, чтобы движения ее груди перестали завораживать взгляд. Она встала, продолжая улыбаться.
— Ну, еще чем-нибудь я могу тебе помочь?
— Разве что предложить мне опору?
Она удивленно выгнула бровь.
Я почувствовал, что краснею.
— Я в буквальном смысле. Дай мне мой посох.
— Ох, — выдохнула она и протянула мне посох.
Она смотрела на то, как я поднимаюсь на ноги, жалобно нахмурившись, но не сделала попытки помочь мне, за что моя мужская гордость осталась ей очень благодарна. Я проковылял к двери, и она подошла к ней и остановилась у меня за спиной.
Я повернулся к ней и коснулся ее лица правой рукой. Она потерлась о нее щекой и улыбнулась мне.
— Спасибо. Ты настоящая спасительница. Нет, я серьезно — возможно, в буквальном смысле этого слова.