Аристократ
Шрифт:
Мои соски затвердели. Боже, это слово прозвучало из его уст.
— Не от мысли о том, что ты с другими девушками… от действия.
— Конечно. Именно это я и имел в виду.
— Мысль о тебе, да.
Он придвинулся ближе.
— Мысль… о нас с тобой…
— Может быть, — призналась я, чувствуя, что с каждой секундой мне становится все жарче.
Он вытер пот со лба.
— Сегодня на улице очень тепло, правда? — Он посмотрел в сторону воды. — Пойдем посидим на лодке. Можем прокатиться, если хочешь. Я никогда не плавал ночью. По словам парня, который сдал мне ее в аренду, на ней должны быть потрясающие фонари.
Я кивнула.
— Звучит неплохо.
— Мы должны взять воду, на случай если ты захочешь пить.
Я последовала за ним в дом. Когда мы вошли на кухню, обе Марии висели на Зиге, он готовил.
— Вы двое поужинаете с нами? — спросил Зиг.
— Нет, мы пойдем на лодку, — сказал Лео, доставая из холодильника две бутылки воды.
— Так поздно? Ты даже днем не можешь управлять этой штукой, Лео.
— Мы не собираемся далеко уходить. Просто отойдем от берега.
— Тогда ладно, — сказал Зиг, повернулся ко мне и подмигнул. — Прощай, Китти.
Китти?
— Я думала, теперь ты зовешь меня Джинджер.
Он указал на мою футболку.
— Привет, Китти? Прощай, Китти. Понятно? А еще… тебе двенадцать лет?
Его подружки захихикали.
— Отвали, — сказал Лео, положив руку мне на поясницу, чтобы вывести меня из дома. — Прости за моего гребаного кузена, — сказал он, когда мы вышли на улицу.
— Вообще-то, я нахожу его забавным. Все в порядке.
— Он становится невыносим, когда злится, как сегодня.
— Из-за чего он злится?
Лео выглядел озадаченным.
— Что ты имеешь в виду?
— Ты сказал, что он злится.
Он рассмеялся.
— «Злится» — там, откуда мы родом, означает — пьяный.
— О.
Мы поднялись на лодку, и он включил свет. Но мотор не завел. Мы просто сели на противоположные концы скамейки и покачивались на волнах.
Взгляд Лео упал на мою грудь.
— К черту все, что говорит мой кузен. Ты выглядишь очаровательно в этой футболке.
— Я уверена, что люди иногда смотрят на то, как я одеваюсь, и закатывают глаза. Они даже не догадываются, что я окончила Гарвард и поступила в юридическую школу. Но мне нравятся милые и забавные вещи, которые заставляют меня улыбаться. Так что можете подать на меня в суд.
— Это все — часть того, что делает тебя уникальной. Тебе плевать на мнение окружающих. В то же время ты выглядишь потрясающе, что бы ты ни надела — даже если на твоей футболке изображена мордочка мультяшного котенка, я вижу только красивую женщину под ней. — Его глаза скользнули по мне, прежде чем он посмотрел на воду. — Хочешь прокатиться или…
— Думаю, нам стоит просто посидеть здесь. Я хочу поговорить с тобой, а мы не сможем этого сделать при работающем моторе.
— Хорошо. — Он улыбнулся.
Я опустила взгляд на свою футболку.
— Итак… на самом деле в «Hello Kitty» есть нечто большее, кроме того, что она мне нравится.
— Что именно? Расскажи мне.
— Она напоминает мне о моей маме… до того, как она умерла. — Я посмотрела на звезды. — В торговом центре был магазин «Sanrio». Она брала меня туда и позволяла выбирать безделушки марки «Hello Kitty». Это одно из немногих воспоминаний, связанных с моей мамой. Всякий раз, когда я смотрю на эту кошку, она напоминает мне о том невинном времени в моей жизни. Можно предположить, что это должно расстраивать меня, но почему-то это не так. Она возвращает меня к тем счастливым моментам, когда еще ничего не изменилось.
— Я и не сомневался — в котенке есть глубокий смысл. Когда речь идет о тебе, ничто не бывает поверхностным.
Когда он посмотрел мне в глаза, я набралась смелости.
— Почему ты меня больше не целовал?
Его глаза расширились.
— Ты думаешь, я не хочу тебя поцеловать?
— Не знаю. Кажется, ты намеренно держишь дистанцию. Ты никуда меня не приглашаешь. Я подумала…
— Ты права. Я немного боюсь снова целовать тебя. Потому что в последний раз, когда я это сделал, меня уже не было на этой чертовой Земле. Я никогда не чувствовал ничего подобного. Та парковка просто перестала существовать. Ты сказала мне, что некоторые вещи запрещены, а я не доверяю себе, что смогу не зайти слишком далеко. — Он вздохнул. — Я хожу по острию ножа, потому что не хочу подтолкнуть тебя к чему-то, о чем ты будешь жалеть.
Единственное, о чем я сейчас жалела, так это о том, что заставила его чувствовать себя так.
— Я сомневаюсь в том, что сказала тебе в своей комнате тогда ночью, — в том, что я установила эти границы. Иногда я говорю о том, что меня беспокоит, прежде чем успеваю обдумать это. Как будто я боюсь, что передумаю, и поэтому стараюсь сказать все быстрее.
— Ты передумала? — спросил он.
— Я не знаю, — прошептала я. — Иногда вещи, которые пугают меня больше всего, — это то, чего я действительно хочу.
Он сглотнул.
— Знаешь, что я думаю, Фелисити?
— Что?
— Я думаю, нам не стоит так сильно беспокоиться об этом. Границы, не границы. Я думаю, мы должны позволить всему идти своим чередом и посмотреть, куда это нас приведет. — Он протянул мне руку. — Ты со мной? — Я взяла ее и улыбнулась, наслаждаясь теплом его кожи. Он снова посмотрел на воду. — Я не буду обещать, что не причиню тебе боли. Думаю, мы уже поняли, что этого не избежать. В итоге нам обоим будет больно. Но обещаю, что каждый момент с тобой будет иметь значение.
Мне нужно было доверять ему.
— Хорошо.
— Мне нужно сказать еще кое-что, — добавил он.
Я кивнула.
— Я знаю, что ранее мы сравнивали то, что мы делаем вместе этим летом, с заранее проигранной игрой. Но я хочу кое-что прояснить. Пока я здесь, пока мы вместе, для меня это отношения, а не игра. И даже если они должны закончиться, это не менее ценно, чем если бы они длились вечно. В жизни мы склонны судить о ценности отношений по тому, как долго они длятся. Но некоторые из самых плохих отношений — самые длительные. Связь между двумя людьми не становится менее ценной, если она прервана обстоятельствами. — Его глаза блестели в лунном свете. — Ты уже так много значишь для меня.