АРИСТОКРАТИЯ В ЕВРОПЕ. 1815—1914
Шрифт:
Что касается южной Германии, то баварским дворянам никогда не принадлежало хоть сколько-нибудь значительных индустриальных концернов, правда, расположенные в Бадене чугунолитейные заводы Фюрстенбергов в первой половине девятнадцатого века были в стране вторыми по значимости, уступая лишь государственным. В первые десятилетия девятнадцатого века лишь лесные владения приносили этому семейству больший доход. В определенной степени чугунолитейные заводы Фюрстенбергов страдали от тех же недостатков, что и владения магнатов уральской металлургии. Заводы находились далеко от угольных месторождений, а средства сообщения были развиты слабо. Плавка, основанная на использовании древесного угля, не могла конкурировать с каменноугольной, особенно с продукцией рурских металлургов, качество которой к середине столетия значительно возросло. Начиная с 1830-х годов, в производство вкладывались огромные суммы. Только в период между 1849 г. и 1860 г. в чугунолитейные заводы было вложено 1,2 миллиона флоринов. Иоганн Престинари и другие управляющие Фюрстенбергов с самого начала считали подобный уровень инвестиций неоправданным, утверждая, что выплавленный на древесном угле чугун в конечном итоге не выдержит длительной конкуренции с рурским, что Фюрстенберги никогда не смогут собрать сумму, необходимую для создания крупномасштабного и конкурентноспособного современного производства и лишь опустошат свои бесценные леса. По окончании 1840-х годов, периода, когда благодаря огромным инвестициям заводы на некоторое время восстановили свою доходность, правота сомневающихся
208
Eltz E. E.Modemisierung… Op. cit. S. 123–132; Winkel H.Ablosungskapitalien… Op. cit. S. 87–92. В Баварии, например, не было ни угольных шахт, ни крупных пивоваров-дворян. См.: Martin R.Jarbuch… Bayern. S. 6–12, 108. Winkel H.ablosungskapitalien, op. cit. — приводит и другие примеры (в частности, семья Гогенцоллерн-Сигмаринген, с. 98–99) продажи или сдачи в аренду крупными владельцами индустриальной собственности для покупки лесов или акций.
Во второй половине девятнадцатого века пришло в упадок и давнее, основанное на применении древесного угля чугунолитейное производство в старинном поместье принца Пюклера в Мускау. И тут сочетание технической отсталости, нехватки капитала и устарелых средств сообщения предопределило печальную участь завода. В 1864 г. был также закрыт находившийся в имении принца и существоваший там с шестнадцатого века завод по производству поташа, хотя он располагал цехами, выпускающими мыло, купорос и поташ, и в принципе мог послужить весьма перспективной базой для развития современного химического производства. Однако конкуренция с более крупными и лучше оборудованными городскими химическими предприятиями и огромные издержки, которых потребовала бы модернизация, привели к тому, что управляющие Мускау решили закрыть завод. В 1872 г. по сходным соображениям был продан берлинскому предпринимателю и завод металлических изделий Койла, который в руках нового владельца начал приносить значительную прибыль. В то же самое время дела в Мускау, принадлежавшем чрезвычайно богатому принцу Фредерику Нидердландскому, судя по всему, велись более чем неэффективно и неразумно: управляющие стремились отступить от старых традиций развития промышленных производств, уделяя основное внимание лесоводству. Однако в этом регионе Германии нечего было и надеяться получить от лесоводства прибыли, сопоставимые с теми, какие приносили Фюрстенбергам леса Шварцвальда [209] .
209
Arnim-Muskau… Op. cit. S. 227–228, 265–282.
В 1883 г. Мускау было продано графу Трауготту Герману фон Арним, который унаследовал от предков хорошее деловое чутье и юнкерскую традицию, согласно которой владельцу следовало управлять своей собственностью самому. Арним расширил в Мускау продажу леса, проложив небольшую железную дорогу, и, таким образом, решив транспортные проблемы, которые в прошлом существенно ограничивали лесоторговлю. Он сумел также повернуть вспять происходивший в Мускау процесс промышленного упадка. В 1883 г. он открыл оснащенный паровым котлом завод по производству кирпичей, который здесь, в центре германской стекольной промышленности, стал приносить значительные прибыли. Не менее доходными оказались и угольные шахты, которые при Арниме увеличили выпуск угля с мизерного уровня в 1883 г. до 200000 тонн в 1915 г. Наиболее крупные инвестиции он вложил в весьма преуспевающий завод по производству картона, который, вместе с лесопилками и фабриками по переработке стружки явился основой его деятельности по использованию лесоматериалов. Мускау, купленное в 1883 г. за 6,6 миллиона марок, в 1913 г. было оценено Мартином (скорее всего, ниже подлинной стоимости) примерно в 14 миллионов [210] .
