Аристократка
Шрифт:
Смущенно улыбнувшись, Каролина расправила складки белого газового платья.
– Не преувеличивай, Элиза, это всего лишь обыкновенный обед. Было бы крайне нелюбезно не пригласить Лектура и Лаваля после того, как они так трогательно заботились о нас. Ведь даже этот роскошный номер в гостинице мы получили только благодаря нашим друзьям. Без них мы могли бы исколесить всю Варшаву, и везде получали бы один и тот же ответ: все номера заняты, потому что в городе полно французов.
– Да, номер действительно прекрасный. И этот вид из окна на старинную площадь. И все-таки…
Усмехнувшись, Элиза медленно
Она не солгала Арману, сказав, что вспоминала его время от времени. Однако его образ все время заслоняли другие мужчины. И, конечно же, герцог Сазерленд, ее любовник и покровитель. Сегодня Элиза с самого утра помимо воли сравнивала их с Лавалем. Они были такими разными. Гордон – красивый, самодовольный, утонченный аристократ с безупречным воспитанием. Арман – тоже довольно привлекательный мужчина и, без сомнения, более мужественный, чем герцог, но его манеры простолюдина не идут ни в какое сравнение с утонченной воспитанностью Сазерленда.
Его красота казалась скорее грубоватой, чем привлекательной. Даже не глядя на руки Лаваля, Элиза могла бы поручиться, что они никогда не соприкасались с маникюрным набором. Наверняка он даже не догадывается, что галстук можно завязывать несколькими способами, и не заметит различий между бальным фраком и сюртуком для утренних прогулок. Два года назад Элиза, наверное, не стала бы придавать значения таким вещам, но теперь, после того как она столько времени вращалась в самом изысканном лондонском обществе, это помимо воли бросалось ей в глаза.
И все же, все же Арман был безумно обаятельным. И ее неудержимо влекло к нему, с каждым часом все сильнее и сильнее. И это порядком пугало молодую женщину. Ведь Арман Лаваль, полковник императорской гвардии и сторонник узурпатора Наполеона, был не тем человеком, с которым она могла позволить себе иметь серьезные отношения!
Отбросив тревожные мысли, Элиза остановилась у высокого зеркала и придирчиво оглядела себя с головы до ног. В этот день на ней было бледно-розовое муслиновое платье с крохотными рукавчиками и низким округлым декольте, отделанным кружевными цветочками. Завитые локоны были распущены по плечам и украшены чайными розами. Такие же розы украшали прическу Каролины. Взглянув на восхитительное платье подруги, пошитое из белого газа с золотыми нитями, Элиза невольно улыбнулась. В этом наряде Каролина была похожа на застенчивую невесту, волнующуюся перед встречей с женихом.
– Каро, ты заметила, что мы с тобой ненароком вырядились в бальные платья? – с улыбкой спросила Элиза, поправляя прическу подруги. – Если так пойдет, то нам нечего будет надевать на балы, которые обещал Лектур.
– А что мы не видели на этих балах? – беспечно возразила Каролина. – Если честно, мне не так уж и хочется разъезжать по светским раутам. Гораздо интереснее…
– Ну же, договаривай, что ты замялась? Мне очень любопытно узнать, что же такое кажется тебе интересней шумных балов!
Но ответить Каролина не успела, потому что в дверь негромко постучали. Взмахнув пышными юбками, Элиза поспешно бросилась к дверям и впустила в комнату Лаваля и Лектура. Молодые офицеры были в выходных мундирах, и каждый держал в руках по большому букету роз. Причем у Лектура цветы были кремовые, а у Лаваля – нежно-розовые.
– Кажется, я угадал, – с улыбкой произнес Арман, осматривая наряд Элизы.
– Должно быть, вы с бароном подкупили горничную, которая помогала нам одеваться, – ответила Элиза, принимая букет из его рук. – В такие понятия, как предчувствие или интуиция, я уже давно не верю.
Красивые брови Лаваля слегка приподнялись.
– Неужели? – скептически поинтересовался он. – А как насчет судьбы? В то, что наша вторая встреча была предопределена заранее, ты тоже не веришь?
– Даже не знаю, – ответила девушка с растущим замешательством. – Все случилось так неожиданно. Возможно, если бы мы встретились в более спокойной обстановке…
Элиза смущенно замялась, сообразив, что ее ответ может серьезно обидеть Армана. Но в ее чувствах царил такой сумбур, что она и сама не могла себя понять. Вчера, после пережитого потрясения, она находилась в таком взволнованном состоянии, что ей казалось естественным общаться с Арманом запросто, словно с близким другом или человеком ее круга, равным ей по положению. Но к настоящему моменту она успела остыть, и вчерашнее поведение казалось ей предосудительным. Не слишком ли она разоткровенничалась с Лавалем вчера? Слегка покраснев при воспоминании о путешествии в его седле, Элиза тут же дала себе слово быть сдержаннее и следить за своими словами.
– Понятно, – Арман усмехнулся, словно прочитав ее мысли. – Ты хочешь сказать, что при других обстоятельствах мы вели бы себя намного сдержанней, играя в недомолвки и церемонии, словно совсем чужие люди. Однако – он прищурился, очень пристально посмотрев ей в глаза, и слегка прикусил губу, – не кажется ли тебе, что теперь уже поздно разыгрывать отчужденность?
– Ты прав, – выдохнула Элиза. Она вдруг почувствовала, что у нее полегчало на сердце. Напористость Лаваля в какой-то мере снимала с нее ответственность за вчерашний безрассудный порыв. А возможно, и за все последующие безумства. – Извини меня, Арман, пожалуйста, – проговорила девушка с застенчивой улыбкой. – Я просто еще не совсем пришла в себя.
Понимающе кивнув, Лаваль бережно обнял молодую женщину за плечи и запечатлел на ее щеке целомудренный поцелуй.
– Ну, здравствуй, принцесса моих грез, – тихо сказал он, окинув ее долгим и очень нежным взглядом.
После обмена обычными любезностями компания уселась за стол. Когда с первой переменой блюд было покончено, разговор принял более непринужденную форму. Мужчины расслабились и начали рассказывать забавные истории из своей армейской жизни. Девушки больше молчали, давая гостям возможность высказаться и почувствовать себя свободно. Но вдруг у Лектура нечаянно вырвалась фраза, заставившая Элизу мгновенно насторожиться.