Аригато (Последняя ставка)
Шрифт:
– Я не думаю, что это так, - ответил Шафран, - хотя все может быть.
– Хотите пари? На тысячу фунтов? За то, что рыбы в красном вине сегодня не будет?
– Принято.
– Ваши условия?
– Вы поставили тысячу фунтов за то, что не будет рыбы в красном вине.
– Принято, - Брайсон сделал пометку позолоченным карандашом в своем блокноте.
– Пожалуй, пора, джентльмены, - вмешался Шафран, - на этот обед не стоит опаздывать.
Они допили вино и поднялись из-за стола. Капитан впервые почувствовал
Им понадобилось минут двадцать, чтобы проехать пятьдесят ярдов до "Отарди", и ещё столько же, чтобы пробиться через толпу зевак, репортеров и полицейское оцепление. Французские полицейские делали профессиональную стойку при виде шоколадного "Роллс-Ройса" - в размышлении о том, сколько налогов владелец этой машины должен заплатить в казну, а опытные журналисты взрывались аплодисментами, узрев гонконгские номера, освобождавшие от налогов. Особенно восхищало их то, что верх "Роллс-Ройса" был откинут, а внутри сидели трое необычайно респектабельных джентльменов.
Внутри ресторана была масса знакомых - весь Париж, весь Бордо, все Канны и Сент-Мориц. Трое мужчин ежесекундно пожимали руки, целовали в щеку дам, говорили комплименты. Их сопровождал сам Отарди (поскольку капитан Хантингтон был одним из спонсоров этого конкурса). Их провели к изящному столику, сервированному на троих, откуда они могли обозревать весь зал, полный оголодавших леди и джентльменов.
– Черт побери, - сказал Брайсон, - я проделал весь этот путь из Питтсбурга в надежде подцепить хоть парочку новых французских шлюх.
– Простите, я вас не понял, - сказал Шафран.
– Шлюхи все те же. Все знакомые. Капитан раскрыл меню и начал внимательно изучать его. Все было расписано очень лаконично и четко. Между Полем Бокюзом, Колонж-а-Мон-д'Ор и Жан-Пьером Аберленом, Илльхаузерн, значился Хуан Франкохогар, "Марочные вина Хантингтона", Лондон.
– Ну, что там?
– спросил Брайсон.
– Это прямо как сон наяву, - пробормотал капитан.
– Наверное, ваш повар - и впрямь толковый парень.
– Я уверяю вас, мсье Брайсон ...
– начал было Шафран, но американец сразу же завел речь о пари.
– Франкохогар - великий Мастер!
– настаивал Шафран.
– Вы тоже так считаете, капитан?
Капитан задумчиво улыбался.
– Ведь вы же сами говорите об этом уже три года, Джон.
– Верно, черт возьми, и его стряпню я узнаю с закрытыми глазами и пробитой башкой на дне угольной шахты.
– Сомневаюсь.
– Почему?
– Едва ли вы сможете узнать, потому что он готовит только одно блюдо из одиннадцати, и все они будут божественны.
– Десять к одному?
– Восемь к одному.
– Нет, десять. Хотя бы девять.
– Восемь.
– О чем вы спорите, джентльмены?
– спросил Шафран.
– Я держу пари, что смогу определить, какое из блюд приготовил Франкохогар -
– Великолепно!
– Тысяча фунтов, - сказал Брайсон, - восемь к одному.
– Принято, - ответил капитан, сделав пометку на полях меню.
Зал был переполнен. Отарди с озабоченным лицом метался по залу, выхватывая из рук курильщиков сигареты и бросая их в ведерко. Затем он взобрался на стул.
– Сейчас окна будут открыты, - провозгласил он, - чтобы этот запах выветрился. Любой, кто закурит прежде, чем подадут коньяк, будет выведен из моего ресторана!
– Отарди слез со стула под аплодисменты.
В обществе царило возбуждение. Появились официанты, несущие вина. Присутствующие в который раз обратили свои взоры к меню, хотя знали его наизусть. Там значилось:
"Дом-Периньон", розовое, 1959
"Пулиньи-Бланш", 1961
"Шато-Каньон", 1955
"Татинжер", 1964
Коньяк "Пеллисон", 1929
Ликер "Чин-Чин".
– Кажется, я выиграл тысячу фунтов, капитан?
– спросил Брайсон, стараясь не улыбаться.
– В самом деле?
– Никакой рыбы в красном вине в меню нет.
– Да, вы правы, Джон. Но вы только посмотрите в меню! Все очень элегантно и рафинировано, но слишком различается по вкусу. Неужели это меню составил Отарди?
Все трое уставились в меню. Великий Отарди составил его, как Бетховен - партитуру оперы.
– Белужья икра, - по-моему, лучше пошла бы стерляжья, - заметил Шафран.
– Дьеппская камбала в горчичном соусе! Седло барашка в остром луковом соусе - он великолепно сочетается с нежным мясом, оттеняя его достоинства!
– Рис по-гасконски и курже-а-гратэн - просто и изящно, - заметил капитан.
Затем - глоток "Дом-Периньон", чтобы прочистить горло перед десертом: засахаренные фрукты, птифуры.
Брайсон проиграл пари, назвав седло барашка блюдом, которое приготовил Хуан. Это была ошибка. Хуан приготовил рыбу.
– Кто бы мог вообразить, что баск будет готовить рыбу?
– сокрушался Брайсон.
Капитан заработал ещё тысячу фунтов, усомнившись, что "Дом-Периньон" и вправду 1959 года. Отарди признался, что, уже после того, как меню было отпечатано, фирма смогла поставить только вино 1961 года.
– Разницу, конечно, мог заметить любой, - добавил он, - но вы были первым.
Затем капитан выиграл две тысячи фунтов у Брайсона, который заявил, что ликер "Чин-Чин" - это смесь абрикосовой настойки с арманьяком. Он даже вроде пробовал такой во французском посольстве в 1934 году, когда этот сукин сын Рузвельт сидел в Белом Доме. Когда обед завершился, капитан почувствовал облегчение, стараясь не думать о том, чего хотят от него Битси и её родственники. Капитана и Хуана Франкохогара снимали для телевидения и первых полос "Ле Монд", "Фигаро" и "Франс Суар". Капитан на своем безупречном французском произнес речь: