Аристократ. Пять Грязных Искусств
Шрифт:
Под моими подошвами хрустели щепки, обломки штукатурки и куски фресок. И пока я шёл посреди этого погрома, успел бегло оглядеть зал.
У правой стены лежал окровавленный Бартоло Соло, его мёртвый патриций покоился дальше, отброшенный харпагом с дороги, ещё дальше я увидел дядю Ли Сильвер Ю-Вэя, старик лежал на животе, раскинув руки, и в одной из них была зажата трость.
Тут же, на спине, распластался инспектор Жан-Жермес, в луже крови и жёлтой пены. Тэн Зивард так и остался распятым на стене, он умер, истекши кровью и окрасив под собой
А вот чёрного волхва Херефорда в зале не оказалось, как и Сильвии…
Я среагировал на это равнодушно, сейчас у меня имелась совсем другая задача, и мщение в неё не входило. Если я выживу, то отыщу своих врагов всё равно, переверну весь Бриттон, если понадобится.
Но не сейчас.
Я миновал проломленный дверной проём, прошёл коридор и по широкой лестнице начал спускаться вниз, в холл. Вокруг царила тишина. Ни голосов, ни звуков, будто всё вокруг вымерло.
В холле я наткнулся на растерзанное тело юноши-камердинера. Его бордовая ливрея была разодрана в клочья, гранитные плиты пола пестрели разводами, сгустками и пятнами крови.
Я проследовал дальше, распахнул ногой двустворчатую дверь и медленно спустился с крыльца на отсыпанную белым гравием дорожку, ведущую через аллею с кипарисами и фонтанами. Идти надо было далеко, и я шёл… шёл, как заведённый.
Утреннее солнце светило ярко, как и прежде, на небе не было ни облачка.
Прекрасный день…
Только с каждой секундой мёртвая Сильвер становилась всё более тяжёлой.
Я приостановился, чуть поменял положение рук, удобнее перехватывая тело, и пошёл дальше. Ни гвардейцев, ни полицейских, ни военных агентов на территории резиденции Орриванов я не увидел, только брошенные впопыхах временные заграждения, где раньше располагались кордоны.
Минут через пятнадцать я миновал аллею и вышел к въездным воротам. Те стояли распахнутыми.
Улицы города встретили меня мёртвой пустотой. Брошенные автокэбы, разбитые окна первых этажей, раскуроченная уличная мебель и трупы… изуродованные, частично обглоданные… мужчины, женщины, дети… те, кто не успел спрятаться, потому что не ждал нападения.
Я слышал, как кто-то стонет по закоулкам, слышал хруст и чавканье, слышал плачь, визг, рычанье, треск и скрежет, видел дым и огонь, охвативший несколько зданий, видел заляпанные кровью стены, столбы и тротуары… и продолжал идти.
Пройдя ещё метров сто, я остановился.
Оглядел посеревшее лицо Сильвер, её бескровные губы, растрёпанные чёрные волосы, безжизненные лисьи глаза, потом оглядел такие же безжизненные дома вокруг и сказал негромко.
— Асура вайу.
Пространство раздробилось, расслоилось, размножилось, вбирая в себя все цвета красного, от бледно-розового до бордового, почти чёрного. С каждой секундой мой щитовой эрг обрастал всё новыми слоями, рос и ширился, охватывая улицу.
На высвобожденное кодо харпаги среагировали почти сразу.
За стеной красных всполохов я заметил, что с крыш и подворотен, из разбитых окон и раскуроченных дверей
Я снова сделал шаг, хотя ног почти не чувствовал, равно как и не ощущал ни боли, ни усталости, ни горя, ни паники.
Во мне осталась только цель.
Я направился вдоль улицы, двигая вместе с собой кроваво-красную мерцающую сферу. Харпаги плелись следом, жадно присасываясь к моему кодо, и чем дальше я шёл, тем больше их становилось.
Они сползлись на меня со всего города.
А я продолжал идти, но уже намного медленнее, чем раньше, я истратил все силы и волю на этот жуткий и долгий поход.
Но всё равно шёл.
И прожорливые твари шли вместе со мной. Десятки, сотни тварей. Их уже не вмещала улица, и они ползли по крышам, цепляясь когтями за карнизы, прыгали по окнам… и жрали… жрали моё кодо. Щит истончался на глазах, терял слой за слоем, светлел и из бордового превращался в мутно-белый.
Я остановился, наклонился и положил Сильвер у ног.
А когда выпрямился, то увидел, что щита больше нет.
Сотни харпагов обступили меня плотным живым кольцом, ненасытные звери исходили слюной, ожидая, что я выдам им ещё порцию такого же прекрасного и вкусного кодо. Только во мне его не осталось, они выжрали всё до дна.
Вдруг несколько харпагов посторонились, пропуская вперёд одного из сородичей, самого крупного, с плотным мускулистым телом и большой головой с белыми неравномерными отметинами во весь лоб.
Грузно передвигая лапами, он подошёл ко мне вплотную, наклонился и приблизил морду к моему лицу. Изучал меня внимательно и долго, будто никак не мог взять в толк, какого чёрта я сюда явился.
Убивать меня он не спешил, понимал, что никуда не денусь.
Не знаю, умеют ли харпаги хмуриться, но мне показалось, что он сделал именно это. Шагнул назад и провёл пальцами по отметинам на лбу, будто задумался. И на одном из его длинных пальцев я увидел перстень… могу поспорить, это была одна из Пяти Печатей. А ведь похожую я сегодня уже видел у Фердинанда Ринга на руке.
Но сейчас это ничего не меняло.
Ни для харпагов.
Ни для меня.
***
Я задрал голову и проорал в ярко-синее небо:
— Ка-а-а-а-а-ай! Новая кровь! Кай! Я хочу в твой Искусственный са-а-а-ад! Кай, ты слышишь меня?
— Слы-ы-ы-ш-ш-шу… слы-ы-ы-ш-ш-шу… — зашептало отовсюду.
И этот жуткий Шёпот услышал не только я.
Харпаги заволновались, принялись суетливо переглядываться, их главарь коротко рыкнул и скрылся среди толпы сородичей. На меня твари уже не обращали внимания, будто разом забыли, что я существую.
У них появилась проблема — Гарпия Кай.
И пока они толкали друг друга и рычали, сбившись в кучу, я оттащил тело Сильвер к стене ближайшего дома, а сам, не в силах больше ни ходить, ни стоять, опустился на тротуар рядом с ней, навалился на стену спиной и вытянул ноги.