210
Ibid. S. 352–363; Martin R.Jahrbuch… Preussen. S. 279–280, в действительности пишет о «14–15» миллионах, но эта сумма включает в себя и другие небольшие владения арнимов. Мартин упоминает о низком качестве почв и географическом положении имения, но ничего не говорит о его заводах и шахтах.
Богатство графа Арнима-Мускау и огромные размеры его владений не позволяют считать его типичным юнкером, однако предпринятая им организация промышленных предприятий в сельской местности была довольно распространенным делом, особенно в отношении винокуренных и сахарных заводов. Вернеру Людвигу фон Альвенслебену, в 1901 г. получившему титул графа, принадлежали и винокуренный и сахарный заводы, а также угольная шахта, печь для обжига извести, каменоломня и завод по производству гравия. Все предприятия Альвенслебена были мелкомасштабными, на шахте в 1916 г. числилось всего 57 рабочих, а на сахарном заводе в Нойгаттерслебен в 1789 г. — 155 мужчин и женщин. Другими отличительными особенностями предприятий графа была низкая заработная плата и то, что работали на них по большей части женщины и крестьяне, которые во время уборки урожая и других страдных периодов покидали заводы и отправлялись на поля. К началу 1890-х годов сахарный завод, построенный в 1846 г., явно устарел, собственные же ресурсы Альвенслебена не позволяли построить новый. Тогда он объединился с двумя своими соседями-дворянами, и втроем они открыли новый сахарный завод, который работал на их собственной сахарной свекле и в период между 1885 и 1916 гг. обеспечил им чистый доход на сумму свыше 82463 марок [211] .
211
Seffert Н. Die Entwicklung der famile von aivensleben zu Junkerindustriellen // Jahrbuch fur Wirstschaftgesichte. 1963. V. IV. S. 209–243.
Однако по стандартам магнатов Верхней Силезии предпринимательская деятельность даже «больших юнкеров», таких, как граф Вернер фон Альвенслебен, представлялась незначительной. В 1913 г. из одиннадцати богатейших подданных Пруссии шесть были промышленниками-аристократами из Верхней Силезии. Как горнодобывающий и индустриальный центр Силезия занимала в Германии второе место, уступая только Руру. Она была крупнейшим в мире производителем цинка, а более богатыми месторождениями каменного угля располагали в Европе лишь центральные графства Англии. Многие ведущие силезские магнаты занимались не только углем, который был основным источником их благосостояния, но также и железом, цинком, свинцом, а иногда и целым рядом других промышленных отраслей. На угольных
212
Основным источником сведений о силезских магнатах является пространная дискуссия Мартина, посвященная личностям магнатов и их владениям, с К. Fuchs, Von Dirigismus zum Liberalismus. Die Eintwicklung Oberschlesiens als preussishes Berg und H"uttenrevier (Wiesbaden) и Perlick A. Oberschlesische Berg und Huttenleute. Frankfurt, 1953.
Промышленное развитие Верхней Силезии определялось богатыми месторождениями угля, железной руды, цинка, алюминия, и многих других полезных ископаемых. Крупнейшим потребителем добываемого в регионе угля была промышленность все той же Верхней Силезии. До начала 1850-х годов индустриальное развитие тормозилось главным образом отсутствием развитых средств сообщения. Верхняя Силезия, богатая углем и другими полезными ископаемыми, находилась на отдаленной юго-западной окраине Пруссии, и была отрезана от естественного экономического центра страны российскими и австрийскими тарифами. Лишь в 1850-е годы развитие железных дорог позволило отправлять добываемый в Верхней Силезии уголь в Берлин и северную Германию по достаточно низким ценам, и это вынудило Рур и Англию также сбавить свои расценки. До 1850-х годов основой процветания Верхней Силезии служил цинк. Начиная с середины века железные дороги позволили шире использовать ресурсы региона, и добыча цинка начала расти с головокружительной скоростью. В течение двух десятилетий, предшествующих 1914 году, состояния, наживаемые на цинке, многократно увеличились, так как доходы от силезского угля и цинка неимоверно взлетели [213] .
213
Относительно доходов см., например таблицу на стр. 47 кн. Martin R.Jahrbuch… Preussen; Fuchs К. Von. Dirigismus… Op. cit. гл. 4,5,6.
Именно крупные аристократы обеспечивали промышленное развитие Силезии, в особенности до 1850-х годов. Их политическое значение в Берлине было чрезвычайно весомо. Прежде всего, в ситуации, когда состоятельная буржуазия практически отсутствовала, лишь аристократы имели возможность одновременно предоставлять капитал и выдвигать предпринимательские инициативы. До наступления эры железных дорог транспортные трудности уменьшали прибыли и прибавочный капитал, и делали рискованными крупные инвестиции. Для того, чтобы основать высокоразвитую цинковую промышленность, главное достижение Гогенлоэ-Эрингенов, потребовалась определенная предпринимательская смелость. Смелость была необходима и для того, чтобы преодолеть отставание Силезии в области выплавки железа. В 1837–1840 гг. это сделал граф Гуго Хенкель фон Доннерсмарк, который, заложив все свои земли до последней пяди, основал в Лаурахютте самое передовое чугунолитейное производство в Германии, оснащенное воздуходувными доменными печами и прокатными станами [214] .
214
Perlick A. Oberschlesische. Berg… Op. cit. S. 41, 47–48; Fuchs K. Von. Dirigismus… Op. cit. S. 143–144.
После 1850-х годов положение Силезии существенно улучшилось, и получение прибылей стало более легким делом. К аристократам присоединились, не пытаясь, однако, их вытеснить, несколько представителей состоятельной буржуазии, среди которых наибольшей известностью пользовались Годуллы, Винклеры и Борзиги. Со временем большая часть аристократов объединила свои заводы и шахты в компании с ограниченной ответственностью, обеспечив себе места председателей правления. Граф Андреас фон Ренард в 1855 г. первым показал подобный пример, создав «Лесную, Производственную и Горнодобывающую компанию Минерва». Но, хотя большинство немецкой знати и последовало тем же путем, некоторые, например, Плесс и Баллештрем, предпочли управлять своими предприятиями в традиционной манере [215] .
215
Perlick A. Oberschlesiche. Berg… Op.jcit. S. 49; Fuchs K. Von. Dirigismus… Op. cit. гл. 6; Martin R.Jahrbuch… Preussen. S. 30, 55.
К концу столетия, вне зависимости от того, являлись ли шахты и заводы собственностью одного владельца или частью компании с ограниченной ответственностью, степень участия самого магната в управлении производством зависела лишь от его личных качеств. Некоторые силезские аристократы, например, принц Гуго фон Гогенлоэ-Эринген и граф Франц фон Баллештрем, принимали весьма активное участие в политической жизни. Что касается главы семьи Плесс, то он, судя по всему, предпочитал ограничиваться минимальной ролью в экономических делах, и в двадцатом веке его предприятия выделялись среди владений других магнатов укоренившимися там консервативными методами управления. Принц Гвидо Хенкель фон Доннерсмарк, богатейший прусский аристократ, напротив, играл в промышленности исключительно активную и действенную роль, расширяя целый ряд новых отраслей (производство целлюлозы, проволоки, хрома, вискозы, бумаги), и развивая свои деловые интересы в России, Австрии, Венгрии, Франции и Италии [216] .
216
Perlick A. Oberschlesische. Berg… Op. cit. S. 42, 45, 50; Martin R.Jahrbuch… Preussen. S. 30; Priness Daisy of Pless. Daisy, Princess of Pless. By Herself. London, 1928). P. 138.
Проблема, однако, состояла в том, что предпринимательство было неотделимо от риска, а многие аристократы, не обладая ни опытом, ни соответствующей подготовкой, не могли судить о том, насколько этот риск велик. Принц Кристиан Крафт Гогенлоэ-Эрингенский попытался помериться силами с Гвидо Хенкелем фон Доннерсмарком, и в результате едва не стал банкротом. Совместно с принцем Фюрстенбергом он учредил корпорацию, получившую название «Handels-Vereinigung», интересы которой включали: «строительство в Берлине, перевозки, добычу угля и производство поташа, банковское дело, судостроение, торговлю и экспансию в Турцию, а также создание собственной газеты». «К 1909 г. корпорации угрожал крах сразу на нескольких фронтах», а печальным итогом ее деятельности стало «самое знаменитое банкротство эры Вильгельма, которое повлекло за собой угрозу судебной тяжбы между Гогенлоэ и Фюрстенбергом, вмешательство Вильгельма II, и вынудило Гогенлоэ продать часть своих фамильных владений». На основании этого случая австрийский посол пришел к заключению, что «одного дилетантизма, чтобы управлять крупными владениями в капиталистическом мире, уже недостаточно». Баронесса фон Шпитцемберг была более сурова в своих суждениях, отметив, что по глупости Гогенлоэ множество людей осталось без работы, и его деятельность несомненно привела бы в ужас старшее поколение почтенной семьи [217] .
217
Hull I. The Entourage of Kaiser Wilhelm II 1888–1918. Cambridge,