Аристократы
Шрифт:
Громов. Дальше я все знаю.
Капитан. Гражданин начальник, поймите мою жизнь. Скажите, разве я погиб? Я вечный преступник, да?..
Громов. Не жалуйся. Здесь не институт благородных девиц.
Входит комендант.
Комендант. Бежал… (Увидал Капитана.) Вызвать?
Громов. Пиши. Вот что… От наказания освободить,
ЭПИЗОД ШЕСТОЙ
Берега канала. Праздник. На сцене все действующие лица.
Берет (явился). Как я вам нравлюсь при свете солнца? Неужели вы ничего не замечаете? Я даже прическу переменил.
Идут Садовский и мать.
Садовский (общий поклон). Привет!
Берет. Товарищ Садовский, вы в той же самой шляпе, в какой я увидел вас в первый раз. Скажите, давно покупали? Заграничная?
Садовский. Давно. Заграничная.
Берет. Париж или Лондон?
Садовский. Париж.
Берет. Скажите пожалуйста… а будто сейчас из магазина. Мировая шляпа.
Садовский. Хотите, я вам подарю эту мировую шляпу?
Берет. Клянусь, что хочу.
Садовский. Носите на память, на счастье. Вам эта шляпа идет.
Берет. Благодарю… Какой подарок! Какой фетр! Мечта… (Садовскому.) Тронут.
Входит Костя-Капитан.
Капитан. Извиняюсь, это моя старинная шляпа. Вы меня не узнали? Ах, узнали! Очень рад. Идите за мной. (В сторону.) Где ты украл эту вещь?..
Берет. Костя…
Капитан. Говори, где ты украл эту вещь, или я сброшу тебя в канал.
Берет. Костя, это подарок… Костя, отдай мой подарок.
Капитан. Кто подарил?
Берет. Костя, я бы мог двадцать раз украсть эту вещь, но сейчас это подарок мне… Костя…
Капитан. Зачем же вы плачете? Я же не возражаю против подарков. Носите шляпу, Коля! (Надел.) Ах, Коля, у вас основательный вид.
Берет. Серьезно?
Капитан. Вполне.
Громов. Мне нужно поговорить с вами, Юрий Николаевич.
Мать. Я не помешаю?
Громов. Нет, не помешаете.
Садовский. Слушаю.
Громов. Вам придется сказать слово. Будет митинг. Я пришел вас предупредить. Мы с вами
Мать. А я и всегда говорила, что он не был замешан в этих историях.
Громов. Я решил предупредить, а то на митинге объявят… Мы люди нервные, много пережили. (Идет.)
Садовский. Не уходите… (Матери.) Мама, оставь нас вдвоем.
Мать. Нет, теперь уж я послушаю.
Садовский. Хорошо. Гражданин Громов, я вам несколько раз составлял письма, но выходило не то. Я трусил, путался, обманывал вас и себя. Надо разрубить. Я был настоящим вредителем, я совершал преступления.
Мать. Юрий, что такое ты говоришь?
Громов. Да.
Садовский. И мне орден?
Громов. Да.
Мать. Да что ты на себя наговариваешь? Товарищ Громов, не верьте ему. Он сумасброд. Он здесь плакал при мне, когда у него не выходила работа. Он жаловался, что ему не верят. Он ночи напролет…
Садовский. Замолчи, мать…
Мать. Нет, я не могу молчать, раз это правда.
Садовский. Боткин, иди сюда. Боткин, скажи: я предлагал тебе здесь, на канале, уничтожить проекты деревянных сооружений?
Мать. С ума сошел!
Садовский. Боткин!
Боткин. Мало ли что у нас здесь было!
Садовский. Я говорил тебе, что ты мой враг?
Боткин. Ну и что?
Мать. Вот верно.
Садовский. Это не аффектация. Это моя ноша, от которой я не мог избавиться. Если нужны письменные заявления, то я сделаю все подробно и точно.
Громов. Не нужно. Мы это все знаем. Было бы странно, если бы вы приехали сюда энтузиастом. Тогда бы, пожалуй, мы вам не поверили. В самом деле: мы вас осудили, сослали, наказали… Мы в чудеса не верим. Все мы знали, и эта страница давно перевернута для вас и для нас. Поздравляю вас, товарищ Садовский. Поздравляю вас, товарищ Боткин.
Мать. Помиритесь, поцелуйтесь. Нет, погодите. Проси прощенья! От матери скрывал… На коленях проси прощенья, не то я тебя высеку, подлец!
Громов. Дорохов!
Капитан. Я.
Громов. Я тебе на митинге дам слово. Обдумай речь. Обстоятельно, приятельски, задушевно расскажи людям, как ты ломал себя, какой сделаешь жизнь для себя без нас. Чекистов не хвали, говори о жизни, которая ломает людей. Выходи на трибуну спокойно. Говори так, чтобы дорожили каждым твоим словом. Успокойся, собери мысли, побудь один.