Архивы Дрездена. Сборник. Книги 1-15
Шрифт:
Я закрыл глаза и снова сосредоточился, пытаясь определить источник темной энергии. Я снова коснулся ее и на этот раз не пытался скрыть своего присутствия.
Кто бы это ни был, он вошел через разбитую мною дверь. Я ощущал там знакомую уже ледяную энергию, смешивавшуюся с холодной, жадной страстью.
Я подошел к парапету галереи и заглянул вниз.
Гривейн стоял посреди зала. Полы мокрой шинели развевались, с полей шляпы капала вода. Вокруг него стояли полукругом мертвецы, и он отбивал рукой на бедре медленный, неспешный ритм.
Мне хотелось повернуться и бежать отсюда, но я не мог. Мне надо было отвлечь их подольше, чтобы дать Баттерсу шанс уйти. И потом, если бы я попытался бежать, мне пришлось бы это делать через тот же пожарный выход, а пока я огибал бы здание к месту, где стояла моя машина, зомби десять раз догнали бы меня и растерзали на части.
Я облизнул губы, стараясь трезво оценить имеющиеся у меня возможности.
И придумал. Зажав светящуюся пентаграмму в зубах, я открыл книгу и принялся листать ее страницу за страницей. Я не читал ее. Я даже не пытался читать ее. Я просто открывал страницу, задерживал взгляд на верхней строке, на нижней — и переводил его на следующую страницу.
Книжка была совсем короткой. На то, чтобы перелистать ее, у меня ушло не больше двух минут.
Со стороны лестницы послышались шаги, и я встал, изготовив свой браслет-оберег.
Гривейн поднялся на галерею; зомби строем маршировали за ним. Он остановился и с минуту смотрел на меня с непроницаемым выражением лица.
— Не подходите, — негромко посоветовал я.
Он медленно зажмурился, потом открыл глаза.
— Почему?
Я поднял руку с зажатой в ней книгой.
— Потому, что у меня здесь «Слово», Гривейн. И если вы не отступите, я сожгу ее к чертовой матери. Пепла не останется.
Глаза его расширились, и он подобрался ко мне на полшага ближе, облизывая губы.
— Нет, вы не сделаете этого, — произнес он. — Вы же сами знаете. Вы желаете власти так же, как желаю ее я.
— Господи, ну и уроды же вы, ребята, — вздохнул я. — Впрочем, чтобы не тратить времени зря, я дам вам повод, который вы в состоянии понять. Я прочитал книгу. Она мне больше не нужна. Поэтому только попробуйте давить на меня — увидите, как славно она поджарится.
— Вы ее не читали, — бросил Гривейн. — У вас и десяти минут для этого не было.
— Скорочтение, — соврал я. — Я одолеваю «Войну и Мир» за полчаса.
— Отдайте мне книгу, — сказал Гривейн. — Я позволю вам жить.
— Убирайтесь с моей дороги. Или я позволю ей сгореть.
Гривейн улыбнулся.
И на меня неожиданно обрушился чудовищный вес, словно кто-то сбросил мне на плечи подбитое свинцом одеяло. В уши ударил торопливый, шипящий шепот. Я пошатнулся, ощутил сразу в нескольких местах боль как от глубоко вогнанных под кожу иголок, и, не в силах вынести боль и вес, упал на колени. Не меньше секунды прошло, прежде чем я понял, что происходит.
Змеи.
Меня сплошь облепили змеи.
Их было слишком много, чтобы сосчитать или определить вид, но все как одна разъяренные. Какая-то темно-зеленая гадина длиной с мою руку вонзила зубы в мою левую щеку и не разжимала их. Другие впились мне в шею, плечи, руки, и я орал от боли и ужаса. Еще больше их пыталось прокусить мою ветровку, но заговоренная кожа держалась. Я размахивал руками, отрывая их от себя и отшвыривая в сторону, и зубы их оставляли на моей коже рваные раны.
Я пытался собраться с мыслями и встать, потому что понимал: Гривейн сейчас подойдет ко мне. Мне удалось извернуться и встать на четвереньки, и я приготовился выставить защитное поле, но успел увидеть стремительно надвигающийся тяжелый башмак, а потом в глазах вспыхнуло, и я полетел обратно на пол, наполовину оглушенный.
Я медленно поморгал, пытаясь сфокусировать взгляд.
В поле моего зрения появился Трупные Пятна, весь побитый непогодой, странный, со всклокоченными седыми волосами; висевшая на нем мешком кожа делала его в полумраке похожим на огромную рептилию.
— Я вас знаю, — пробормотал я непроизвольно; мой мозг, по крайней мере, никак в этой фразе не участвовал. — Теперь я знаю, кто вы.
Трупные Пятна опустился рядом со мной на колени. Он по очереди поднял мои запястья и защелкнул на них что-то.
Пока он занимался этим, подошел Гривейн и вынул «Слово Кеммлера» из моих безвольных пальцев. Он открыл книгу и принялся листать ее, пока не нашел нужного ему предложения. Он прочитал его, вгляделся внимательнее, а потом открыл рот и зашелся сиплым, кашляющим смехом.
— Клянусь ночью, — произнес он своим пыльным голосом. — Так просто. Как я прежде этого не заметил?
— Вы удовлетворены? — спросил у Гривейна Трупные Пятна.
— Совершенно, — ответил Гривейн.
— И наша сделка остается в силе.
— Разумеется, — кивнул Гривейн. Он прочитал еще страницу. — С вами просто приятно работать. Он весь ваш, — Гривейн повернулся, продолжая отбивать медленный ритм, и зомби, шаркая, потянулись за ним.
— Ну что, Дрезден, — произнес Трупные Пятна, как только они ушли. Голос его сделался сочнее — ни дать, ни взять довольный кот. — Я правильно понял, ты сказал, что узнал меня?
Я молча смотрел на него.
— Позволь мне освежить твою память, — сказал он, снимая с плеча солдатский вещмешок оливкового цвета и опуская его на пол. Потом неловко, одной рукой развязал его.
И достал из него бейсбольную биту.
О Господи. Я попытался пошевелиться и не смог. Чертовы железяки на запястьях не пускали меня.
— Вы, — сказал я. — Вы погромили мою машину.
— Ммммм. Примерно как ты разбил мои лодыжки. Колени. Запястья и локти. Вот такой же точно бейсбольной битой. Пока я лежал, беспомощный, на полу.
Квинт Кассий, Человек-Змея, заклинатель, насылающий змей, и бывший рыцарь Ордена Темного Динария, улыбался мне, глядя на меня сверху вниз. Потом пригнулся ко мне, стоя на коленях — слишком близко, чтобы я испытывал удовольствие от такой близости — и прошептал мне нежно, как возлюбленной: